Перевоспитать бандита

На фоне местных работяг прямо режет глаз.

— Слышь, малявка, где тут у вас восьмой кабинет? Мне к училке надо на пару слов, — небрежно произносит мужчина, не поднимая взгляда от телефона.

Так вот ты какой, отец разбойника Вовочки...

— Вы время видели? — рвётся наружу моё раздражение.

Карие глаза из-под густых тёмных бровей, без слов показывают, на чём он вертел мой комментарий.

— Ты знаешь, где найти математичку вашу чокнутую или нет?

— Кого, простите? — Прищуриваюсь. Это он обо мне? Вот урод!

Ещё и малолеткой обозвал между делом.

— Ну эту, как её… — Щёлкает пальцами припоминая. — Короче, Падловну.

Нет, он издевается?!

— Это с чего она «Падловна»? — произношу с обманчивым любопытством. Внутри меня такая буря клокочет, что задыхаюсь!

— Берёт на себя много, — следует лаконичный ответ.

Стыдно признаться, но впервые на моей памяти я открываю рот и снова закрываю, не зная, что сказать...

Глава 2

Глава 2

— Я та самая эээ… альтернативно одарённая математичка, — чеканю злорадно, рассчитывая насладиться его помертвевшим видом. — Вы бы хоть одно родительское собрание посетили, чтоб знать в лицо учителей своего сына. И мат здесь неуместен, да будет вам известно.

Хаматов даже бровью не ведёт.

— Теперь понятно, с чего весь сыр-бор, — фыркает он себе под нос. — Понаберут по объявлению…

И мне понятно, что просто с ним не будет. Наглость этой семейки зашкаливает!

— Предлагаю продолжить разговор в кабинете. Пройдёмте.

Как ни стараюсь культивировать в себе жёсткий профессионализм, дверь отпираю вся раскрасневшаяся. На нервы и поиски верной стратегии времени нет, так что я прохожу вглубь класса и набираю в грудь побольше воздуха.

Спокойно, Женя.

Это всего лишь на пару минут. Ты справишься.

— Присаживайтесь. — Показываю на место перед учительским столом.

— Интересно у вас тут уроки проходят, Евгения Пад… вловна, — хмыкает Хаматов, выразительно разглядывая похабные рисунки на парте. — Многочлены проходите?

— Угадали, — отвечаю сквозь зубы. — Хотя чему удивляться, здесь сидит ваш сын, портит школьное имущество. Новое, между прочим. Сами посмотрите, это что за непотребство? — Наугад втыкаю ноготь в сомнительное художество, авторства всё того же набившего всем оскомину Вовочки.

Хаматов убирает мой палец в сторону.

— Жопа, — отвечает он невозмутимо.

— И-и-и?.. — Вытягиваю шею, чтобы казаться грознее и выше. — Вас совсем ничего не смущает?

— Например?

— Во-первых, парту нужно немедленно отмыть!

— Вы МНЕ предлагаете, что ли, этим заняться? — оскорблённо таращится на меня Павел.

— Конечно, я первому дала задание Вове, но угадайте, что прозвучало в ответ? Ваш сын меня послал. Вот сюда, — снова втыкаю ноготь в «шедевр», для наглядности.

Согласится или нет, белоручка? Руки, кстати, у него действительно ухоженные, с рельефными венами, опасные даже на вид.

Так чем же они всё-таки на дорогие часы себе заработали? Явно не грядки пропалывали. Такие пальцы проще представить за более интересным делом. Например, сжимающими ствол. Тот, который пистолет, конечно же.

А что? Мачеха рассказывала, киллеры хорошо зарабатывают. Она прокурор, поэтому в теме.

Вот же вляпалась. А всё этот несносный Вовочка!

— Такая яркая девочка и такая зануда, — произносит он, как будто у меня на лице написано, о чём я думаю. — Не надо так сопеть. Привезут вам утром ещё одну парту. Это всё, надеюсь?

Н-да, похоже, хамство у Хаматовых черта семейная.

И что значит «ещё одну»? Остальные — он же приобрёл?! Тогда понятно, откуда у руководства школы столько терпения.

— Нет, не всё. Каракули отмываете сами. Может, появится стимул уделять больше времени воспитанию сына, — распаляюсь с каждым словом сильнее. — И перестаньте, наконец, коверкать моё отчество! Вы оба.

— Да без проблем, — резко меняет он тон на деловой. И если поначалу Павел смотрел на меня снисходительно, то теперь по коже проходит озноб. — Только ответьте мне на один вопрос: конкретно вы здесь для чего?

— Преподавать. — Сдуваю с носа розовую прядь и с гордостью смотрю ему в глаза.

Эта профессия должна внушать уважение.

А тут прямо провал. Двойной.

— Преподавать! — выплёвывает он с неприкрытым сарказмом. — Что вы мямлите? Не удивительно, что дети… Рельсы на вас клали.

— Почему это… — Хлопаю глазами.

Всё не так! Дуркует только Вова.

— Потому что «мат здесь неуместен», — иронично копирует Павел мой голос. — В общем, так. Парту завтра заменят. В остальном, вы здесь для красоты или классом руководить? Что вы мне голову морочите? Уж потрудитесь найти к моему сыну подход, — рявкает он и уходит, оставляя меня обтекать.

А я ведь даже ещё про жабу в учительском столе не сказала.

Дома, вернее, у Юрьевной, меня поджидает новый сюрприз. Глядя на собранный чемодан у порога, пока не знаю, плакать или радоваться.

— Пляши, Белехова, нашлось тебе служебное жильё. Да не халупа какая-то, а целый дворец с паркетом. Рядом речка, сосны, луга — пастораль! Если хоромы понравятся, со временем, может, выкупишь.

— В нём кто-то умер? — уточняю скептично, потому что предел местной роскоши — дом с печкой-буржуйкой, туалет во дворе и единственный автобус до райцентра в пять утра.

Если я и проглядела подобное диво, то добровольно его мне никто не уступит.

— Ну что ты. Там живёт глава сельсовета.

— Мне очень не хотелось бы кого-либо стеснять.

— По этому поводу не переживай. Ему ещё срок мотать и мотать. Вот, до детей, наконец, дозвонились, те только рады сдать дом кому-то в аренду, чтоб не простаивал. Сама понимаешь, в нашу глушь особо не рвутся. Так что давай, грузи багаж в повозку, отвезём тебя с ветерком.

— Я, наверно, пешочком. Подышу свежим воздухом… — Сглатываю нервно, заслышав из конюшни инфернальное ржание.