Перерождение Артефактора
Шрифт:
Сумраку нужно питаться.
Но за последнее время кораблей исчезло больше обычного. Пиратство карается очень жестоко. Правда, подтверждается очень редко.
Так что вряд ли Мэри Кэролайн сможет доказать причастность Вице-Премьера к исчезновению кораблей.
В общем, остров Бун находится в частичной торговой блокаде. Она не слишком сильна, чтобы жители начали устраивать бунты, но достаточно неприятна, чтобы сильнее возненавидеть алти. Уверен, сторонники Вице-Премьера усиленно подливают масло в огонь.
— Эй, ну что за напасть, а?! Где мои обеденные
— Помойка за рыбным цехом совсем пустая!
— Ясен красен, так на рынке последнюю тухлятину продают, вместо того, чтобы выбросить!
— Да какую там тухлятину! Очереди такие, что стухнуть ничего не успевает!
— А всё из-за алти! Забери их всех себе под Киль Святая Дева!
— Не богохульствуй, ублюдок!
— Эй, чё сказал?
Эти ребята на меня даже внимания не обратили, погрузившись в свою перепалку, переросшую в весёлую свару.
— Ты гнилой накер!
— А может, ты гнилой накер?!
Удар в щи!
И запить это из бутылки.
Если жизнь стала так тяжела, как они говорят, откуда ж у них выпивка? Ещё и закуска есть.
Хотя это две жареные чайки — с этим добром на пристани всегда было в порядке.
Хм… задувает. Холодно.
Конец года принёс с собой первый из трёх сезонов штормов.
О, а вот и та, кого я ищу. Стоит возле своего любимого парапета и не сводит глаз с беспокойного моря.
Когда отца не стало, а я был в море, она всегда провожала старый год на этом месте.
Но если удавалось, я всегда любил тихо подойти к ней, чтобы сделать сюрприз.
Она резко обернулась, прошептав:
— Сынок?
А затем замерла, удивлённо глядя на меня.
— Ах, это ты, мальчик, — сказала мама. — Прости, перепутала.
— Должно быть, из-за запаха. Я слышал, вам нравятся имбирные пряники из Гиосского лазурного имбиря, которые можно приготовить лишь на новый год. Наверное, капитан Джонсон, дарил вам их.
Вновь обернувшись, мама испытующе уставилась на меня.
— Если такие слухи и есть… они, скорее всего, выдуманные. Не помню, чтобы часто говорила о своих вкусах, — произнесла она скептически.
— Значит, мне сильно повезло узнать о них, — улыбнулся я. — Держите. Это вам, — я протянул ей один из двух пакетов с пряниками. — С новым годом!
— Ты наверняка слышал, что я делаю с подачками, — проговорила она, принимая пакет.
— Раздаёте нуждающимся, — кивнул я. — Но это не подачка. Это новогодний подарок от чистого сердца.
Не удержавшись, она заглянула в бумажный пакет. А затем, прижала его к груди.
— Хорошо, мальчик. Спасибо. Я возьму его.
Она сунула руку в карман пальто и достала оттуда пару варежек.
— Возьми и ты мой подарок, — мама протянула их мне. — Нить плотная, защитит руки от ветра.
Воспоминания ударили по мне, будто раскат грома по ушам. Я замер, а перед глазами всплывали картины из прошлого.
Мама всегда любила вязать. Игрушки, варежки, шарфы. Что-то раздавала нуждающимся, но лучшие свои творения дарила мне и папе. Я смотрел на красивый
силуэт фрегата, украшавший варежки, на разноцветные контуры вокруг него, на солнце и облака.Слишком много деталей.
Раньше так детально мама создавала вещи лишь для членов своей семьи.
Проклятье! Какой же ветер сегодня соленный, слёзы выбивает!
— Благодарю, — я склонил голову.
А затем, сняв белые форменные перчатки Академии, надел варежки. Приятное, тёплое и нежное полотно…
Раздери меня мегалодон! Я будто бы снова Леон Джонсон!
Мама улыбнулась.
— Как я и думала, нарушение Устава Академии тебя не остановит. С новым годом, мальчик.
— С новым годом, ма… Мадам Джонсон.
— Позволь старушке дать тебе совет. Наплюй на слухи, недоверие и глупость. Идиотов вокруг предостаточно.
— Так и делаю, — хмыкнул я.
Несколько секунд она смотрела на меня, скептически приподняв бровь, а затем неожиданно резко спросила:
— К чему ты стремишься, мальчик?
— Открыть Восьмое Море! — не задумываясь ответил точно так же, как Леон Джонсон в последние годы своей жизни.
Мама довольно улыбнулась.
Я же мысленно добавил:
«Но сперва — отомстить Бари и вернуть Лудестию».
Иногда мне кажется, что в столовой Академии мы проводим больше времени, чем на лекциях. С одной стороны, ничего в этом предосудительного и нет, молодым организмам требуется много и полноценно питаться, чтобы расти здоровыми и крепкими — как говорил один мой старый знакомый: «Все дороги ведут пожрать». Ну а с другой стороны, где ещё как не в столовой увидишь всё многообразие повадок будущих морских офицеров — эдакая визуализация офицерского бестиария.
Здоровенный бритоголовый парень, на мускулистом теле которого красный камзол Академии едва ли не трещал по швам, замер с подносом в руках.
— Э? — просипел он, глядя сверху вниз на другого курсанта — самовлюблённого юношу с пшеничными усиками.
— Не «экай» мне тут, Берг! — бросил юноша. — Чай, не в портовом кабаке для вонючей матросни.
— У тебя какие-то проблемы с вонючей матроснёй? —склонил набок громадную бритую голову Роджер Берг.
— Нет у меня никаких проблем! Подвинься! Дай пройти!
Юноша толкнул бугая локтем… но разве пёрышко может легко сдвинуть гору?
— Ты нарываешься, да? — скривился юноша, с трудом устоявший на ногах. — Позабыл, где твоё место, матрос?!
— Если у тебя есть ко мне претензии… — Берг нахмурился и, хмыкнув, выплюнул: — Юный господин. То я готов принять вызов когда угодно.
— Больно надо мне тратить на тебя время, хмырь! — юноша фыркнул и всё-таки обошёл Роджера стороной. Стараясь не оборачиваться и всем своим видом демонстрируя превосходство «юный господин» пошёл вон из столовой.
Громила Берг проводил его пустым взглядом и сел за одиночный столик.
— Курсант Берг всё никак не найдёт себе друзей, — с толикой сочувствия в голосе прокомментировала увиденное Марси и сделала глоток компота из стакана.