Переживая прошлое 2

Оля задумалась, а на мой телефон начали поступать сообщения о непринятых вызовах. Номер был неизвестным, но звонков было порядка двадцати трех. Кто-то очень настойчиво пытался до меня дозвониться. Номер был не российским.

– Здравствуйте, вы мне звонили, – сказал я, набрав его.

– Сань, это Виталя. Ты куда пропал? Тут… – Он говорил сбивчиво, будто с комом в горле.

– Что случилось? Таня вылетела? Или она дома?

– Тани больше нет. Таня… она… Кровь из ушей. Тут… Врачи сказали, что она поскользнулась… и сломала основание черепа, когда выходила из душа.

– Она жива? – не желая верить в случившееся, спросил я.

– Тани нет… Таня умерла.

У меня подкосились ноги, и я сел на какую-то тумбу, на которой у нас с Олей лежали сумки. В голове все рушилось. Все мысли, что были до этого, о том, что все хорошо, резко исчезли, и я впал в прострацию, ничего больше не замечая. В голове мелькала мысль, что это не конец, что мы можем встретиться и все вернется в следующей жизни, что она умерла здесь, а не вообще, что это исправимо, но эмоции и ощущения были другими. Мне казалось, я потерял ее навсегда, словно внутри что-то оборвали, какую-то связь с чем-то вечным. На сердце был холод. Мышца словно сжималась с кристаллами льда и ранилась от каждого сокращения. Я ошибся в своих чувствах и мыслях. Я потерял ту самую…

– Что-то случилось? – спросила Оля. – Вы в порядке?

– Что? – переспросил я, отвлекшись.

– У вас слезы потекли, и вы перестали реагировать на внешний мир, – произнесла Оля.

– Моя жена умерла, – сказал я шепотом.

– Что?

– Таня умерла, – ответил я громче. Оля растерялась. Присела передо мной и, глядя мне в глаза, сказала:

– Хотите, я вам воды принесу? Давайте? Я сейчас…

Оля ушла, а я беспомощно смотрел на свои руки, словно что-то мог изменить, но не изменил, и потому все так случилось. На безымянном пальце золотом блестело кольцо, которое мне купила Таня. Внутри было написано: «Я люблю тебя, до смерти и после». Эти слова заставили меня улыбнуться, но тут же из меня рекой полились слезы. Мне стало горько. Я осознавал, что можно все изменить, что это не конец нашей истории и мы встретимся, обязательно встретимся… но внутри что-то жертвенно кричало, нагоняя страх того, что ее не стало в этот раз навсегда. Будто теперь в этом бесконечном мире мне придется идти одному.

– Вот, держите, – сказала Оля, вернувшись.

– Спасибо, – с трудом выговорил я сквозь ком в горле.

– Как вы?

В ответ я лишь помотал головой. Пассажиры, ожидающие рейс, посматривали на нас. Мне было плевать, что кто-то видит мои слезы. Теперь на все было плевать. Оля дала мне бумажный платок и обняла меня, поглаживая по спине. Я чувствовал в ней что-то знакомое. У меня внутри все сбивалось. Боль побеждала, но что-то внутри ощущало какую-то связь с незнакомой девушкой. Она что-то говорила, даже не знаю, о чем, я не слышал ее. В голове уже созревало решение отправиться вслед за Таней.

– Куда вы теперь? На похороны, наверное?

– Да, – ответил я, решив напоследок осмотреть ее комнату, проверить, что там было и не было ли демона, который мог быть к этому причастен.

– Она откуда должна была прилететь?

– Из Германии. Я полечу в Германию…

После этих слов я спустился со второго этажа к кассам и приобрел билет в город, в котором жила Таня. Написал Витале, чтобы он меня встретил. Он согласился. Время шло теперь иначе. Мир приобрел другие цвета. Тусклые, конечно, но время уже не мучило. Я понимал, что больше спешить некуда, и просто дожидался своего рейса. В какой-то степени, я даже боялся того, что прилечу к ней и увижу ее. После стольких лет бесплодных попыток и разочарований – вот так просто после ее смерти увидеть лишь оболочку, которой она пользовалась, и понять, что смог с ней встретиться только потому, что она умерла, а не потому, что жизнь разрешила… Это было чудовищно. Это разочаровывало.

– Мой рейс, – сказала Оля и посмотрела на меня, а затем переписала мой номер телефона. – Вы звоните мне, если что.

– Угу, – ответил я и дежурно улыбнулся, принимая лист из блокнота, на котором был ее номер.

После ухода Оли пришло спокойствие. Причем, какое-то мертвое. Чтобы не слышать его, я включил плеер. В наушниках заиграла песня, но не dom!No, а та, которую я слышал во сне. В ней что-то было. У меня появилось какое-то дежа вю, словно я уже был в подобной ситуации, был в этом аэропорту и на этой тумбе и у меня заряжался телефон. Затем я вспомнил про свой смартфон, обернулся и увидел, что Оля оставила мне зарядник. Ее рейс уже отправился. Я устало посмотрел на заряжающийся телефон и увидел в нем одиночество, которого не было, пока Таня была жива. Мы столько лет провели вместе за тысячи километров друг от друга, что совсем забыли, как выглядит другая жизнь: как ощущается поцелуй на губах, как дрожит тело от прикосновений и как слово «люблю» звучит не из телефона…

ГЛАВА XVI

Уже в самолете я пожалел, что решил полететь на похороны. Мир без Тани был для меня в тягость, и все, о чем я думал, как бы скорее вернуться в прошлое. Таня должна была быть там. Должна, потому что умерла случайно. Из-за ее смерти меня все раздражало, все стало неинтересным: бутерброды в самолете не лезли в горло, сок я тоже не смог выпить, а попытка соседа разговорить меня закончилась ничем. Было плевать, вежливо или нет я молчу: какая разница, я все равно скоро умру, и это перестанет иметь какой-либо смысл. А то, там что кто-то подумает… да какая, к черту, разница?! Этого уже все равно почти нет. Просто нужно, чтобы меня убили, вот и все.

Я был потерян. Мне не хотелось ничего делать, и даже сама смерть уже казалась тягостной. Для этого нужно было прилагать какие-то усилия, иметь какой-то интерес, а мне было трудно даже нажать на кнопку, чтобы песня в плеере сменилась и перестала играть уже второй час подряд. В памяти всплыли слова о совете, который я дал бы себе в следующую жизнь: найти цель, ради которой не жаль было бы умереть, и не тратить жизнь на пустые отношения. Сейчас до меня дошло, что нужно искать цель, ради которой хотелось бы жить, а не умереть. Умереть ведь легко. Легче, чем жить, когда жизнь идет наперекосяк. Вот ты умер – и нет проблем, потому что нет тебя, а вот жить, несмотря на то, что вся жизнь – сплошная проблема, которая пытается тебя растоптать, а ты все равно упираешься, – это другая жизнь. Настоящая!

Когда Таня советовала не спешить жить, я ее не понял. Осознание пришло позже. Люди торопятся закончить школу, университет, образовать семью, достичь какой-то цели, выплатить кредит, дождаться заработной платы и еще многих разных вещей. Но даже не понимают, что торопятся умереть из-за того, что свобода им болезненно рвет раны, оставленные стереотипами общества. А что они видели в этой жизни? Лишь состояние спешки и внутренней неудовлетворенности. Жизнь ведь идет не от цели до цели, это люди ее так определили; в реальной жизни главная цель – жить. Так к чему эта спешка? Создать семью – и бежать на две работы, чтобы дети не знали отца? Создать семью – и не находить времени на жену, а потом упрекать ее, как она выглядит? Сойтись с кем попало, лишь бы кто-то не подумал о том, что ты неудачник – и всю жизнь терпеть этого человека? Потратить всю жизнь на хорошо оплачиваемую, но нелюбимую работу, убеждая себя в том, что семье нужны деньги, а не отец или мать? Стараться как можно скорее выплатить кредит, взятый на двадцать лет, и не видеть ничего, кроме внеурочной работы по выходным, теряя целый мир под ногами? Может, люди ведут войны именно потому, что просто несчастны… счастливые люди не воюют и не хотят войны. Счастливые люди хотят жить! Пока мы с Таней были за тысячи километров, мы были вместе и были по-своему счастливы. Мы жили. Деньги не были заработаны не потому, что не получалось, как я наконец-то понял на исходе своей истории, а потому, что не было такой цели. Таня хоть и не разбиралась в словах и терминах так, как я, но она была мудрее человека, который много прожил и много прочитал. Оказывается, не нужно сильно углубляться в науку, чтобы понять жизнь. Просто нужно не спешить жить и найти своего человека.

По прилету меня встретил Виталя. Я ему рассказал, почему был недоступен, а он рассказал, как нашел Таню в ванной комнате. Меня немного подташнивало, кружилась голова: сказались джетлаг, дистресс и голод. Город я не успел осмотреть из-за плохого самочувствия, но заметил отличия в градостроительстве.

– Можешь пожить это время у нас, если хочешь, – сказал Виталя, когда мы уже подъезжали.

– Я буду у Тани, – коротко ответил я.

Виталя привез меня к Тане. Она жила отдельно. В ее дом я не сразу вошел. Некоторое время постоял на пороге, осматривая прихожую и вспоминая, как видел это место на видео. Затем прошелся по коридору, зашел в ванную, на кухню и после – в комнату, которая была отделана, как у меня. Она была похожей, но не такой. На видео этого не было заметно. Рассматривая вещи, я прошелся по ней, едва коснулся постели. Мне казалось, будто я находился в другой жизни. Мне так хотелось попасть в этот дом, что, попав в него, я будто потерялся. Он оказался каким-то чужим. Без Тани стало так тихо и одиноко, что жизнь казалась уже не жизнью, а пресным существованием. Было ощущение ненужности. Обреченности.

В комнате на полке лежали обвязанные красной лентой несколько пачек писем, которые я ей слал. На последней был лист бумаги, а нем – надпись: «Прости». Больше ничего не было, даже подписи. Что это значило, кому это было адресовано и зачем – мне не было известно. Да и за что мне ее прощать, если Таня была безупречна?! В остальном ничего странного в доме не было. Я продолжал чувствовать себя чужим и испытывал сильнейшее желание скорее уехать.

К вечеру я на ломанном английском вызвал такси и уехал в аэропорт. Сел на ближайший рейс и вернулся домой, оставив записку с извинениями. Написал, что не могу видеть Таню такой и что у меня сдали нервы. Вышел из всех социальных сетей и отключил телефон. Встретился с парой друзей, рассказал им о случившемся и попросил их меня утопить, но они мне отказали, заявив, что я просто переживаю потерю любимого человека и мне нужно успокоиться. Предприняв еще пару попыток и предлагая деньги, получил тот же ответ. Люди боялись убивать. Кто-то говорил, что это грешно, кто-то боялся последствий, кто-то говорил, что это просто игра моего воображения и мне нужно просто прийти в себя. Поздно вечером я свалился без сил на кровать и уснул. Организм больше не выдерживал. Ко мне не приходил демон и даже не снились сны. Ночью я спал, словно убитый, но, к моему несчастью, оставался живым.