Пересекающиеся Миры. Ангелы

– Знаешь, Костя, я два месяца присматривался к твоему Андрею и вот что тебе скажу. Хороший парень, правда какой-то слегка зачарованный, но это мелочи, каждый из нас имеет право блажить так, как ему вздумается. Зато всего за месяц вошёл в курс дела, Саша им доволен: не борзеет, ведёт себя скромно, со всеми поддерживает ровные, но исключительно деловые отношения, дистанцию держит и соблюдает, в этом деле он молодец. А его куратор, по работе, - Аркадий Аркадий усмехнулся видимо в ожидании ревности к своему воспитаннику со стороны Константина Александровича.
– Владимир Петрович, тот так вообще готов осанну твоему Андрею петь.

Кто знает, может быть Андрей и правда произвёл такое благостное впечатление, что впору бронзовый бюст в холле администрации устанавливать, а может быть дело выглядело гораздо проще. Может быть Аркадию Аркадьевичу хотелось, чтобы вслед за Константином Александровичем на стажировку поехал и Андрей - хоть и не прямой, но всё-таки его воспитанник, из его Сетки. Может быть тем у кого больше воспитанников прошли стажировку льготы какие-то предоставляются, или ещё что-нибудь в этом роде?

– А не рано, Аркадий Аркадьевич?
– как бы с сомнением просил Константин Александрович.

– В самый раз. Не забывай о том, что в мире существуют молодые да ранние. Похоже твой Андрей как раз один из них. Да и после президентских выборов понадобится много, очень много новых людей, а со стажировкой их, раз два и обчёлся. А наших, так всего двое, ну ты третий, ну я ещё, понимаешь?

– Понимаю, Аркадий Аркадьевич.

Вот так, можно сказать, в тайне от Андрея была решена его судьба, и теперь он узнал об этом решении, и о своём ближайшем будущем.

– Надеюсь ты не будешь возражать?
– не иначе пошутил Константин Александрович.

Андрей же пребывал в весьма неудобном состоянии: ладони противно мокрые вспотели, а вытереть не вытрешь. Воспользоваться салфеткой, Константин Александрович заметит, а об штаны, да ну нахрен:

– А почему я должен быть против?
– выдавил из себя Андрей.

– Ну откуда я знаю, что у тебя на уме?!
– довольный смущением Андрея засмеялся Константин Александрович.
– Шучу, шучу. А теперь серьёзно. Ограничь, а лучше вообще исключи спиртное.

– Да я можно сказать, что вообще не пью.
– принялся было оправдываться Андрей.
– Ну разве что как сейчас.

– Это хорошо. Ладно, не перебивай. Так, насколько мне известно ты не куришь, это хорошо. Тренажёрный зал посещаешь?

– Посещаю.

– Молодец! Так, возьми себе за привычку ежеутренние пробежки. Далее. Как у тебя с английским?

– Да так себе, в пределах института.
– потупился Андрей, на самом деле он никогда не интересовался иностранными языками, великого и могучего хватало.

– А вот это плохо. Найди себе репетитора английского языка. Лучше всего искать в Интернете. Не старайся искать преподавателей институтов и университетов, даже с учёными степенями. В большинстве - случаев пустой номер. Зачастую они знают и говорят на таком английском, который понимают только они и им подобные, но не носители языка. Лучше всего отыщи кого-нибудь из дипкорпуса, на пенсии, того кто много лет проработал или в посольстве или в торгпредстве, эти тебя научат настоящему английскому. С оплатой не скупись, хорошее хорошо стоит, тем более средства тебе позволяют. Понятно?

– Понятно, Константин Александрович.
– Андрею очень хотелось задать вопрос о тренажёрном зале и об утренних пробежках, зачем они? Если бы у него был живот ниже колен тогда понятно, а так, вполне нормальное телосложение. Не Аполлон конечно, да и зачем этот Аполлон там нужен?

– Ну говори, говори, не тушуйся.
– Константин Александрович заметил Андреевы сомнения.
– О физической подготовке хочешь спросить?

– Ага.
– кивнул Андрей.

– Перед тем как тебя вызовут на стажировку тебе предстоит пройти медкомиссию. А медкомиссия, Андрей, такая, что, по себе сужу, наверное в космонавты легче попасть, чем на стажировку. Так что хорошее физическое состояние тебе не помешает. Почему так? Честно скажу: сам не знаю. Требуют. А если требуют, никуда не денешься, надо выполнять. Да не робей ты, я же прошёл, значит и ты пройдёшь.

– и Константин Александрович подмигнул Андрею, словно этим подтверждал, что тот вполне нормально пройдёт эту таинственную медкомиссию.

Глава VI

Николаич вернулся довольно-таки быстро, очереди-то считай что не было. Поставил перед Михалычем пластиковую тарелочку с кальмаром, открыл полтораху, разлил пиво по кружкам, да, по кружкам: в отличии от других пивных магазинов с их неизменными пластиковыми стаканами этот мог похвастаться настоящими пивными кружками, правда объёмом поменьше, чем классические ноль пять. Разлив пиво по кружкам Николаич критически осмотрел убранство стола словно проверяя, всего ли в достатке и только после этого присел.

– Мда, раньше пиво было лучше.
– отпив примерно половину кружки заметил он.

– Раньше, Николаич, и деревья были больше и ты был моложе.
– улыбнулся Михалыч.
– А ещё раньше, в начале прошлого века, так вообще красота была. Заводские работяги, а неважно, женатый ты или не женатый, в казармах жили. Вот тебе койка и ютись как хочешь, даже занавесок не было.

– Да ну?!
– удивился Николаич, но удивился не тому что услышал про рабочих начала двадцатого века, а тому, что готов был услышать от Михалыча всё что угодно, но только не такое.

– Вот тебе и да ну! Правда не везде такое было и не для всех. Некоторые буржуи помогали рабочим дома строить, а некоторым даже многоквартирные дома и те, ну работяги, сдавали комнаты и как бы сами становились буржуями. А ты говоришь лучше...

– Слышь, Михалыч, откуда ты всё это знаешь?!

– Оттуда, откуда же ещё?
– засмеялся Михалыч.
– Я, Николаич, с третьего курса исторического в армию пошёл, отчислили.

– Двоек что-ли нахватал?

– Сам ты двоек нахватал! Влюбился. В однокурсницу влюбился вот меня в дурь и попёрло, а в результате механик-водитель танка. Всё нормально, однокурсница дождалась. Да ты её знаешь!

– Это кто такая?!
– не скрывая удивления спросил Николаич.

– Да Татьяна моя, кто же ещё?!
– довольный произведённым эффектом засмеялся Михалыч.
– Дембельнулся, вернулся домой, а старший мой, Сашка уже во всю ползает. Это я когда в отпуск приезжал Сашку-то и заделали.

Посмотрел я, посмотрел, покумекал что делать и пошёл учиться на токаря. А что делать, в институте что-ли восстанавливаться? Семья, вот она: малой ползает, угукает, Танька в декрете, какой тут институт? Сначала думал на вечернем доучиться, да куда там, засосало не вырвешься. Вот так вот, Николаич, а ты говоришь раньше, значит лучше. Не знаю я, когда было лучше, тогда или сейчас. И ты не знаешь, просто языком мелешь, а на самом деле не знаешь.

– Да уж...
– то ли согласился, то ли подумал о чём-то своём Николаич, но быстренько вернулся к реальности.

– Ещё пивка возьмём?

– Бери.

***

Хорошо было Михалычу с Николаичем: суббота, пивко, а сегодня только среда и похмелье хоть благодаря директорскому коньяку и утихло, но всё-таки. Не то, чтобы всё валилось из рук, из рук ничего не валилось, потому что делать ничего не хотелось, а Фёдор ничего и не делал. Да и попробуйте сосредоточиться на чём-нибудь услышав такое? Рассказанное Евгением Казимировичем не то чтобы потрясло Фёдора, оно скорее было похоже на то, если бы бедуин вдруг узнал, что он, гордый житель пустыни, на семьдесят процентов состоит из воды. Так что делать было нечего, а чем-то заняться надо было. Вообще-то Фёдор, как начальник цеха, вполне мог бы себе позволить просачковать целый день, хрен бы кто слово против сказал, ну разве что подумал, а подумал, да путь думают всё, что угодно, ему это как да той лампочки!