Переживая прошлое 2

– Касательно странных вещей… – сказала Оля. – Я вот читала книги. Не помню, кто автор, но там до того близкий мне сюжет, что я плакала, когда читала. Там были описаны мои сны и даже моя внешность.

– Неужели? И как она называлась?

– «Переживая прошлое. Вторая часть».

Услышав это, я рассмеялся. В ответ Оля удивленно посмотрела на меня. Этот мир меня запутывал. Кругом были люди, которые как-то были связаны с прошлым, о котором я несколько раз читал. Она ждала во мне преподавателя, потому что в прошлом я был именно им. На секунду забывшись от смеха, я вновь вспомнил о Тане, и внутри у меня все сжалось. Казалось, мой внутренний мир сходит с ума, не зная, что чувствовать. Я потерял свою настоящую жену, но встретил жену из прошлого. Это ли не издевка судьбы?!

– Я хочу вам кое-что показать, – сказал я.

Мне хотелось забавы ради продемонстрировать, что я и являюсь тем самым автором. В двух кварталах отсюда как раз находился магазин, с которым у меня еще был заключен договор на реализацию продукции. Думал, что всего лишь удивлю и расскажу о том, что было, но никаких отношений строить не стану. Для меня существовала только одна женщина – Таня.

Когда мы вышли, я переживал тревогу. Буквально сдерживал в себе панику. Внутри все сжималось, будто перетянутое тросами. Чем ближе мы подходили к месту, где Оля узнала бы, что книгу написал я и что это связано, на самом деле, с нашим общим прошлым, тем болезненнее я себя чувствовал. В голове вспышками возникала Таня. Мне даже пришлось один раз отвернуться и смахнуть слезы, которые непроизвольно потекли. Через дорогу от нас, у магазина, показался демон. Он протягивал руку в мою сторону и будто бы звал к себе, безмолвно произнося у меня в голове «Она ждет тебя». Я ступил вперед, увидев зеленый свет, но ошибся, приняв за него мигающий зеленый значок аптеки на здании, и вышел на проезжую часть, где тут же попал под машину, которая торопилась на мигающий свет, чтобы побыстрее проехать до красного. Раздался визг тормозов. Послышался крик. Я почувствовал сильный удар и резкую боль в области таза. Я еще был в сознании, пока машина продолжала меня давить, наехав на тело, которое упало под колеса. Боль была невыносимой. Меня изламывало по всему торсу. Сломанными костями рвало внутренние органы. В глазах была лишь уносящаяся картинка, пронизанная чудовищной болью, где запечатлелось испуганное Олино лицо и ее мелодия звонка, которая с дрожью по телу затягивала меня в густую темноту...

ГЛАВА XVII

Когда я пришел в себя, у меня сильно болела голова и давило переносицу. Я попытался встать, но лишь свалился с кровати. Часть тела была словно парализована и не поддавалась командам мозга, который, кажется, был готов вот-вот закипеть. Зрение потихоньку восстанавливалось, и в расплывчатых пятнах я начал угадывать комнату, в которой находился. Это была не больница, как я полагал, а наш старый дом. Я умер – и вернулся. Рукописи были правдой. Когда я в прошлом искал смерти, мне было очень страшно: я боялся, что мир, возможно, устроен иначе и что после смерти я просто исчезну. Но все обошлось. Еще и память сохранилась. Правда, ощущения от мира были немного другими, непривычными. Я знал, что это происходит снова, но именно с таким опытом я столкнулся впервые. Больше не было старых проблем по работе, учебе и смерти Тани, все помнилось без особых эмоций, словно это был сон, но все происходило по-настоящему. Я проверил реальность на прочность, как всегда. Сомнений не осталось. Да и какие могут быть сомнения, когда ребенок девяти лет может подискутировать с психиатром и участковым терапевтом по методам лечения!

Я помнил о Тане, помнил, как хотел с ней быть и что к ней чувствовал, но не чувствовал того, что помнил в настоящем. Это были словно воспоминания о чувствах к девушке, которую когда-то любил. Когда-то давно, в прошлом. Поначалу я прошелся по дому, решив на время оставить мысли о прошлой жизни и прошлых проблемах, но они все равно не давали покоя. Я их глушил и с интересом осматривался. Мои родители были еще молоды, как, собственно, брат и сестра, а дом выглядел иначе, не как в моих воспоминаниях. В реальности он был беднее, чем я это помнил. Детские глаза зачастую не замечают условий, в которых живут, и я в этом убедился. Но сколько бы я ни ходил и ни рассматривал все вокруг, сколько бы ни глушил надоедливые мысли, постоянно посещавшие детскую голову, из круга интересов никак не выходила Таня. Тогда я решил ей написать. Она ведь тоже должна была все помнить. Наверное… Пока я продумывал, что ей написать, начал вспоминать, как любил ее, как искал и ждал.

«Здравствуй, родная!

Тань, я не знаю, помнишь ли ты меня и ждешь ли, но я тебя помню и жду. Мы скоро встретимся. Осталось буквально несколько месяцев до встречи, и я хочу узнать, помнишь ли ты то, что было раньше. Нашу песню, наши обещания и наши безумные отношения, против которых были наши родители. Возможно, ты сейчас не понимаешь, кто я такой, задаешься вопросом, не шутка ли это… Хочу тебя уверить, что это не шутка».

В письме я расписал факты, о которых знала только Таня и ее родители. Я хотел быть убедительным. Ведь трудно поверить в подобные вещи, особенно когда они никак не подкреплены и ни на чем не основаны. Жизнь, конечно, штука удивительная, но в этом мире одни люди так стремятся убедить других людей в логичности и простоте, линейности и осмысленности, что последние начинают мыслить навязанными стереотипами и отказываются верить в любые иррациональные вещи, которые иногда случаются в жизни и не вписываются в привычную картину мира, подрывая фундамент спокойного существования. Разумеется, глупо везде искать мистику, но и накладывать узкую логику, которая не вписывается в реально происходящее, – еще более глупое занятие.

Закончив письмо, я был преисполнен радости при мысли о том, что смогу наконец-то вновь прикоснуться к молочной, бархатной коже, по которой начал скучать. Размышления о Тане начали создавать привязанность к ней и рождать чувства, которых в этой жизни еще не было.

Через пару дней письмо было отправлено. Чтобы не терять время, я решил начать писать рукописи, которые были у меня в прошлом, полагая, что память также сотрет воспоминания прошлого. Тратил на это все свободное время, отдавал себя без остатка, стараясь как можно лучше объяснить и расписать все, что мне бы пригодилось в новом настоящем. Слов было много, смысла – не меньше, но в какой-то момент я все-таки начал понимать, что нужно писать не много, а мало, но с толком, чтобы легче было перечитывать. Зачем расписывать подробно, как отсталому? Некоторые вещи понятны, а некоторые лишь со временем станут ясны. Было бы желание! И с этих пор текст ложился на ура. У меня даже получалось писать интересно, не как было в прошлой жизни. Наверное, во многом, потому, что я знал, что хочу написать.

Время шло. Я и правда начал забывать все, что было со мной в прошлом. Ситуация повторялась, и я боялся не получить ответное письмо от Тани до того момента, когда оно перестанет иметь для меня значение. Это вызывало страх и волнение. Я стал тревожным и нервным. Детское тело тянуло играть, но память взрослого тяготила переживаниями и не давала спокойно спать по ночам. Мне снились кошмары. Я часто просыпался среди ночи. А потом это стало сходить на нет, и я стал более спокойным.

– Тебе письмо пришло, – сказала мама.

Ей было любопытно, кто мог написать письмо ребенку, никогда не покидавшему деревню и живущему за четыреста километров от совершенно незнакомого отправителя.

– Какое письмо? – спросил я, не понимая, о чем она.

– Не знаю, – ответила она, – вот, тебе пришло. Ты ничего не посылал никуда?

– Нет, – ответил я, боясь, что мама начнет ругаться.

– Откроешь?

– Да!

Я с интересом открыл письмо. Со мной это было впервые. Словно какое-то волшебство врывалось в мой детский мир. Но текст был коротким и странным. Я его не понял.

«Здравствуйте! Вы, наверное, ошиблись. У нас нет дочери».

Мама посмотрела на меня, а я – на нее. Мы не понимали, кто нам написал, но мама узнала адрес. Она раньше жила в том поселке, и мы как раз собирались туда переезжать. Так я впервые в жизни столкнулся с необъяснимым.

ЭПИЛОГ

Заканчивать книгу было одновременно и тяжело и грустно, потому что я действительно пропитался большими чувствами к главной героине. Остро переживал пируэты судьбы героев. Какое-то время после написания плохо ел и чувствовал себя, откровенно говоря, паршиво. Через какое-то время состояние улучшилось, и я смог писать книгу «Метод Пигмалиона». Образ Татьяны до сих пор сохраняет свою значимость и является самым дорогим из всех использованных на момент написания книги «Переживая прошлое II».

Я никогда прежде об этом не писал, но сейчас, думаю, самое время. Таня не вымышленный персонаж, а реально существующий человек. Она действительно выглядит так, как описано в книге, она действительно училась со мной в одном классе и действительно ушла из восьмого, она правда живет в Германии, у нее действительно двое детей (когда я писал первую часть «ПП», был один ребенок, но я указал два и впоследствии родилась еще одна дочь) и описание первых лет эмиграции списано с ее слов. Она поистине хороший человек, и я рад, что когда-то учился с ней в одном классе. Некоторые люди должны остаться в истории (если у меня все получится), и я считаю, что она этого вполне заслуживает. Часть ее личности, конечно, была изменена для сюжета, но я не могу сказать, что изменения были колоссальными. В реальной жизни никакой проституции, конечно, нет, не было, это даже близко не про нее. Она чистый и приятный человек. Об остальном умолчу. Не думаю, что это стоит разглашать.