Пересекающиеся Миры. Ангелы

А тут подходит этот, - рассказчик кивнул в ту сторону, где скрылся избитый.
– рожа какая-то противная, слащавая какая-то, да и сам какой-то не такой. Подходит значит и говорит, блин, голос почти бабский и растянутый какой-то, ну слова растягивает. Представляешь, смотрит на нас как-будто кот на сметану и говорит, мол, ребята, хотите я у вас отсосу?

– Да ну нахрен!
– не поверил Фёдор.

– Вот и я тоже самое, тоже сначала своим ушам не поверил!
– почти радостно продолжил рассказчик.
– Ну послали его конечно, сказали, мол, героин после конопли не канает, думали наркоша. А он, ну прямо, ну в прямом смысле, приставать начал: давайте отсосу и всё тут, даже деньги предлагал, представляешь?!

– Деньги взяли?!
– строго спросил Фёдор. "Здесь ещё ментов не хватало.

– подумал он".

– Да ты что?! Чтобы мы пидарасовы деньги взяли?! Да ни за что! Уж лучше мы займём у кого-нибудь нормального, у тебя например.

– Понятно.
– несмотря на внешнее спокойствие Фёдора всего аж трясло и колотило: "Всё, собрал шмотки, приехал к Татьяне.
– как-будто доказал, что дважды два - четыре подумал Фёдор".

– Держи.
– Фёдор протянул рассказывающему балбесу пятисотенную.
– И чтобы духу вашего через секунду здесь не было! Вдруг как тот в ментовку побежал, жаловаться? Вам только ментов не хватало.

Защитники традиционных сексуальных отношений обрадовались неожиданно свалившемуся на них в виде пятихатки богатству, торопливо поблагодарили Фёдор и скрылись в темноте. А Фёдор, а что Фёдор?! Фёдор вернулся к автомобилю, завёл его и поехал в магазин, вот что Фёдор. Там, в магазине, он купил ноль семь водки, запивон и всё, пожрать дома было. Приехав домой позвонил Татьяне, наврал о неожиданно приехавшем отце, затем не раздеваясь замахнул полтакана водки и уже после этого разделся. Потом, а потом включил компьютер, нашёл вон ту статью и принялся её читать. Что творилось у Фёдора на душе, да наверняка ничего хорошего, если водку по полстакана залпом глотал.

***

А страна на пару с населением жила и насколько могла радовалась жизни. Наверное всё выглядело как всегда, как во все времена: власть предержащие, как принимающие законы, так и их исполняющие, дружно клялись в любви к собственному народу, блин, что за бред? Собственный народ, это крепостные! Неужели власти считали население страны своими крепостными?! Может и считали, но виду не показывали, и дружно, не смотря ни на что клялись в любви к нему, хотя на самом деле тайно, занимаемые должности не дозволяли публично признаваться в своих симпатиях и антипатиях, презирали его. Народ отвечал почти единодушной взаимностью и в открытую, не иначе в виду отсутствия властных должностей, презирал как назначаемых, так и избираемых властителей государства и дум населения.

Нужны доказательства? Да пожалуйста! Зайдите в тот же Интернет и просмотрите комментарии в любой из социальных сетей, так проще, не надо будет по улицам да магазинам ходить и прислушиваться к разговорам населения. Первое место по популярности, если взять те же социальные сети, уверенно держала политика, как внутренняя, так и внешняя. Причём, если по поводу внешней политики комментарии разнились, приблизительно пятьдесят за и пятьдесят против, то по поводу внутренней политики и экономики комментарии были единодушны - против, ну разве что за минусом статистических погрешностей.

А что вы хотели, если те же цены, штука далеко не последняя в повседневной жизни гражданина, несмотря на все клятвы и предоставляемые доказательства упорно, как те альпинисты, карабкались вверх? Создавалось впечатление, что цены, а на всё, начиная с хлебушка, это какие-то живые и очень даже разумные существа, которые живут какой-то своей жизнью, подчиняются каким-то своим никому неведомым законам, и плевать им как на граждан с запредельно высокой зарплатой, восседающих в высоких кабинетах, так и на не восседающих в кабинетах, а стоящих у того же станка, пашущих землю, управляющих автобусами и грузовиками, или же в силу возраста и каких-либо болезней, и не дай бог увечий, пребывающих в пенсионном состоянии.

***

– Знаешь, Михалыч, у меня такое впечатление, что в нашем правительстве сплошные пидарасы, как их, новолюди.

– Почему это?

– А ты что, сам что-ли не видишь?

Когда все разговоры по поводу заводской жизни, а также по поводу проблем и достижений в личной жизни по сто раз уже переговорены, а разговоры о погоде считаются чуть-ли чем-то неприличным, остаются разговоры о политике, которые всегда, как те виртуозы-наездники, готовы вскочить на языки собеседников. Разговор происходил в магазинчике, таких много, в которых продают пиво на разлив, но помимо этого предусмотрены и несколько столиков сидя за которыми можно не спеша, с чувством, с расстановкой насладиться древнейшим из напитков.

Никакой предварительной договорённости между Михалычем и Николаичем не было, всё получилось как бы само собой. В субботу они случайно встретились на одном из городских рынков. Встретились, как и водится поздоровкались, глядь, а жён рядом-то и нету, дома остались, вот и оказались коллеги по работе в том самом магазинчике, благо, оба были на своём ходу, без автомобилей.

Знаешь, Николаич, я не особо к ним присматриваюсь.

– Ты что, телевизор что-ли не смотришь?

– Почему не смотрю, смотрю конечно, но редко. За меня телевизор жена смотрит, как включит какой-нибудь сериал хоть из дома беги.

– И что, неужели убегаешь?!

– Нет конечно.
– Михалыч отпил пива, немного помолчал.
– Компьютер дочка полностью оккупировала, но не того напала, я себе ноутбук прикупил, им и спасаюсь.

– Это что, эти, как их, Одноклассники, там что-ли шарахаешься?

– Ну ты Николаич совсем меня за идиота держишь. Неужели похож?

– Да вроде бы не похож. Моя жена любит эти самые Одноклассники, как залезет, так пиши пропало, такое впечатление, что опять холостой.

– Зато телевизор поди смотришь спокойно.
– засмеялся Михалыч.

– Смотрю конечно, а что ещё делать? Правда там сплошную херню какую-то показывают, смотреть нечего.
– грустно хмыкнул Николаич.

– А ты не смотри.

– А что тогда делать, что ещё один токарный станок дома установить что-ли и по вечерам Останкинские телебашни вытачивать, а потом продавать как сувениры?

– А что, хорошая идея. Вот когда завод закроют будет чем заняться.

– Неужели закроют?
– ошалело спросил Николаич.

– Всяко может быть, сам знаешь.

Словно собираясь сказать приятелю ещё что-то более страшное насчёт завода Михалыч замолчал и принялся разглядывать помещение магазинчика. За прилавком, вернее с прилавком, всё было нормально. Смазливой внешности девица ловко орудуя кранами, как пианист клавишами, наливала покупателям пиво той или иной марки, или же вино, кому что больше по вкусу. Что интересно, несмотря на субботний день очереди за столь популярными напитками практически не было, так, человека три, а из шести столиков заняты были только два, за одним из которых сидели Николаич с Михалычем, а за другим какие-то мужики тоже пили пиво, и тоже о чём-то разговаривали. Наверное дефицит покупателей пива и прочих напитков можно было объяснить тем, что все, почти без исключения, мужики пришли на рынок в сопровождении жён, которые ой как не любят подобные заведения, или же сопровождали жён, что впрочем одно и тоже, другое в голову почему-то не приходит.

– Не паникуй ты.
– успокоил Николаича Михалыч.
– Это я так, в виде гипотезы. Вообще-то вот я вот чём: ты обращал внимание на наше телевидение, в смысле, что там показывают?

– А что на него обращать внимание? Херню всякую показывают.

– Это понятно, я о другом. Заметил, чем каналы отличаются один от другого?

– Да ничем они не отличаются, даже реклама одинаковая!
– хохтнул Николаич.
– Как будто свою нельзя придумать.

– Реклама, Николаич, она штука дорогая потому и одна на всех. В следующий раз, когда твоя Валентина в очередной раз растворится среди "одноклассников", не поленись, пощёлкай пультиком, ну или программу почитай.