Перемены. Адская работенка

Разумеется, «слабое» в лексиконе Дрездена – понятие относительное. Оно могло бы жахнуть меня так, что не дезинтегрировало бы на атомы, а всего лишь переломало бы кости, – если там вообще имело место заклинание.

Ненавижу всю эту чародейскую хрень!

К черту! Не могу же я простоять здесь всю ночь.

Я медленно повернула дверную ручку, как можно дальше отклонившись в сторону. Затем мягко толкнула дверь, и она приоткрылась на пару дюймов. Когда ничего не взорвалось и не взвыл сигнал тревоги, я испытала облегчение и заглянула внутрь.

Это было все равно что заглянуть в другой мир.

Зеленые и голубые блики ползли и скользили по стенам и по всему внутреннему пространству склада, жуткие и вызывающие неясную тревогу, каждый цвет перемещался волнами разной длины и скорости. Внутри стоял сильный запах – странный запах воды и рыбы. На стене виднелись непонятные штуки – иначе как наростами их не назовешь. Уродливые пятна некоего комковатого, грубого вещества, которое я не могла определить, кучковались всюду по стенам и потолку склада кругами примерно шести футов диаметром.

На полу в беспорядке стояли клетки – множество пятифутовых кубов, изготовленных из прочной стальной сетки. В нескольких из них находились люди, дверцы там были заперты тяжелыми цепями. Большинство узников просто сидели, уставившись в пустоту, или лежали на боку, с тем же отрешенным взглядом, абсолютно неподвижно. Это было ненормально. Человек даже под воздействием наркотиков, если он остается в сознании, выказал бы больше жизни. А значит, тут не обошлось без магии, какого-то агрессивного ментального вторжения, и в голове у меня завопил тоненький голосок.

Я уже подвергалась такому вторжению, и не раз.

Это плохо.

Колени у меня подкосились. Руки задрожали. Колеблющиеся разноцветные огоньки на стенах сразу показались чем-то зловещим, дезориентирующим, началом очередной атаки на мой разум. Господи Исусе, мне захотелось повернуться и как можно быстрее бежать отсюда со всех ног. По сути, я и попыталась это сделать. Ноги у меня дернулись, словно готовясь к броску, но тут взгляд мой привлекло движение в следующем ряду клеток, и я увидела Джорджию.

Она стояла на коленях, обнаженная, нежно обхватив руками большой живот, и баюкала, как в колыбельке, свое нерожденное дитя. Голова покорно опущена, гладкие плечи и шея расслаблены. Но я видела ее глаза, открытые и пристально глядевшие на дно клетки, и я видела, что в них сверкал вызов.

Чем бы ни удерживали всех остальных, этим же удерживали и Джорджию – но она явно не покорилась так легко, как они. Она все еще боролась.

Что-то глубоко внутри меня, что-то жесткое, свирепое и яростное, приковало мои ноги к месту. Я смотрела на Джорджию и понимала, что не могу сбежать. Я вспомнила: здесь находятся Уилл и Марси, они ждут, когда я дам знать, что настал момент перекинуться и вступить в бой. Вспомнила, что почти все эти люди в клетках – совсем молодые, они еще моложе, чем мои оборотни, и самый юный из них сейчас в клетке Джорджии.

Вспомнила кровь, забрызгавшую потрепанную каюту катера, – и что никто, кроме меня, уже не придет на помощь всем этим ребятам.

Страх напал снова, изменив свою форму. Теперь он маскировался под голос разума. «Не заходи внутрь, – шептал он. – Осознай свои пределы. Пошли за помощью».

Но единственное, от кого я могла бы получить серьезную помощь, – это ОСР, а если бы они примчались сюда ко мне на выручку, то поставили бы на карту не только свою карьеру, но и жизни. Я могла бы вызвать регулярную полицию, просто сделать анонимный звонок, но в эту часть города они приедут не раньше чем через полчаса. И даже когда они действительно приедут, то станут агнцами на заклание. Большая часть силовиков понятия не имела, что на самом деле происходит в самых темных закоулках города.

«Ты могла бы пойти за мечом, – сказал мой страх. – Ты знаешь, где он. Знаешь, какой сильной он тебя делает».

Немногие люди могли бы сказать, что они владели волшебным мечом, который противостоит силам тьмы, но я – одна из них. Фиделаккиус, меч Веры, лежит в ожидании руки того, кто достоин владеть им против власти тьмы. В финальной битве с Красной Коллегией эта рука была моей. В самый страшный момент той битвы, когда уже казалось, что все потеряно, именно моя рука держала Фиделаккиус, который склонил чашу весов, позволив Дрездену одержать победу. И я чувствовала силу намного больше меня, которая меня поддерживала, направляла мои движения и на единственный краткий миг вошла в меня и использовала мои губы и язык, чтобы объявить приговор окружавшим нас смертоносным тварям.

Я могла пойти за мечом. Скорее всего, он окажет мне реальную помощь.

Но я знала, что если бы я это сделала, то избрала бы легкий путь. Я отвернулась бы от источника ужаса по самой идеальной, рациональнейшей из причин. И в следующий раз, когда я столкнусь с таким же видом страха, мне будет чуть легче отвернуться, чуть легче найти серьезные основания не действовать.

Меч был источником невероятной мощи – но без руки, которая его держала, без мышц, которые им двигали, без глаз и разума, которые бы его направляли, он оставался лишь холодной, неподвижной сталью. Без них меч был ничем.

Я застыла и пристально посмотрела на свою дрожащую руку. Без моей руки, моего разума, моей воли меч был ничем. И если это правда, то правдой должно быть и то, что моя рука имела какое-то значение. Это была именно моя рука, моя воля.

А моя рука – вот она, прямо здесь. Вообще-то, у меня их даже две.

Мое дыхание стало выравниваться и замедляться. Меч там или не меч, я дала клятву служить людям этого города и защищать их. И если сейчас я отвернусь от этой присяги, если поддамся своим страхам, пусть даже по самой соблазнительно логичной из причин, то у меня все равно не будет никакого права принять меч Веры.

У меня перестали дрожать руки, дыхание стало ровным и спокойным, и я подчинила себе страх. Я быстро прошептала – почти проговорила в уме – молитву святому Иуде, покровителю безнадежных дел и полицейских. Это прозвучало как-то так: «О Господи Боже! Помоги!»

Я медленно и осторожно приоткрыла дверь еще на несколько дюймов – и проскользнула на склад, перемещаясь так быстро и тихо, как только могла, держа оружие наготове.

Я двинулась вдоль стены склада, в основном прячась за стеллажом высотой больше двадцати футов. Он был весь загроможден поддонами, погрузочными механизмами, контейнерами, какими-то бочками и ящиками непонятного происхождения. Неверный, постоянно колеблющийся свет служил мне превосходным прикрытием, и я синхронизировала шаги, перемещаясь в ритме танцующей иллюминации.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, и казалось, будто я от макушки до пят покрылась гусиной кожей. Мне нередко доводилось сталкиваться с опасной магией, и я узнала это ощущение: здесь действовала темная сила. Очень похоже на то, что было в Чичен-Ице, и в водах близ острова Духоприют, и в Провале Рейтов, и в Арктис-Торе, и в гнезде вампиров Черной Коллегии, и в…

Словом, вы поняли. Это было не первое мое родео.

Самое важное сейчас – убрать предполагаемого босса Никто, и побыстрее, желательно до того, как кто-нибудь вообще узнает, что я здесь. Склад крепко пропах магией, а если смертный вступает с чародеем в честную борьбу, смертный проигрывает. Точка. Чародеи обладают силой, в буквальном смысле почти невообразимой, и если плохой парень получит шанс защищаться, то останется только одна неопределенность: сколько творческого потенциала он вложит в то, чтобы меня уничтожить.