Перерождение
Шрифт:
— Распаляют в тебе гнев. И когда он достигнет накала, они тебя с людьми лбом столкнут. Заберут кристалл и позволят людям над тобой поиздеваться, чтобы убить в тебе сострадание и милосердие к ним. Чтобы ты их ненавидел, как и все они. Им не нужен сострадательный мальчишка! Им нужно лесное чудовище, имени которого люди будут бояться произносить!
— Я не хочу так!
— Хочешь что-то изменить, откатывай!
И Дима откатился под очередной человеческий крик.
— Там кто-то едет! Может они нам помогут!
После отката гнев и боль еще клокотали в Диме. И он
— Это ты сделал?! — так же перепугалась Катя.
Вместо ответа, Дима сел прямо на землю и взял палочку, рисуя на ней узоры. Когда он нервничал, рисование каракуль помогали ему думать. Помощи ему ждать не откуда. Чёрные хранители наверняка прямо сейчас за ним следили, да так профессионально, что он совершенно не чувствовал их присутствия. И насколько он помнил, хранители выносливее людей и могли неделями не спать, а значит, в деревне его кто-то усыплял.
Против него хранители, которых явно прислали на перевоспитание одного упрямого преемника, иначе с какой стати им с ним возиться? Они планировали его вернуть в лес уже перевоспитанным, и делалось это, скорее всего, с немого одобрения Иро.
— Что-то случилось, Дим? — не выдержала Катя, садясь рядом с ним.
— Дай подумать, — отмахнулся он.
В наличии у него имелся собственный дар отматывать время, который он с горем пополам мог использовать, мощь преемника, да сила боевого хранителя, от которой толку мало против опытных боевых хранителей. Не стоило еще забывать про Катю… но она без памяти бесполезна и магией пользоваться не умела. Но что если…
— Катя, я умею подселяться в людей, — сказал он ей.
— Прозвучало как признание в алкоголизме, — икнула Катя.
— Еще я могу отматывать время и для меня уже прошли сутки, но ты об этом не помнишь.
— Хочешь сказать… ты еще и в дне сурка?
— Вроде того, только я сам могу это контролировать. А у тебя есть дар предвиденья. И мне он нужен, чтобы не откатываться бездумно, а просматривать варианты возможного будущего.
— Если у меня такой дар и есть, то я о нём не знала…
— Так вот, мне надо в тебя вселиться, чтобы попробовать использовать твой дар вместо тебя.
— Мне не нравится…
— Просто я попрошу тебя не сопротивляться, когда я в тебя вселюсь. Будет неприятно, потому что ты утратишь контроль над телом, но это нормально.
— Мне очень не нравится! — повторила Катя громко.
— Ты хочешь, чтобы тебя забрали местные гопники, а меня избили за то, что я их остановил, когда они хотели тебя толпой изнасиловать?
Катя хмуро его разглядывала и махнула рукой, мол, вселяйся.
Вселение прошло на удивление лёгко, словно тело Кати уже привыкло к чужому подселению. Обычно человек пытался выкинуть подселенца, особенно без договора или без взаимного доверия. Дима надеялся, что Катя достаточно ему доверяла, чтобы он воспользовался её даром.
«И что дальше?» — спросила она изнутри, пока Дима разбирался с управлением, ведь родственница была его мельче.
— Не мешай, пожалуйста, — попросил Дима, выставив руки
вперёд.Не с первой попытки у него получилось призвать несколько размытых силуэтов. Пока опасности никакой не предвиделось. Дима направился в деревню. Еще один из минусов, подселение не дарило Кате выносливости хранителя, лишь слегка повышало силу. Поэтому очень быстро она устала.
— Тяжело быть человеком, — добрался до колодца Дима, утоляя и свою и её жажду.
Дахот лежал на прежнем месте и недобро его разглядывал, точнее Катю. Даже хранители не сразу определяли, что человек одержим духом, пока не видели его глаза.
Следовало снова просмотреть пути, однако если за ним следили, то лучше призвать видения. Каким образом они призывались? Что их стимулировало? Сильные эмоции, как у него?
И едва он сделал шаг в сторону дома Петра Ивановича, как его накрыло первое видение: Катю посреди ночи пронзили крылом в грудную клетку.
«Бл…ть, что это было?!» — завизжала Катя в сознании.
— Успокойся, это всего лишь предупреждение…
Пребывание в деревне напоминало хождение по минному полю, направо пойдешь, там одно произойдет, налево — другое, вперёд — третье. Её дар предупреждал об опасности исправно, особенно когда на помощь пришёл панический страх.
«Везде задница», — констатировала Катя с ноткой истерики.
— Просто надо найти вариант, где задницы нет.
«Как?!»
— Пока не знаю, это же твой дар…
«Мне страшно, а можно как-то наоборот, чтобы ты был снаружи, а я внутри?!»
— Это так не работает. Ты же не хранитель.
Во взгляде Дахота появилась насмешка. Похоже на то, что он понял, что преемник вселился в Катю.
Наконец, Дима сделал такой шаг, при котором не пришло видения.
«Безопасно?» — спросила обнадеженная Катя.
— Сейчас проверим, — Дима пошел в направлении, где не появлялись видения.
Он вышел к небольшому роднику, где обнаружил Лафо в воде. Она пребывала в человеческом облике, однако Дима видел очертания её крыльев, как когда-то видел Захима в Дориске.
Некоторое время они друг друга разглядывали, но хранительница не торопилась вступать в разговор, отжимая мокрые волосы.
— У меня небольшие проблемы с вашим отцом, — первым подошёл к ней Дима.
— Так сам с ним и разбирайся, — фыркнула Лафо. — Ты впал в немилость леса.
— Вы же не одобряете того, что собирается сделать ваш отец.
— Не одобряю, но понимаю! — вспылила хранительница, выходя из воды. — Мой единственный сын… — она запнулась, — зимы не пережил, так с чего бы мне помогать ей?!
— Потому что она вернет вашего сына!
Хранительница ответ не понравился:
— Ты лжешь, чтобы спасти её шкуру!
— Не сравнивайте меня с остальными, я за свои слова ответить могу. Хотите, проверяйте, — он протянул ей руку. — Для меня это уже произошло.
Лафо явно на слово не верила, поэтому в воздухе появился синий кристалл. Она за руку подвела Диму к водоему и, используя кристалл, вызвала первое же его воспоминание об Олесе. В отражении возник момент, когда Дима впервые его увидел среди детей Эфо и Кати.