Перерожденная
Шрифт:
Взгляд у него был совершенно остекленевший, словно сейчас он заново переживал все то, что было тогда. Но Эрбин все же заговорил, хоть и с трудом:
— Мы сговорились бежать. Найра готова была отказаться от роскоши, к которой привыкла, от всего… Лишь бы быть рядом… Я же клялся себе, что сделаю все, чтобы она никогда не пожалела об этом. Буду работать как проклятый, чтобы моя женщина ни в чем не нуждалась. Мы собирались пожениться сразу, как только уйдем из владений лорда Таммиса и отыщем храм Светлого бога.
Ты помнишь из моих видений тот момент, когда она бежала ко мне по лугу. В платье крестьянки, которое ей удалось раздобыть благодаря служанке. Никогда еще Найра не казалась мне такой прекрасной. Сияющей, счастливой, свободной. Ее глаза лучились такой любовью, что у меня
— Мне очень жаль… — сглотнув подступивший к горлу комок, произнесла я.
— Это еще не вся история.
Эрбин устало провел рукой по лбу. Я замерла, не в силах отвести взгляда от его словно разом осунувшегося лица.
— Я принес умирающую Найру к знахарке, живущей в одном из поселений. Но все, что она могла, лишь немного продлить ее агонию. Я сидел у постели девушки, которую любил больше жизни, и молился всем богам, каких знал. Клялся, что пожертвую всем, если понадобится, лишь бы они спасли ее. Понимал, что без Найры ничто больше не имеет смысла.
В миг, когда солнце ушло за горизонт, сумеречное божество, что все это лето ничем не выдавало интереса ко мне, ответило на мой призыв. И в этот раз я не смог сопротивляться. Да и не хотел. За ту цену, что оно предложило, я был готов отдать даже жизнь. Оно пообещало исцелить Найру, если я навсегда стану принадлежать ему. Позволю ему влиться в меня, стать с ним единым целым. Стать его детищем, какого еще не рождалось на свет. И подарить жизнь другим таким же, как я. Новой расе, могущественной и как ни одна другая связанная с той сущностью.
У меня перехватило дыхание, я не в силах была до конца осознать услышанное.
— Оно исполнило свое обещание. Найра осталась жива. От раны не осталось и следа. Но мне даже не позволили попрощаться с ней. Я должен был навсегда забыть об этой девушке. Такова была цена. Теперь я не принадлежал самому себе…
Стоило мне пройти через переход, как оно слилось со мной. Я чувствовал эту энергию, заполоняющую без остатка, вступающую в причудливые сочетания с силой Светлого бога, живущей во мне. Именно это сочетание породило на свет новую расу. Расу вампиров. Я стал первым и единственным, кто мог создавать новых подобных существ или забирать обратно свой дар. Как прискорбно сознавать, что обладая неимоверным могуществом, щедро предоставляемым сумеречным божеством, я был слабее любого из своих созданий. Каждый из них мог пересекать пределы Сумеречного мира. Каждый, кроме меня… Я же оказался в ловушке, из которой не было выхода. И должен был смириться с тем, что отныне смогу видеть свою Найру только в воспоминаниях…
— Ты знаешь, что было с ней дальше?
Он тяжело вздохнул.
— Когда мои первые создания смогли пройти в мир смертных, я попросил одного из них узнать о ее судьбе. Все, что удалось выяснить — Найра так и не вернулась в родной замок. Сразу после исцеления исчезла бесследно. Я понятия не имею, что с ней произошло дальше. И это гнетет сильнее всего. Хочется верить, что ее ждала долгая и счастливая жизнь. Что она встретила хорошего человека, создала семью… Я даже не ревновал бы к этому другому, что стал бы для нее опорой и защитой. Для меня главное — ее счастье. Мое же вряд ли когда-нибудь возможно…
Так я думал долгое время. Много веков, в течение которых заталкивал мысли о Найре в самые глубины разума, не позволяя себе давать слабину. Иначе просто сошел бы с ума. А в какой-то момент настала апатия. С демонами был достигнут мир, ничто больше не занимало разум настолько, чтобы отогнать мысли о бесполезности собственной жизни. И мне захотелось умереть.
Я покинул своих детей и целых два столетия лежал в месте, которое стало для меня гробницей. Одной из пещер в диких землях, которую из-за дурной славы обходили стороной. Не принимал крови, считая,
что это поможет умереть. Стал больше напоминать скелет, обтянутый кожей. Но не умирал. Продолжал влачить это бесцельное жалкое существование и молить о смерти то безжалостное существо, чья энергия не позволяла мне покончить с этой пыткой. Оно же не желало расставаться со своей любимой игрушкой. Я чувствовал, как оно пытается утешить, обещало мне еще большее могущество… Наверное, если то существо и может любить, то я — именно тот объект, который оно выбрало. Но это нисколько не утешало и не увеличивало мое желание жить. И тогда оно послало в мое убежище одну из Сумеречных ведьм. Ту, что сумела пробудить во мне надежду.— Но как? — в душе шевельнулось неясное предчувствие, но я так и не поняла, чего же оно касалось. Впрочем, мое замешательство длилось недолго.
Эрбин поднял на меня внимательный взгляд и, не отводя его, медленно проговорил:
— Она сказала, что однажды моя любовь вернется ко мне, но уже в другом воплощении. Но лишь от меня зависит, соединятся ли наши судьбы. От того, какой выбор я сделаю. Но что если и дальше буду лежать в этом склепе, могу с ней разминуться.
— Ты думаешь, что это я?.. — глухо выдавила, чувствуя, как внутри все сжимается от целого клубка противоречивых эмоций.
Улыбка Эрбина лучше всяких слов дала ответ.
— Я так долго ждал тебя, Тея… И теперь, когда знаю, что ведьма не соврала, готов ждать хоть целую вечность… Мне нужно не твое тело, как бы прекрасно оно ни было. Твоя душа… Та, что осталась прежней, но которая меня не помнит… И я так надеюсь, что однажды она откликнется, почувствует то же самое, что всегда чувствовал к ней я. Моя Найра… Моя единственная любовь…
Глава 17
История, которую рассказал Эрбин, произвела на меня сильное впечатление. Сразу после нашего разговора я поднялась в свою комнату и долго размышляла над всем, что услышала.
Может ли такое быть, что я и правда воплощение его потерянной возлюбленной? И если так, то почему сама ничего не чувствую к нему? Вернее, чувствую, но вовсе не то, что должна. Или это всего лишь чудовищное совпадение? Причуда судьбы, которая сделала меня точной копией Найры? А может, стоит немного подождать, привыкнуть к Эрбину, и те чувства проснутся.
Я пребывала в полной растерянности и не знала, как теперь вести себя с ним.
Все оказалось гораздо проще. Как всегда, с безошибочной чуткостью Эрбин уловил мое настроение и взял инициативу в свои руки. Мы просто общались, лучше узнавали друг друга, вместе выбирались в город и он показывал мне свои любимые места. Ни на чем не настаивал, не требовал ответить на его чувства, даже ни разу не попытался поцеловать или обнять, как сделал бы на его месте Черный Лорд. Эрбин, как и обещал, давал время самой разобраться в том, что чувствую. И я была ему благодарна за это. Особенно за то, что его деликатное ненавязчивое общество помогало хоть немного заглушить гнетущую тоску по Диору.
За несколько недель, что провела в Обители по возвращении, я и правда привязалась к Эрбину. Не как к любимому. Как к другу. Такому же, какими были для меня Асдус и Криспина. Иногда мы даже все вместе проводили время. Благодаря Эрбину, который побеседовал с Хиртием по душам, тот скрепя сердце согласился отпускать Криспину на свидания с Асдусом. Хотя делал это с тяжелым сердцем, как признавался в этом своей подопечной.
Криспина рассказывала, что Хиртий считает, что легкомысленный демон разобьет ей сердце. Но глядя на то, как изменился Асдус, я все больше убеждалась в том, что этого не будет. Он перестал обращать внимание на других женщин, к Криспине же относился с таким трепетом и нежностью, что мне иногда становилось неловко, когда я находилась в их обществе. Чувствовала себя тогда третьим лишним и поскорее старалась оставить влюбленных наедине. Криспина призналась, что в тот день, когда я убедила рыжего признаться ей в своих чувствах, между ними все изменилось. У нее горели глаза, когда она говорила об этом. И я радовалась за них обоих, что отыскали свое счастье. Пусть даже их кланы с неодобрением восприняли отношения своих отпрысков.