Перерождение легенды

— А то, что про эту землянку вам рассказал ваш паренёк по имени Тимил. А ему — наш паренёк Гавран, которому поручил это сделать Петтрий, наш учитель!

Гомон снова воцарился. Арефей глядел на Уртапа, тот стоял с напряжённым лицом, плотно сжав кулаки.

— Тихо! — хрипло крикнул Уртап.

Но гомон не стих, будто его не услышали. Уртап быстро прочистил горло.

— Молчать! — гаркнул он.

Все затихли. Уртап оглянулся на своих. Прошёлся взглядом по толпе полевых.

— Я ничего не понял, — наконец сказал он. — И ты уже достал, Арефей. Всё, хватит.

Уртап сделал широкий шаг вперёд. Размял руки, громко хрустнув костяшками, и двинулся на Арефея.

Арефею захотелось разрыдаться от горя. Совсем не так он себе всё представлял, когда готовил эту речь бессонной ночью в своей капсуле. Да только некогда было горевать. Уртап приближался. Арефей подогнул ноги в коленях, сжал кулаки, прищурился.

— Стой! — внезапно раздалось со стороны заводских. — Погоди, Уртап!

Уртап остановился. Медленно обернулся.

— Чего ещё? — сквозь зубы процедил он.

— Этот Тимил… — заговорил какой-то парень из заводских. — Это брат мой. Он тогда про ту землянку и рассказал. А я… Я даже не спросил, откуда он знает. Кажись, правду Арефей говорит.

Уртап повернулся обратно к Арефею. Долго на него смотрел. Губы у него то сжимались в тонкую полоску, то раскрывали оскаленные зубы, ноздри раздувались, желваки играли. И вдруг он опустил кулаки. Потом глянул куда-то за спину Арефею да спросил:

— И чего теперь делать будем?

Арефей оглянулся и увидел за своей спиной готового к бою Гаврула. Он тоже опустил кулаки.

***

Полевые и заводские сбились по кучкам и уже о чём-то весело разговаривали да громко хохотали. Арефей, широко улыбаясь, глядел, как нет-нет да и сбивались вместе полевые с заводским, также весело разговаривали, смеялись вместе над чем-то.

— Ну и? Делать-то чего дальше? — пробурчал Уртап.

Арефей отвлёкся. Они с Игнаром да Уртап с Гаврулом уселись на здоровенных валунах, решили поговорить вместо того, чтобы драться.

— Ага. — Гаврул кивнул. — Арефей, давай, говори.

Арефей замялся.

— Ну это… — он глянул на Игнара, а тот лишь плечами пожал. — Бороться нам надо. Не позволять, чтобы знать нас друг с другом стравливала.

Арефея будто сжало между тяжёлыми взглядами Гаврула и Уртапа, аж дышать трудно стало. Попытался он ещё что-то сказать, да только какой-то неясный звук издал и с глупым видом добавил:

— Вот.

Все четверо молчали. Гаврул поджал губы, покачал головой.

— Да уж, — со вздохом протянул Уртап. — Ну, ладно, драться мы не будем. И дальше что? Ходить обниматься друг с другом?

— С чего это мы станем обниматься с вами? — Гаврул нахмурился.

— Да я ж, дурень, не в самом деле обнимать предлагаю… И чего это, главное, вы с нами обниматься не станете?! А мы с вами станем, чтоль?!

— Сам дурень! Иди баб своих обнимай!

— Чего ты там сказал?!

— Тихо! Тихо! — Арефей замахал руками сразу на обоих. — Мужики, чего начали-то? Только что ж говорили, что нельзя нам ссориться, что знать только того и хочет от нас.

— А вот ты у этого дурня спроси, чего он ссориться опять начинает?! — взревел Гаврул.

— Ох, договоришься ты сейчас! — прорычал Уртап.

— Ой! Испугал!

— Я не пугаю, а предупреждаю!

— Да засунь себе свои предупреждения с задней стороны!

— Втащу щас!

— Я тебе сам втащу!

— Мужики, да хорош уже! — крикнул Арефей.

— Иди в поле своём землю ковырять, тупоголовый!

— А ты на завод свой вали! Забирай всех своих, да валите подальше от деревни нашей, пока живы!

— Да пропади она, деревня ваша, вместе со всеми вами!

Уртап резко вскочил с валуна. Гаврул тоже сразу поднялся. Арефей уже стал прикидывать, как будет их разнимать. Но Уртап быстро сделал широкий шаг в сторону и громко крикнул:

— Эй, народ! Заводские!

Весёлый гомон, царивший вокруг, разом стих.

— Уходим! — скомандовал Уртап. — Да чтоб ещё раз мы с полевыми связались? Пусть сгниют все в своей земле!

Он сплюнул себе под ноги да быстро в сторону своей деревни зашагал, туда, где дымила высоченная труба завода. Остальные заводские потянулись за ним. Кто-то быстро зашагал, а кто-то то и дело растерянно оглядывался. Арефей с тоской глядел, как разбиваются кучки, в которых полевые и заводские только что так хорошо болтали и веселились вместе.

Гаврул проводил заводских взглядом да молча в деревню зашагал. Полевые пошли за ним. Остались на полянке, где так и не состоялось ни драки, ни разговора, только Арефей с Игнаром.

Вечер накатывался всё сильнее, темнело, ветер стыло лез под комбинезон.

— Ты чего от них хотел-то? Чего ждал? — тихо спросил Игнар.

Арефей вздохнул.

— Да я чего-то как-то… Думал, что все сейчас поймут, что мы… а они…

Вздохнул Арефей повторно, махнул рукой и медленно в деревню поплёлся.

Глава XXX. Последний раз про любовь

— Он стоял возле их родового имения, скользил взглядом вдоль рядов из десятков окон, — монотонно читал Игнар. — Он словно был уверен, что в одном из них на любом из четырнадцати этажей увидит её.

Госпожа учитель, кусая губу, смотрела на Игнара и нервно теребила прядь волос, выбившуюся из хвоста.

— Слепило солнце, бившее по глазам отблесками от стёкол. Он щурился, но продолжал искать. Ему светило другое солнце, что не слепило и не сжигало, а только грело и освещало его путь даже в самую тёмную ночь. Его солнцем была она.

— Игнар, всё хорошо, — тихо сказала госпожа учитель, — но ты ведь так красиво и с выражением раньше читал. А сейчас… Это же про любовь, разве можно про любовь читать так сухо?

— Простите, госпожа учитель, — бесцветно сказал Игнар и чуть опустил голову.

— Да не за что тут извиняться. — Госпожа учитель вздохнула, перевела задумчивый взгляд на Арефея. — Сегодня даже Арефей намного выразительнее читал. Молодец, Арефей!

Тот аж рот раскрыл от удивления и заметил, как бросил на него недобрый взгляд Игнар. Бросил, да тут же обратно в книгу уткнулся.