Переплести судьбу

Эр Абеней повел процесс очень предсказуемо. За эти несколько дней я успела изучить его манеру излагать свои мысли — он ловко свивал воедино свои предположения и факты. Чем дальше он говорил, тем мрачнее я становилась. А чего я ожидала? С первых же минут было понятно, что он не на моей стороне и играет роль не защитника, а обвинителя. Ему хватило полчаса, чтобы «присяжные» прониклись ко мне глубокой нелюбовью.

В основу своего обвинения Инквизитор поставил события тринадцатилетней давности. Принцесса Илэль сбежала от няньки, подвернувшей ногу на прогулке, и углубилась в Дикий Лес. Ее искали три дня. На четвертый он пришла из Леса, чистая, опрятная, сытая, с губами, перемазанными соком земляники, очень довольная. Рассказывала о пушистых зверьках и качелях над водой, кроватке с пологом из цветов и ярких птичках, что пели ей колыбельную. Я умилилась, а маги в зале брезгливо вжались в спинки кресел. Инквизитор упомянул о том, что по возращении из Леса юную принцессу осматривал маг (а специально приглашенная из храма жрица провела обряд изгнания нечистой магии), но упомянул как-то… вскользь. Затем эр Абеней перешел к предсказанию, моему неадекватному поведению и тяге к лесному ведовству и траволечению, даже продемонстрировал суду лук Илэль, торжественно, с многозначительными паузами, приступив к подробному описанию «шалостей» на Скале-Прялке, смерти Филеаса и спасению моей персоны лесной нечистью в форме травяного «змея».

На мое робкое «кхе-кхе» и предложение предоставить мне наконец защитника «жюри присяжных» отреагировали искренним возмущением, а эр Абеней пожал плечами и сказал:

— Вас некому защищать, принцесса. По статусу вам положен защитник высокого положения, а таковых тут нет.

Прекрасная отговорка!

— Я хочу защищать свою дочь!

Мама Илэль встала с места и, не обращая внимания на яростный взгляд супруга, выпрямилась во весь рост.

— Я обладаю достаточным положением и магией!

— Ваше Величество, — Инквизитор вежливо поклонился. — Вы связаны с обвиняемой узами родства. Вы не можете защищать свою дочь, ибо неизбежно будет иметь место предвзятость. Жрец Капаида способен вступить в роли вашего защитника, эрра Илэль. Как лицо духовное, имеющее соответствующий сан.

Толстячок жрец проснулся и изумленно воззрился на своего начальника. Непредвзятость, конечно, налицо, но…

— Я буду защищать себя сама, — твердо заявила я.

— Но Ваше Высочество…

— У меня недостаточно высокое положение? Нет магии?

— Что ж, воля ваша, — брат Абеней снисходительно улыбнулся. — Продолжим.

Далее на стол для улик были выложены три каменные плитки, поросшие яркой травкой. Как выяснилось, они были выковыряны из пола в библиотеки. Подозреваю, именно на них попала кровь Гуты.

— Что это, Ваше Высочество? Не признаки ли использования лесной магии?

— Возможно, — хмуро ответила я, подходя поближе и трогая травку пальчиком.

Мягкая и свеженькая. Хорошая улика. В глазах Инквизитора мелькнули огоньки торжества.

— Вы признаете, что ворожили в библиотеке?

— Зачем так категорично? — я пожала плечами. — В замке полно лесной магии, но я тут ни при чем. Обвиняйте не меня, а тех кто давным-давно навлек проклятие на свой род. Как будто никто не знает, почему крепости Коэд каждый год требуется особая защита от Леса.

Я не удержалась и мельком взглянула на короля. Тот вскочил и заглушая нарастающий шум возмущенных голосов, выкрикнул:

— Ложь!

— У меня есть доказательства, — мрачно сообщила я Инквизитору.

— Какие же? — эр Абеней весь подался вперед.

И я поняла: ему все равно, обвинят меня или нет, ему нужно шоу, а обвинение особы королевских кровей всяко красочнее банального ее оправдания. Прецедент интереснее ожидаемого финала. Что ж, будет тебе шоу.

— Я могу сообщить о своей улике только людям незаинтересованным, не имеющим отношения к этому делу и не живущим в замке Коэд! — заявила я громко, выходя из-за «трибуны» и прохаживаясь вдоль первого ряда «присяжных».

— Она лжет! — прохрипел Брун. — Пусть скажет во всеуслышание. Или молчит! Уверен, никакой улики, доказывающей, что в замке присутствует лесная магия, нет!

— Вот видите! — я театрально подняла руку. — На меня оказывают давление! Я … я даже опасаюсь за свою жизнь!

Инквизитор думал и поглядывал на неистовствующий зал. В глазах его искрился азарт.

— Хорошо! — проорал он, перекрикивая собравшихся. — Пусть маги Полоф и Арайда выйдут вперед и выслушают принцессу. Ваше Высочество, Полоф и Арайда — вольные маги из Совета Домина Тиона. Они наблюдатели, впервые познакомившиеся с вашим делом сегодня.

Я кивнула. Придется рискнуть. Невозмутимые Полоф и Арайда выслушали мой сбивчивый шепот и удалились. У меня сердце готово было выскочить из груди, голова кружилась от волнения. Я давно поняла, что все это происходит со мной в реальности, что я рискую жизнью. А вдруг Гута ошиблась? А вдруг что-то изменилось, и записка, оставленная служанкой-фейри у дверей потайного хода, уже неактуальна?

Уф! Хвала Свету! Полоф и Арайда появились с тяжелой ношей в руках. Они несли свернутый рулоном гобелен. Повинуясь жесту Инквизитора, маги броском развернули гобелен по полу. Он был старым, почти полностью выцветшим. В середине все же угадывался рисунок: толпа белоснежных, худосочных людей присягала на верность тому же надменному типу в короне с узнаваемым подбородком, кажется, это он красовался на барельефе в галерее. Надо полагать, ткачи изобразили подвиги местного монарха по принуждению альвов к миру. Что-то до сих пор мира с альвами нет и не планируется. Это сиды пошли на уступки лет пятьдесят назад, и то потому что Холмы в Лес не передвинешь. Да, я многое узнала из книг, подобранных для меня Гутой.

— «Будь проклят ты, твой род и твой дом», — медленно прочитал эр Абеней, явно наслаждаясь произведенным эффектом. — «Да пребудет в том доме дух Леса, видящий тебя и всех твоих потомков». Кровь фейри не выцветает и не вытирается. Что ж, добрые эры. Нам есть о чем подумать. С принцессы снято обвинение в использовании лесной ворожбы в библиотеке и во всем замке Коэд. Но это не отменяет факт убийства эра Филеаса. На сегодня все. Препроводите эрру Илэль в ее покои. А вас, Ваше Величество, попрошу… задержаться.

Глава 7

Первый раунд я не то чтобы выиграла, но, скажем так, вывела в ничью. И все же это было отсрочкой. У меня росло и крепло ощущение, что я попала в центр каких-то интриг.

Я слишком мало знала о том, какие силы в данный момент делят власть в этом мире, но мне было известно, что не все земли готовы принять «покровительство» Домина-императора, распространяющего свое влияние на королевства Хребта. Тион делает ставку на защиту от распространения Тьмы. О Тьме я читала в книгах по магии. В книгах это явление было названо «побочным порождением магического полотна».

После первого заседания стражники повели меня в другое крыло замка. Я не знала этот путь, но по видам из узких окон поняла, что он ведет в башню, одну из четырех рядом с двухуровневым каменным мостом, соединяющим галерею со Скалой-Прялкой. Меня оставили в полукруглой комнате, завешенной яркими тканями, с разожженным камином и накрытым перед ним колченогим столиком. Фрукты, вино в высокой бутыли, мясо с поджаристой корочкой — кого мне здесь поджидать? Инквизитора или короля? Брун выторговал у эра Абенея некоторые особые «привилегии»? Или сам Инквизитор решил поговорить по душам?