Перелетная птица 3

— Справедливо. Ну, бог с ним, с Гарри. Когда вернёмся, я публично вручу ему деньги и дам посильную работу, впрочем, вряд ли он станет трудиться.

Эндрю секунду подумал и осторожно просил:

— Публичное вручение денег… Это обязательно?

— Что? Ах, совсем нет! Просто моя супруга владеет журналом, в котором детально публикует мои приключения. Вот увидишь: она пришлёт к вам репортёров, которые выведают все детали вашей робинзонады и наделают уйму снимков. Согласись: для женского журнала ваша история, поданная в соответствующем ключе, просто находка.

— Ну если дело в этом…

За разговорами обошли невеликие охотничьи угодья маленького острова, взяли десяток яиц на гнездовье каких-то чаек, да и отправились обратно. Вернее, собрались, но тут Александр спросил:

— Эндрю, насколько сильно была повреждена ваша шлюпка?

— Буквально в хлам. Но я понял вашу мысль, ваше сиятельство, и могу предложить кое-что любопытное. Пойдёмте.

Они преодолели поросшую колючим кустарником возвышенность, и вышли к небольшой бухте, врезавшейся между песчаными холмами. Ближе к береговой кромке из песка торчали какие-то деревянные и металлические детали, но зыбучая основа уже наполовину всосала в себя эту конструкцию.

— Что это?

— Это обломки немецкого гидросамолёта. Здесь он сел на вынужденную. Потом рядом на воду сел другой гидросамолёт. Лётчики пересели на него, да и улетели.

— И?

— Потом пришли мы с Гарри, открутили поплавки, благо лётчики бросили пару гаечных ключей. Конечно, мы отнесли поплавки повыше, чтобы не смыло волной.

Эндрю показал на кусты на некрутом склоне, где кверху дном лежали два узких и длинных предмета.

Александр первым делом подошел к останкам самолёта. Да, тут ловить нечего: лицензионная 'Ласточка была основательно раскурочена близким взрывом зенитного снаряда, к счастью для экипажа пришедшегося на мотор. Из семи цилиндров два были пробиты насквозь и восстановлению не подлежали. Стойки опор поплавков тоже были повреждены, впрочем, это неважно: самолёт, к тому же наполовину погрузившийся в песок, уже никогда не взлетит. Но ведь от этих обломком можно отколупать массу всего полезного и нужного.

Александр внимательно осмотрел руину самолёта и нашел отличную заготовку для инструмента — какой-то штырь. Возможно это тыла какая-то тяга, теперь и не определишь, но отломанная представила собой что-то вроде фомки, даром что с тупыми концами. Уже используя фомку Александр принялся ковырять стык крыла и фюзеляжа.

— Что вы делаете? — удивился Эндрю.

— Сейчас сам увидишь. — пропыхтел Александр.

Действительно, не прошло и пяти минут, как в его руках оказался дюралевый лист примерно тридцать на сорок сантиметров. Под взглядом Эндрю Александр согнул края листа в виде бортиков, а углы сплющил и загнул.

— Теперь будет на чём пожарить нашего кролика, а заодно и яичницу.

— Ну вы даёте, ваше сиятельство! Теперь понятно, почему вы князь, а я простой матрос. — вздохнул Эндрю — Ведь видел я этот дюраль, и руки у меня откуда надо растут… А ведь не догадался.

— Не расстраивайся. — махнул рукой Александр — просто у меня учителя были получше. Ты и сам молодец: вон догадался приготовить поплавки, мы из них сладим катамаран, да и свалим из этих райских мест, пока сюда не набежали разные черти.

Он пошарил в растительности да и нашел несколько разных полезных травок: черемшу, дикий укроп, полынь и немного зверобоя.

Гарри, получив из рук нового Робинзона корявую, но вполне функциональную сковородку был счастлив. А когда опротивевший за прошедший месяц кролик был приготовлен со специями, хотя и без соли, вообще ушел в нирвану.

— Мля… Щас бы только пару стаканчиков джина, хотя можно и рому… — мечтательно проблеял он отваливаясь на свою лежанку.

* * *

При помощи двух гаечных ключей, фомки, ножа и массы полупочтенных выражений за два дня тяжёлой работы удалось отстыковать крыло самолёта и присобачить его к поплавкам, сделав некое подобие катамарана. В качестве мачты приспособили второе крыло, ободранное до скелета. Парусами стали тряпки, некогда снятые Гарри и Эндрю с мёртвых сослуживцев. Александр был искренне им благодарен за предусмотрительность. Наконец на третий день в землянку ворвался Эндрю, вышедший было проверить силки:

— Ваше сиятельство! Ветер переменился!

— Конкретнее!

— Ветер северный, довольно сильный.

— Понимаю! С попутным ветром мы быстренько доберёмся до Германии. Собирайтесь, ребята!

Гарри неожиданно опустился на лежак, тоскливо глядя на товарищей по несчастью. Он то раскрывал рот, пытаясь что-то сказать, то с щелчком зубов, закрывал его.

— Ты чего менжуешься? — прямо спросил его Александр.

— Дак эта… Васьсиясь… Германцы меня сразу в лагерь запрут. Я ж для них тово… военнопленный.

— Гарри, ты со мной. — успокаивающе проговорил Александр — Со мной тебя оденут в цивильную одежду, накормят вкусной едой и никто пальцем не тронет. А жить ты будешь в отдельном номере гостиницы.

— Без Эндрю?

— У Эндрю будет свой гостиничный номер. Чего ты волнуешься, Гарри? Теперь ты зажиточный джентльмен, веди себя как подобает твоему новому статусу.

— Очковато как-то. — всё ещё испуганно пробормотал Гарри, но было видно, что он понемногу наполняется уверенностью.

Катамаран столкнули с песчаного берега, и удалось это не без труда: остров никак не хотел отпускать своих пленников. Но вот утлое судёнышко заплясало на волнах, а попутный ветер наполнил импровизированный парус.

— Знаете, ваше сиятельство, я очень не уверен в крепости нашего руля. — задумчиво проговорил Эндрю — Боюсь, от морской воды фанера быстро расслоится.

— Не соглашусь, мой друг. Во-первых, кроме детали от самолёта нам приспособить было нечего, а во-вторых, всё наше путешествие уложится в пару дней. За это время материал, из которого изготовлен руль просто не успеет испортиться.

Шторм почти прекратился хотя разогнанные им волны вздымались едва ли не до небес. По счастью хлипкому катамарану не нужно было маневрировать — кто знает, как бы повела себя конструкция, сляпанная из аварийного хлама. Да тут и гадать излишне: рассыпалась бы хлипкая их посудина да и вся недолга.

Откровенно говоря, Александр опасался, что пересекать Ваттовое море придётся несколько дней, но оказалось что узенькая полоска воды не превышает и двух десятков километров. Не прошло и двух часов, как на горизонте показались верхушки деревьев. Ещё полчаса спустя далеко слева показались очертания какого-то города, и почему-то последним замеченным объектом для Александра оказался маяк. Ну да сознание иногда выкидывает и не такие фокусы. Катамаран уже почти добрался до гавани, огороженной длинным молом, когда навстречу вывернул невеликий катерок, а на нём четверо полицейских.