Пересекающиеся Миры. Ангелы

Фёдор с Татьяной принялись за отбивные и салат, да, ещё яичница была, специальная такая, для мяса, это когда каждое яйцо в виде отдельной маленько яишенки пожарено, так что лопай и наслаждайся. Фёдор с Татьяной наверняка наслаждались вкусным ужином, а вот Вовка продолжал изображать из себя что-то среднее между непризнанным гением и капризным пацаном, этаким маменькиным сыночком, он даже тарелку с отбивной от себя отодвинул.

– А ты почему не ешь?
– спросил Фёдор.
– Мама старалась, готовила. Очень вкусно.

– Я ем только жареные пельмени!
– тоном как-будто присягу принимал заявил Вовка.

– Так ты что, не будешь?
– казалось Фёдор нисколько не расстроился Вовкиному отказу.

– Не буду! Пельмени буду!

– И хорошо, что не будешь.
– сказал Фёдор.
– Нам больше достанется.

– и попытался подцепить вилкой отбивную с Вовкиной тарелки.

Говорят реакция мангуста идеальна, даже выражение такое есть: "Реакция мангуста". Теперь не мешает бы, жаль видеокамеры не было, пропагандировать "реакцию Вовки"! Если бы вы видели с какой скоростью от отреагировал на хищную вилку Фёдора и придвинул тарелку к себе. Татьяна с Фёдором дружно рассмеялись, а всё ещё как бы обиженный Вовка наколол отбивную на вилку, поднял, откусил кусок и принялся торопливо пережёвывать.

– Не торопись, никто за тобой не гонится и не отберёт.
– сделала замечание сыну Татьяна.

Ага, знаю я вас.
– пробурчал полным ртом Вовка.

***

В пятницу Фёдор ушёл с работы пораньше, отпросился, увы, и начальникам цехов приходится отпрашиваться. Зайдя в кабинет главного инженера он честно сказал, что надо съездить к отцу, помочь по хозяйству, ну а чтобы выкроить два дня выезжать надо сегодня. А ещё надо, потому собственно говоря и отпрашивается, купить отцу кое-что из бытовых мелочей, да и продуктов не мешает прикупить, сами знаете какие в деревнях магазины. Видать главный директор был осведомлён об ассортименте товаров предлагаемых деревенскими магазинами, потому и отпустил Фёдора аж в три часа.

После посещения главного инженера Фёдор заскочил к Татьяне и, сами понимаете, в кавычках, обрадовал её:

– Я в сегодня к бате поеду, в воскресенье вечером вернусь, вот увидишь.
– получилось Фёдор, ну прямо как пятнадцатилетний пацан у родителей, как бы отпрашивался у Татьяны, чтобы съездить к отцу.
– Батя по хозяйству попросил помочь, кроме меня больше некому. В деревне или одни старики, или же алкаши, хоть и не старики ещё.

Татьяна не стала скрывать своего расстройства, а как их тут скроешь, если она на выходные уже столько всего напридумывала. Более того, всё ей придуманное ну просто невозможно было претворить в жизнь без Фёдора. Расстроиться-то расстроилась и даже показала, что расстроилась, но не разозлилась, и не потому что рано ещё, не венчаны, а просто в силу характера. Вообще-то Татьяна очень хотела бы поехать вместе с ним, но увы, пока что рано. Скорее всего отец Фёдора, в то что он приезжал зуб лечить Татьяна нисколечки не верила, пока что даже не подозревает о её существовании, а ещё и Вовка, так что остаётся только верить и надеяться на то, что лучше бы прямо сегодня вечером Фёдор рассказал бы отцу о ней, о Вовке и об их отношениях.

Фёдор не стал успокаивать Татьяну, сказал и сказал, какой смысл сопли-слёзы-слюни разводить? Сказал лишь, что привезёт мёда, вот и всё, как-будто то ли взятку пообещал дать, то ли ещё что-то такое, оправдался, одним словом. По пути к автомобилю он позвонил бате, благо тот был в доме, не на улице, сказал что сегодня приедет, спросил, чего надо купить и в каком состоянии дорога до деревни и в деревне? Вообще-то Фёдор прекрасно знал, чего бате нужно, не раз и не два покупал и почти всегда одно и тоже. Спросил он только потому, что а вдруг бате ещё что-то понадобилось, а он такой, хрен когда попросит, даже у сына. А насчёт дороги, пару раз Фёдорову Короллку трактором уже тащили, низкая, зараза. Насчёт покупок, список оказался прежним, ну так, пара мелочей ещё обозначилась, а дорогу недавно почистили, так что всё нормально, проедет.

***

Деревня встретила Фёдора хоть уже и подосевшими, почти весенними, но всё равно сугробами. А вот дорога действительно была почищена, так что верная Фёдорова Короллка, как та кобылка, живо доставила его до батиного дома.

Батя встретил сына как-будто тот только вчера уехал, ни слова о том, что больше месяца не был, характер такой, хрен когда упрекнёт. Встретил он Фёдора у ворот: поздоровались, Фёдор был осмотрен чуть-ли не со всех сторон, ну а после этого:

– Загоняй свой тарантас.
– сказал Алексей Фёдорович и пошёл открывать ворота.

Машину разгрузили быстро, да что там, если честно, разгружать-то? Пока батя раскладывал привезённые покупки Фёдор вышел во двор.

"Эх, хорошо-то как!
– чуть-ли не закричал он.
– Тишина, воздух-то какой! И нет ни Евгения этого, Казимировича, и новолюдей нет, и откровенных педерастов тоже нет - красота да и только! Да, но и должности замдиректора здесь тоже нет...".

После упоминания должности краски поздней зимы, а может быть ранней весны, сразу как-то померкли, воздух из чистого, деревенского, превратился в городской, вернее будет сказать, сравнялся с ним и стал неотличим. Фёдор матюкнулся про себя и пошёл в дом. Вообще-то он и приехал к отцу с тем, чтобы хоть на пару дней забыть об этом проклятом замдиректорстве, хоть чем-нибудь отвлечься, а то в городе куда не кинься, везде этот замдиректора торчит и рожи корчит: на заводе, дома, даже у Татьяны. Вот привязался-то!

Если уж в городской квартире нормальному мужику всегда найдётся к чему руки приложить, да хотя бы пропылесосить, чего уж тогда говорить о деревенском доме? Правда сегодня приложить руки к хозяйству бати уже не получится, вечер уже, разве что банька? Но в баньке руки только к венику прикладывают и к ковшику с квасом, чтобы плеснуть на каменку. Да и батя уже разложил всё и теперь растапливает баньку, а поработать, завтра и поработаем никуда не денемся.

***

Хорошо дышится после баньки, и не только лёгким, всему телу хорошо дышится, свободно. И почему-то сразу же на ум приходит мысль о мгновении, которое доктор Фауст считал прекрасным и желал, чтобы оно остановилось. Что там у него за мгновение - не поймёшь, да и вообще у них там всё не как у нас и это минимум, а по максимуму - вообще всё не как у людей. А что если прекрасное мгновение по-ихнему как раз и есть пляски в кожаных трусах и кожаных фуражках на улицах? Кто их знает, может и так.

А вот у нас, за всех конечно глупо говорить, но для весьма значительного количества населения страны, где "...всё стоит до макушек в снегу..." прекрасное мгновение, это: деревенская изба, зимняя темнота за окном, потрескивающая дровами печка, неяркий свет на кухне и накрытый к ужину стол. Нас столе, нет, на столе нет ни шницелей, ни бифштексов, и вообще нет ничего из супермаркетовской по большому счету отравы. А есть: чёрный хлебушек, который всему голова, отварная картошечка, квашеная капустка, помидорчики-огурчики, нежное, розовое, порезанное крупными кусками сало, солёные или маринованные грибочки, ну и ещё что-нибудь, всего не перечислить. Ну и конечно же венчает деревенский ужин или поллитра, поллитра, не больше, самолично выгнанной самогоночки, или же настоянный на травах чай, это уж кому что дольше нравится, а иногда и то, и другое. Вот и весь ужин, скромненько и без гламура.

Когда выпили по первой и Фёдор захрустел огурчиком заедая картошку с салом, а отец, Алексей Фёдорович, подцепил вилкой капустки и прозвучал почитай самый главный вопрос, которого, честно говоря, Фёдор немножко побаивался:

– Ну расскажи, поведай старику, как нынче живут начальники цеха?

– Бать, ну что ты сразу начинаешь?
– Фёдору не хотелось, да он и не собирался, рассказывать всю правду о своём назначении. А врать у него всегда плохо получалось, вот он и боялся сорваться, тем более батя.

– А ты расскажи, расскажи.
– "между первой и второй перерывчик небольшой" ставя на стол поллитру сказал Алексей Фёдорович.
– Я тут с сугробами уже обо всём переговорил, потому и интересуюсь, как это сыну в такое высокое начальство удалось выбиться?

– Бать, давай потом.
– продолжал сопротивляться Фёдор.

– Потом, если и дальше будешь выкобениваться, я тебя выпорю. Да, да, выпорю, не посмотрю что вон какой здоровенный амбал вымахал. Эх, правду люди говорят: не пожалеешь сызмальства детских задниц и ремня, людьми вырастут.
– "Блин! И тут задницы!
– Фёдор аж невольно вздрогнул, хорошо хоть батя не заметил.
– Фу ты! Это он так шутит. Ну и шуточки!".
– А я пожалел и вот получил: сидит передо мной сын родный, аж сам начальник цеха и выёживается, как та вошь в известном женском месте.