Перепутья
Шрифт:
– Пока никакого прогресса, - сдался Гай, - Если что-то изменится, я тебе первому сообщу.
От мимолетного веселья не осталось и следа. Четыре года проскрипций и войн сделали свое дело – большинство его социальных связей были безвозвратно разрушены. Их восстановление продвигалось медленно, и как следствие, он мало кому мог доверить деликатное дело посредничества в переговорах с напуганными отцами отечества[4].
Даже в начале гражданской войны все обстояло лучше, чем сейчас.
– Ну, рано или поздно они все равно вернутся и выборы все равно будут. Кстати о. Ты собираешься выдвигать
– Ты издеваешься? – Гай усмехнулся, - У меня глаз дергается каждый раз, когда я мимо курии прохожу. Дай отдышаться хоть немного.
В каждой шутке была только доля шутки, но именно на нее и обратил внимание Филипп.
– Это я издеваюсь? – он скептически ухмыльнулся. Обеспокоенное выражение на мгновение пропало с его лица.
– Ну ладно, ладно! – Гай поднял руки в сдающемся жесте, - Хочешь правду? На тебе правду. Я не могу себе позволить очередное консульство. Я нищий, - если бы на тунике были карманы, он бы демонстративно их вывернул, но на тунике карманов не было, - С моим имуществом ничего не понятно. Мои деньги у Антония[5], и я готов поспорить на что угодно, что он уже давно спустил все до последнего асса.
– Что, думаешь совсем все? – недоверчиво нахмурился Филипп, - Там же астрономические суммы были.
– Ты плохо знаешь Антония, - скептически отозвался Гай, - Дай ему казну, он и ее за пару месяцев потратит.
Филипп не нашелся, что возразить. Повисла тишина и в этой тишине он снова обеспокоенно оглянулся. Гай повторил за ним.
Ничего нового и необычного, разве что следовавшая за ними толпа приросла парой новых лиц.
– Что-то не так? – на всякий случай уточнил Гай.
Филипп вздрогнул от неожиданности, а затем лихорадочно кивнул.
– Видишь во-о-он того типа? – скороговоркой выпалил он и ткнул пальцем в ничем не примечательного мужичка в коричневом плаще, что шел за ними вместе с остальными.
– Вижу, - поддавшись стадному инстинкту, Гай тоже опустил голос до шепота.
– Он идет за нами с самого Паллатина, - округлив глаза, сказал Филипп.
Гай пожал плечами:
– Ну и что?
– Как, “что”? – округлил глаза Филипп, - Это подозрительно! Чего он за нами тащится?
– Филипп, он, как и все они, только что увидел призрака. Дай им время привыкнуть, - отозвался Гай.
Сказать было гораздо проще, чем сделать. Он и сам до сих пор не мог привыкнуть к бурному удивлению, которое каждый раз сопровождало его появление на публике.
– Да нет же, я тебе говорю! – каким-то образом Филипп ухитрялся кричать шепотом, - Я его где-то уже видел. Может, все остальные и тащатся за нами, чтобы посмотреть на тебя, но этот тип точно здесь за мной.
– А, по-моему, у тебя просто разыгралась паранойя, - констатировал Гай, - В таких плащах сейчас половина Города ходит, может это вообще разные люди.
Филипп еще раз оглянулся. Теперь на его лице читалось сомнение.
Городские ворота маячили за поворотом, а за ними виднелась зелень рощи.
– Знаешь, Филипп, я тут кое-что понял. А ведь жизнь только что сделала полный круг, - задумчиво протянул Гай.
– В смысле? – не
понял Филипп.– Ну я снова на Субурре и снова нищий[6]. Наверное, это судьба. Может, зря я с ней пытался спорить?
– запас наигранной серьезности быстро подошел к концу, и смешок сорвался с губ.
Филипп прыснул в кулак.
– И что будешь делать? Банду сколотишь и бордели крышевать начнешь?
Гай поднял брови в притворном удивлении:
– Как ты догадался? А ну перестань читать мои мысли!
Не выдержав, Филипп рассмеялся вслух. Выдержки Гая тоже не хватило надолго.
Собирая на себе еще больше недоуменных взглядов, они вышли за ворота, в приятную свежесть рощи. Пусть над Городом все еще светило яркое солнце, на горизонте уже собирались грозовые облака. До начала очередного ливня оставалось совсем немного времени.
Шум Города остался позади, и все веселье словно сняло невидимой рукой.
– Слушай, а может давай я сам? – неуверенно предложил Филипп, - Ну, я имею ввиду… После всего, что случилось…
– Да брось ты, - махнул рукой Гай, - Ты хотел развеяться? Вот и иди развейся где-нибудь. Здесь так себе место.
Роща Либитинии[7] была худшим местом для того, чтобы отвлечься от мыслей о смерти, которое только можно было придумать. Хуже было бы только сразу пойти в фамильную гробницу поговорить с урнами.
– Филипп, я все еще официально его приемный отец. Я обо всем договорюсь, не беспокойся, - Гай сразу отрезал все возможные возражения, - А тебе нужно проветриться. Только не оставляй пожалуйста Атию одну надолго.
Филипп кивнул:
– Да я понимаю. Но она все время лежит в спальне, никуда не выходит, не хочет со мной разговаривать. Как будто не домой прихожу, а на кладбище. Это очень давит на мозги.
– Она только что потеряла сына, дай ей время.
– Я вот думаю… - начал было Филипп, но осекся и только внимательный взгляд Гая заставил его продолжить, - Может быть, ей поможет смена обстановки? Может быть, стоит ее вывезти куда-нибудь из Города?
Гаю понадобилось некоторое время на то, чтобы ответить:
– Мне кажется, она не захочет пропускать похороны Октавия, как бы ужасно это ни звучало. Но идея хорошая. Попробуй обсудить ее с ней.
– Она не станет меня слушать, - грустно хмыкнул Филипп.
– Не попробуешь – не узнаешь.
Сильный порыв ветра побеспокоил кроны деревьев и заставил Гая поежиться. В совокупности с влажностью, прохлада пробирала до костей.
Они были уже почти на месте. Сероватая кладка храма Венеры проглядывала из-за деревьев. Единственное живое место во всей роще.
Несмотря ни на что Филипп все никак не собирался уходить.
– Слушай, Цезарь, я давно хотел тебя спросить, - он неуверенно почесал затылок.
– М-м-м? – вопросительно протянул Гай.
– Помнишь, когда мы с Атией первый раз к вам пришли? Ну, сразу после той сходки.
– Помню.
– Почему ты так удивился, когда ее увидел? Я думал, тебя прямо там удар хватит.
– Я был уверен, что ее нет в Городе, - очередная ложь во благо. Он не мог просто взять и сказать Филиппу, что Атия должна была умереть три года назад – и стала для него таким же призраком, каким он сам был для всех окружающих.