Перерождение

Спустя некоторое время я вижу остров Мако. Мы подъезжаем к берегу. Катер останавливается возле огромных камней. Зейн выключает мотор. Я спрыгиваю с катера и оказываюсь на береге.

— Я подожду тебя здесь, — говорит Зейн.

— Хорошо, — отвечаю я.

Я иду по прохладному песку. Вспоминаю мой первый день на Мако. Как странно… Прошло уже три месяца с того самого момента, как моя жизнь полностью изменилась.

Я ухожу в чащу острова. Иду по сухим веткам, листьям. Прохожу мимо деревьев. Вскоре я нахожу яму. Глубоко вздохнув, я прыгаю в яму и благополучно приземляюсь на песок. Я попадаю в пещеру. Прохожу несколько метров и оказываюсь возле лунного бассейна. Здесь ничего не изменилось. Я присаживаюсь возле бассейна. Опускаю руку в тёплую воду и вздыхаю. Сейчас я бы с радостью прыгнула туда. Я обнимаю себя руками и опускаю голову. В голове мелькают события прошлых двух недель.

После обращения всё изменилось. Я бросила дом, где оставила тела самых дорогих мне людей. Полиция ничего не поняла и посчитала это нападением животных. Дом опечатали. Несколько дней я буквально жила в участке. Мне постоянно задавали вопросы, возили по различным центрам. Со мной разговаривали детективы, следователи и даже психологи. Но никто не мог мне помочь. Я сломалась. Я убила родную сестру. Пошла против природы. Потеряла родителей, подругу. Теперь у меня никого нет. Все эти недели я жила у родителей Эммы. Они приютили меня. Они часто спрашивали меня об Эмме, но я отвечала, что не знаю, где она. Полиция бросилась на поиски. Я хотела сказать им правду, но не могла. И в участке я постоянно видела мистера Чедвика. Я не могла смотреть ему в глаза. Он надеялся найти свою дочь. Но она мертва. На минуту мне казалось, что я вернулась к прежней жизни. Я в Австралии. Но я без семьи. И я оборотень. Контролировать свою злость становилось сложнее с каждым днём. А полнолуние стало для меня настоящим адом. Это была пытка. Моя трансформация длилась несколько часов. Всё это время я чуть не умирала. Мои кости ломались изнутри. Было невыносимо терпеть эту жгучую боль. Я истошно кричала и просила остановить это. Я находилась в тёмном подвале. А потом я впала в забытье. Вся боль прошла. Я стала волком. Я смутно помнила ту ночь. Помнила только, как свободно бегала по лесу. Я была волчицей. И я смогла пережить первое полнолуние. Теперь у меня сущность оборотня навсегда. И я испытываю сразу несколько эмоций. Гнев, злость, ярость, отчаяние, разочарование и вину. Я не смогла спасти родителей, Рикки, Ким. Я убила сестру. Часть семьи. Такое никогда не прощается. И не забывается. Я никогда не смогу смириться с этим. Я каждый день буду вспоминать, как лишила жизни девочку. Это воспоминание будет слишком ярким и живучим. Чувство вины будет грызть меня изнутри до конца моих дней. Хорошо, что я не вампир. Я не бессмертна. Но я не смогу забыть то, что совершила. Всё это время я думала о том, кто мог так расправиться с моей семьёй. Подозрения падали только на одного человека. Клауса. Но я не могла обвинять его в этом только потому, что он настоящий монстр. Это мог сделать любой вампир. Мне нужны были доказательства. А чтобы их найти, нужно сделать самое важное. Мне необходимо вернуться в Новый Орлеан.

Я сижу возле бассейна уже полчаса. Я полностью погружена в свои мысли. Но всё-таки я заметила, что в пещере гораздо теплее, чем на воздухе. К сожалению, мне пора уходить. Зейн ждёт меня. Многие спросят: как я и Зейн вместе оказались на острове? Этому тоже есть вполне разумное объяснение. Пока меня не было в городе, Рикки открыла Зейну нашу тайну. Он прекрасно знал, кто она. И он не испугался. Зейн наблюдал за тем, как Рикки плавает, кипятит воду. Ему нравилась немного детская улыбка Рикки и её смех. И он улыбался, когда та превращалась в русалку. Зейн, которого я знала, изменился. Вернее, Рикки его изменила. И в лучшую сторону. А потом она пропала. Когда я вернулась, Зейн тут же пришёл ко мне с вопросами. Я не хотела ему врать. Я сказала правду. Я и представить не могла, как Зейн отреагирует. В тот момент мне было жаль его. И я поддержала его. Потом он узнал о смерти моей семьи. И мы решили не бросать друг друга. Признаться, за две недели мы подружились. Конечно, я не рассказала ему обо всём, лишь часть. Я знаю, он скучает по Рикки. И я. А вчера я решила съездить на остров. И Зейн согласился доставить меня туда. Вот такая небольшая история. Странно… Именно горе притягивает двух людей. Раньше я ненавидела Зейна, и даже боялась. Но Рикки его изменила. И это хорошо.

Я поднимаюсь и отряхиваюсь от песка. Прохожу к выходу и резко подпрыгиваю. В одно мгновение я оказываюсь снова в чаще острова. Я направляюсь к берегу, где меня терпеливо ждёт Зейн.

— Уходим? — спрашивает меня Зейн.

— Да, — отвечаю я.

Мы садимся в катер. Зейн включает мотор. Постепенно мы покидаем остров. Больше я его не увижу. Едем мы в такой же тишине. Я смотрю на бушующее море. Пару раз я даже встречаю дельфинов. И я сразу вспоминаю, как я плавала с дельфинами, будучи русалкой. Да… Дельфины полюбили меня, Рикки, Эмму и Беллу. Я где-то читала, что дельфины всегда были лучшими друзьями русалок. Они считались их покровителями. Хоть это и легенда, но в ней есть доля правды.

Вскоре виднеется причал.

— Мы почти приехали, — говорит Зейн.

Мы подъезжаем к причалу. Зейн выключает мотор и помогает мне сойти с катера. Я снова оказываюсь на пляже. Здесь по-прежнему безлюдно. Вдобавок усилился ветер. Я смотрю на Зейна и говорю:

— Спасибо, что согласился поехать со мной.

— Не за что, — отмахивается Зейн. — Я знаю, как для тебя это важно.

Я слабо улыбаюсь и произношу:

— Зейн, мне правда жаль Рикки.

Зейн кивает. Возникает неловкая пауза.

— Ну, я пойду, — говорю я и собираюсь уйти.

— Ты надолго здесь останешься? — неожиданно спрашивает Зейн.

— Нет, — честно отвечаю я. — Завтра меня уже не будет в Австралии. Это была наша последняя встреча.

— Удачи в Новом Орлеане, — произносит Зейн.

— Спасибо, — киваю я.

И теперь я уже покидаю пляж. Я иду по почти безлюдной улице. Прохожие косо смотрят на меня и тыкают пальцем, говоря что-то друг другу. Это неудивительно. Меня считали погибшей два месяца, а потом я неожиданно появляюсь, и тут же погибает моя семья. Это выглядит подозрительно. Но меня никто не обвиняет в убийстве семьи. Как я уже говорила, полиция считает, что на мою семью напали животные. И честно, это весьма глупая теория. Во-первых, как животные могут зайти в дом? Во-вторых, как они могут выбраться из зоопарка? Лесов у нас нет. И в-третьих, у нас нет таких хищников, которые полностью обескровливают тела и ломают им кости. Интересно, в эту теорию хоть кто-нибудь верит? В любом случае, дело закрыто. Кто убил моих родителей — неизвестно, а вот убийца сестры - я. Замечательно!

В ту же минуту я прохожу мимо своего дома. Он до сих пор опечатан. Тела моей семьи кремировали без моего согласия, но на кладбище, что находится почти на окраине города, поставили им памятники. Я хожу туда почти каждый день на протяжении этих двух недель.

Вскоре я возвращаюсь в дом Гилбертов. На кухне сидит мама Эммы и с кем-то разговаривает по телефону. Увидев меня, она что-то говорит и кладёт трубку.

— Привет, — произносит она.

— Здравствуйте, миссис Гилберт, — вежливо отвечаю я.

— Звонила Изабелла, — передаёт миссис Гилберт. — Она хочет с тобой поговорить.

— Я не могу, — отвечаю я и устремляюсь к лестнице.

Всё это время, что жила в Мельбурне, я ни разу не видела Беллу и даже не разговаривала с ней. Я просто не могла. Я не могла сказать ей, что со мной случилось, где Эмма, и почему Рикки пропала. Я не могла сообщить ей о том, что Рикки умерла, а Эмма — тысячелетний вампир. Пусть всё останется так, как есть.

Я захожу в комнату Эммы. Да, именно здесь я жила эти две недели. Было немного непривычно и даже страшно. Я чувствовала дух Эммы. Но призраков не существует.

Я достаю из шкафа рюкзак и складываю туда всё необходимое. Билет на рейс до Нового Орлеана я купила ещё пару дней назад. Да, я знала, что мне придётся туда вернуться. Мой рейс будет через три часа. У меня ещё есть время со всеми попрощаться. Сложив все вещи, я спускаюсь на первый этаж и прохожу к миссис Гилберт. Она удивлённо смотрит на меня и произносит:

— Ты куда, Клео?

— Я должна уйти, — твёрдо отвечаю я.

— Но куда? — ещё больше удивляется мама Эммы.

— Я возвращаюсь в Новый Орлеан, — произношу я. — Я не могу оставаться тут. Моя семья погибла, подруги пропали. У меня никого нет. Меня здесь больше ничего не держит.

— Ты уверена? — хмурится миссис Гилберт.

— Да, — отвечаю я, — абсолютно.

— Ну хорошо, — соглашается миссис Гилберт, — это твой выбор. Я не буду тебя останавливать. Но если ты встретишь Эмму… Пожалуйста, передай ей, что я очень хочу, чтобы она вернулась домой.

— Хорошо, — киваю я, прекрасно понимая, что этого не случится. Ребекка не Эмма.

Миссис Гилберт обнимает меня, крепко прижимая к себе. Я вижу на её лице слёзы. Она скучает по своей дочери. Она скучает по Эмме. Но Эммы Гилберт больше нет. Вместо неё теперь Ребекка Майклсон.

Я выхожу из дома Гилбертов и направляюсь к остановке. Там я сажусь в нужный мне автобус. Сначала мне нужно заехать в одно очень важное место. Я должна попрощаться с родителями. Я доезжаю до кладбища за час. Быстро я нахожу и памятники. Я сажусь на лавочку, что стоит рядом, и смотрю на плиты. Прикасаюсь рукой к холодному мрамору. Смотрю на фотографии родителей и сестры.

— Мне не хватает вас, — произношу я. — Мне жаль, что я покинула вас. Но я отомщу. Тот, кто убил вас, сильно заплатит за это. Я обещаю.