Перекресток

— Молодец, Ника, — сдержанно похвалил он девушку. — Сам бы не видел, никогда бы не поверил в то, что по кафелю на таких каблучищах можно пройти бесшумно…

И в самом деле, по звонкому полу кухни блондинка проскользнула, как тень, кажется, от сапог Антона было гораздо больше шума, чем от трехвершковых каблуков её туфелек.

— Умею, когда надо, — ответила Ника, отнюдь не польщенная похвалой, а более встревоженная своей, и не только, судьбой. — А что теперь?

— Теперь, подождите здесь, возле баков, слава богу, помойкой от них не сильно несет, — попросил Мишель. — Я гляну, как там, дальше, обстановочка, и вернусь через минутку…

И вновь, как и несколько минут назад перед кухней, скользнул вперед, к тихому перекрестку, похожий на призрака, тень человека, стремительно и незаметно двигающуюся вдоль стен домов.

— Отойдем, — чуть тронул за рукав девушку Антон, увлекая её к широкому стволу старой, непонятно как сохранившейся у стены дома, возле удивительно аккуратных металлических баков, липы. — Тут не так заметно…

— Как думаешь… — начала, было, Ника, но Карев её перебил:

— Думаю, что Сильвестр с меня шкуру снимет за свой мотоцикл, ведь его же бросить здесь придется, и хрен еще найдешь потом, а если и найдешь, то в таком состоянии…

— Отдашь деньгами, — пожала плечами блондинка. — Если выберемся…

— Хорошо сказала, — одобрил её «если» суеверный в этом отношении Антон. — Так о чем ты?

— Как думаешь, Мишель этого… ну, анархиста на кухне… он его… убил? — с трудом, будто выжимая из себя слова, смогла выговорить девушка.

Карев чуть нервно пожал плечами, для него такого вопроса не существовало, выучка парашютистов предполагала не оставлять за спиной врагов, способных нанести удар.

— Спроси у него сама, — предложил Антон.

— Спрошу, если будет момент, — серьезно пообещала Ника.

Но с моментом пришлось подождать. Вернувшийся и в самом деле буквально через минутку Мишель повел своих спутников через проходные дворы, узкие переулки, короткие, казалось бы, тупички и сквозные подъезды прочь от гостиницы и, вообще, от центра города.

Со стороны могло бы показаться, что они просто-напросто несколько странно прогуливаются по городу, то ускоряя шаг, то надолго задерживаясь у перекрестков, поджидая, пока пройдут мимо или простые обыватели, или шумно галдящие для собственного подбодрения небольшие группки инсургентов. В такие минуты Антон, сжимая под курткой рукоятку револьвера, старался своими плечами загородить Нику, что, вообщем-то получалось у него очень неплохо, учитывая миниатюрность девушки, а вот Мишель, казалось, не испытывал никаких беспокойств, совершенно непринужденно глазея по сторонам, будто разыскивая нужный ему, хорошо знакомый, но куда-то — вот беда — запропастившийся дом.

И хотя никто из невольных путешественников не обращал внимания на местные достопримечательности и особенности городской архитектуры, в скором времени Антон и Ника заметили, как небольшие, двух-трехэтажные старинные особнячки с палисадниками, вычурными и не очень фасадами, сменились угрюмыми, больше похожими на казармы строениями темного, бывшего когда-то красно-бурым кирпича. Пышные, хоть и по-осеннему увядающие кусты сирени и жимолости становились все более чахлыми и невзрачными, обязательные клумбы с яркими высокими георгинами и астрами, приземистыми бархатными ноготками превратились в участки сухой, будто выжженной земли, покрытой кое-где серой, пыльной травой.

Примерно через час таких вот, казалось бы, бесцельных блужданий Ника, не страдающая женским географическим кретинизмом, все-таки окончательно потеряла ориентировку в городе. Конечно, при необходимости она смогла бы выбраться обратно к гостинице самостоятельно, затратив на обратный путь вдвое, а то и втрое больше времени, но в данную, конкретную минуту объяснить самой себе, где же она находится, блондинка уже не смогла бы. Тем более, что в последние минут двадцать Мишель, похоже, водил её и Антона вокруг одного и того же дома, то увеличивая, то сжимая круги, видимо, приглядываясь к общей обстановке в квартале прежде, чем навещать своего знакомого в такой компании, да еще и с просьбой об убежище на какое-то время.

Но на окраине городка было тихо. Инсургенты сюда даже не заходили, пройдя к центру с восточной, противоположной стороны, да и не интересовали их на самом деле рабочие кварталы, угрюмые старые дома-казармы, дворики с чахлыми кустами и вечная пыль. В центре, среди лавок и лавочек, среди ресторанчиков и кафе, банковских отделений и богатых домов псевдозащитники пролетариата чувствовали себя гораздо увереннее и спокойнее. И это — несмотря на полицию, которая, говоря по чести, никаких беспокойств инсургентам не доставила.

Наконец-то, Мишель остановился в маленьком, пыльном и пустынном дворике, возле отполированного поколениями доминошников небольшого, добротного столика, пристроившегося в дальнем уголке, и попросил своих спутников:

— Подождите здесь… и не волнуйтесь, если долго не будет, там — безопасно, но парой фраз не отделаешься, на четверть часа разговоров будет, не меньше…

Ника понятливо кивнула и с удовольствием уселась на узенькую лавочку у стола, откинувшись спиной к стене дома и вытянув уставшие ноги… все-таки какими бы они ни были тренированными, а часовое блуждание по городским улицам давало себя знать. Мишель неторопливо и деловито, слегка поглядывая по сторонам, ушел в сторону дальнего подъезда, а рядом с блондинкой аккуратно пристроился Антон и предложил, пошарив за пазухой:

— Коньяк будешь?

— Зачем спрашиваешь? — возмутилась Ника. — Конечно, буду…

— Держи…

Карев протянул девушке извлеченную из-за пазухи початую бутылку того самого коньяка, что они распивали еще в номере гостиницы. Ника с усталой жадностью припала к горлышку…

— У-ф-ф-ф!!! — выдохнула она через десяток секунд, проглотив изрядное количество обжигающей и бодрящей жидкости. — А ты в своем репертуаре, Карев. В то время, когда вся страна в едином порыве — ты припрятываешь коньячок… молодец.

— Наш же коньяк, — засмеялся Антон. — Я не мародерничал, взял свое, пока ты одевалась. Видишь, как пригодилось-то…

— Очень пригодилось, — искренне кивнула Ника, отхлебывая еще разок из бутылки и возвращая её романисту.

— Очень-то пузырем не размахивай, — принимая коньяк, назидательно заметил Карев. — Увидят — в момент набегут халявщики, как мухи на… мёд. Я такие дворики знаю…

— Кто сейчас набежит-то? — устало отмахнулась блондинка. — В городе такое творится… а вот, кстати, думаешь, Мишель нас специально так вел, чтоб мимо всяких ужасов, что по телевизору обычно показывают, проскочить? Или так получилось?