Переплести судьбу

… и встала на что-то мягкое, похожее на ковер. Снова поток зеленых травинок под ногами, ноги проваливаются по щиколотку, но мы стоим. Пронеся нас вдоль моста и опустив на его камни, травяной ковер рассеялся. На мосту нас ждала Гута. Фейри испуганно смотрела мне за спину. Я обернулась. Быстро же нас заметили. А может, почувствовали лесную ворожбу. По мосту стремительной походкой двигался эр Абеней. Ладони его синхронно рассекали воздух, он вертел кистями рук в запястьях, наматывая на них тонкие розовые нити.

— Бежим! — закричала Гута.

— Спасайтесь! Я его задержу! — с пафосом воскликнул Танни. — Дай же мне Жезл, прекрасная Илэль!

Да ради бога! Бери, только не дай магу нас догнать! Я вернула альву артефакт. Эр Абеней подходил все ближе. Гута кивнула и, схватив меня за руку, кинулась к Скале.

— Ваше Высочество! — крикнул нам в спину Инквизитор. — Уже покидаете нас? Так я и думал. Я весь вечер ждал, когда же вы решитесь на что-нибудь серьезное!

— Гута! — проорала я на бегу. — Танни с ним справится? С таким опытным магом?!

— Справится! — продолжая тянуть меня за собой, бросила через плечо Гута. — Танни — ученик Повелителя! И Жезл его знает.

Я не выдержала и обернулась. И вырвала руку у Гуты. Маг Абеней шагал по воздуху. Вернее, по зеленой «тропе» из травы. Тропа изгибалась, поднималась над мостом и обрывалась за перилами. Танни ленивым движением Жезла управлял травяным мостиком. Глаза эра Абенея были открыты. Инквизитор пытался сопротивляться, но лишь подергивал руками и плечами, на его лице читался ужас — он осознавал, что происходит, но не мог противостоять ворожбе. Каждый шаг приближал мага к краю травяной тропы и каменного моста. Когда Инквизитор прошел над перилами, Танни слегка потряс рукой. И засмеялся: вместе с движением артефакта завибрировала дорога из травы, эр Абеней с вскриком закачался. Это еще больше развеселило Танни. Альв кокетливо крутнул Жезлом, и Инквизитор упал на живот, все еще оставаясь на тропе. Его пальцы впивались в травяной ковер, но руки проваливались в пустоту. Поворот Жезла — и эр Абеней потерял опору и рухнул вниз. Ему удалось ухватиться за край моста, он начал подтягиваться, цепляясь за каменные стойки. Танни нахмурился и поднял Жезл повыше. Травяной мост превратился в змею, и зеленый монстр атаковал борющегося за жизнь мужчину.

— Хватит! — прокричала я, возвращаясь. — Оставь его, бежим!

— Ну уж нет! — громогласно, с торжеством ответил альв. — Пусть сдохнет! Это ведь он участвовал в суде над твоим отцом, сестра?

— Да! — крикнула в ответ Гута. — Неважно! Брось его! Сюда идут.

У башни действительно метались люди с факелами.

— Как скажете! — ухмыльнулся Танни. — Сейчас сброшу.

Он поднял руку вверх и повертел артефактом. Змей с удвоенной скоростью рванулся к Инквизитору, ударив того травяными клыками. Но я была уже возле перил, помогая Инквизитору половчее ухватиться за опору. Змей отступил, трава, кружащаяся в воздухе, лезла мне в глаза, мешая видеть.

— Отойди, Илэль! Я не могу прицелиться! — завопил Танни.

— Нет! Он слабеет, не видишь? Он сейчас сорвется!

— И пусть! Вот… дура!

— Беги, Илэль! — пронзительно закричала служанка.

— Нет! Гута, помоги!

Фейри с отчаянием оглянулась на Скалу и подбежала ко мне. Вдвоем мы помогли эру Абенею перелезть через перила. Инквизитор, кажется, уже мало что понимал, лишь хрипел. Ряса на его спине потемнела от крови.

— Они близко! Зачем, госпожа? — исступленно повторяла Гута.

— Не так… Не такой ценой.

Отчаянно вскрикнув, Гута… провалилась сквозь камень. Чуть подальше вскочил на голову травяного змея и исчез под мостом Танни. Меня окружили люди с факелами. Эр Абеней стонал у моих ног, царапая пальцами каменные плиты. Я тоже села. Не судьба мне сегодня сбежать. На заборе мочало — начинай сначала.

… Все та же комната в башне. Остывший ужин на колченогом столике. Камин, видимо, горит уже за счет магии — дрова превратились в пепел, но на них играет бодрое пламя, дающее тепло и свет. Здесь, в этом мире, много бытовой магии, она считается примитивной с точки зрения магов, но сложной для простого люда, чаще всего это удел таких мальчишек-учеников, как Гвельс. Серьезной магией занимаются только мужчины, женщинам позволено проявлять ее лишь в вышивании, вязании, плетении кружев, ткацких работах. Считается, что любая девочка из родовитой семьи рождается с каким-то количеством волшебства. У кого-то его чуть больше, у кого-то чуть меньше. В семье принцессы Илэль женщины всегда отличались магическими талантами, мама вышивала отцу защитные узоры кожаным шнуром поверх доспехов, искалывая пальцы в кровь. Ничего, часто повторяла она, кровь любящей женщины — лучшая защита. Это память Илэль, думала я, уныло глядя на огонь. Еще немного, и я забуду свой мир, свою прошлую жизнь. Или не успею… забыть.

Веки слипались, я боролась со сном, поглядывая на стражника у дверей. Под рясой на груди — очертания доспехов. Это явно люди эра Абенея, значит, мне пока не нужно опасаться визита короля. Я задремала…

… — Но как же так, — всхлип, — ведь ей стало лучше!

— Состояние ухудшилось. Вы должны подписать кое-какие документы, — знакомый голос молодого врача. — Прямо и налево.

— Да…да… конечно… — мамин плач удаляется.

Молчание. Я одна в палате? Нет. Тот же приятный мужской голос:

— И что? Столько боролась, а сейчас сдашься?

Я вздрогнула и проснулась. В комнату вошел эр Абеней. Сел в кресло у камина, поморщился, было заметно, что рана на спине причиняет ему боль. На Инквизиторе красовалась свежая ряса, но лицо и кисти рук были покрыты синяками и ссадинами. Я сжалась в своем кресле.

Инквизитор молчал, глядя на огонь. На его руке трепетала светящаяся розовая нить. Такой же нитью было «заткано» открытое окно. В книгах говорилось, что подобная магия очень энергоемка. Эр Абеней проследил за моим взглядом и негромко сказал:

— При Филеасе такие вещи тут были привычными, а вот его сын… я с трудом могу назвать его коллегой. Будь в замке нормальная магическая защита, сегодняшний… инцидент не произошел бы. Да, Ваше Высочество. Я следил и за королем Бруном. Он ведь пытался меня подкупить. Меня! — Инквизитор негромко засмеялся.

— И что, решились бы ему помешать?

— Разумеется, у меня есть все полномочия.

— Полномочия осудить меня и сжечь за лесное колдовство? — с вызовом бросила я.

— Упаси Свет, Ваше Высочество, — маг поморщился. — Никто не собирается вас сжигать. У меня другие инструкции. Удивлены? Вы ведь упомянуты в пророчестве пифии из Дэлмора, сделанном пятнадцать лет назад. За вами давно наблюдают. Совет, Домин, его супруга. Тион лично побывал в Дэлморе и запросил предсказание, он неравнодушен к таким вещам, ведь он сам когда-то стал объектом пророчества.

— Император?

— Он предпочитает называть себя Домином. Но еще больший интерес вы вызываете у его супруги, особенно после того, как ваша сводная сестра оказалась пустышкой. Я не совсем понимаю мотивы эрры Оланны, но в последнее время императрица очень благоволит магам Совета и сама немного изучает чистое волшебство. В случае успешной инициации в день вашего восемнадцатилетия вас должны были пригласить ко двору. Однако смерть Филеаса имела огромный резонанс в магических кругах. Он всегда был одиозной фигурой: служил при дворе, сделал грандиозную карьеру, ушел в неизвестность, наплевав на славу, много лет изучал Жезл Повелителя Баллариэля… да, тот самый, что чуть меня не… — Инквизитор поморщился. — Филеас ведь около десятка покушений пережил, сделал прорыв в области магической защиты… а потом восемнадцатилетняя девчонка убила его одним прикосновением… тем самым Жезлом. Теперь и я ваш должник. Да, да, эрра, магия Леса пыталась замутить мое сознание, но я все слышал. Этот альв… мальчишка… не иначе как потомок Баллариэля, раз Жезл ему так легко подчинился. А девчонка — дочь Тиля Дэлморского, полукровка, то-то мне показалось знакомым ее лицо.

Я еще больше сжалась в кресле. На костре как ведьму, возможно, и не сожгут, но сам факт побега и участие в нем всяких неблагонадежных элементов…

— Я все слышал и почти все видел, — меж тем задумчиво повторил Инквизитор. — Вы спасли меня от смерти. А королевство Коэд от неминуемого разрыва отношений с Повелителем Аманиэлем, что произошло бы в случае моей смерти и усложнило жизнь замка и всех земель. Сам я официально претензии предъявлять не буду, не дурак. Пошлю личную ноту Повелителю, потребую извинений и… незначительного откупа. Глупый мальчишка… как там его… Таннириэль… чуть не устроил скандал, уверен, Аманиэль сам его накажет, — эр Абеней рассуждал вслух, словно забыв о моем присутствии. — Брун — идиот, глупый, косный, зацикленный на старине и родовых традициях. Столько лет ходить по краю, провоцировать лесной народ, постоянно вовлекаться в какие-то дрязги. Теперь понятно, что он ушибленный на голову — он всю жизнь прожил с проклятием фей и хранил свой секрет… Как будто сейчас кого-то особо беспокоит смешанная кровь, — Инквизитор хмыкнул. — Ходят слухи, Тион сам полукровка.