Перси Джексон и Море чудовищ

— Отлично! Думаю, теперь мы знаем, куда поселить эту тварь. Клянусь богами, я даже вижу семейное сходство!

Все дружно рассмеялись, кроме Аннабет и еще нескольких моих друзей.

Сам Тайсон, казалось, ничего не замечал. Он был слишком озадачен, стараясь прихлопнуть светящийся трезубец, постепенно бледневший над его головой. Он оказался слишком наивным, чтобы понять, что они потешаются над ним, и вообще осознавать, насколько жестоки люди.

Зато я все прекрасно понял.

Итак, у меня появился новый сосед. Моим единокровным братом стало чудовище.

Глава шестая Нападение демонических голубей

Первые несколько дней стали для меня настоящей пыткой, как того и хотел Тантал.

Я уже не говорю о том, как Тайсон перебирался в домик Посейдона, тихонько хихикая и поминутно повторяя: «Выходит, Перси — мой брат?» — словно он выиграл в лотерею.

— Ну, Тайсон… — отвечал я ему. — Все не так просто.

Но ему никакого объяснения и не требовалось. Он просто был на седьмом небе от счастья. А я… какие бы теплые чувства я ни питал к моему крупногабаритному приятелю, не мог избавиться от неловкости. От стыда. И не скрывал этого.

Мой отец, всемогущий Посейдон, прельстился каким-то духом природы, в результате чего на свет появился Тайсон. То есть я читал мифы о циклопах. Даже помню, что частенько они приходились детьми Посейдону. Но я никогда реально не представлял их себе своими… родственниками. Пока на соседней койке не поселился Тайсон.

Новости по лагерю расходились моментально. Прежде я был Перси Джексоном, отважным парнем, который прошлым летом отыскал жезл Зевса-громовержца. А теперь превратился в бедного придурка, братцем которого было уродливое чудище.

— Но он не мой настоящий брат! — возражал я, когда Тайсона не было поблизости. — Скорее, это мой брат наполовину. Ну, вроде дальнего родственника.

Никто не поддавался на мои уловки.

Не спорю, я злился на отца. Быть его сыном стало теперь чуть ли не дурной шуткой.

Аннабет старалась меня утешить. Она предложила нам всем объединиться в команду для гонок на колесницах, чтобы отвлечься. Поймите меня правильно, мы оба ненавидели Тантала и места себе не находили, думая о судьбе лагеря, но что со всем этим делать — не знали. В ожидании пока нам не придет в голову какой-нибудь блестящий план по спасению дерева Талии, мы тешили себя мыслями о гонках. В конце концов, мама Аннабет, Афина, изобрела колесницу, а мой отец, Посейдон, создал коней. Вдвоем мы уж как-нибудь справимся.

* * *

Однажды утром, когда мы с Аннабет сидели на берегу озера, рисуя эскизы колесниц, какие-то шутники из домика Афродиты, проходя мимо, спросили, не одолжить ли мне косметический карандаш для подкрашивания моего глаза… — о, прости, конечно же, глаз!

Когда они, хохоча, удалились, Аннабет пробормотала:

— Просто не обращай на них внимания, Перси. Не твоя вина, что у тебя брат — монстр.

— Он не мой брат! — оборвал я ее. — К тому же он не монстр!

Аннабет удивленно подняла брови.

— Ну что ты на меня накинулся! И потом, если пользоваться точными терминами, он и есть монстр.

— Но ведь это ты позволила ему войти в лагерь.

— Потому что только так можно было спасти тебя! То есть… Прости, Перси, я не ожидала, что Посейдон признает его. Циклопы — самые лживые и коварные существа…

— А вот он — нет! Кстати, что ты имеешь против циклопов?

Аннабет посмотрела на меня из-под полуопущенных ресниц. У меня возникло чувство, что она что-то недоговаривает — что-то не слишком приятное.

— Забудь, — велела она. — А теперь посмотри сюда… видишь, ось для этой колесницы…

— Ты обращаешься с ним так, как будто он мерзость какая-то, — не отставал я. — А ведь он спас мне жизнь.

— Может, тогда будешь рисовать наброски с ним? — Аннабет отшвырнула свой карандаш и встала.

— Может, и буду.

— Прекрасно!

— Прекрасно!

Она умчалась прочь, а у меня на душе стало еще гаже.

* * *

Следующие пару дней я упорно старался не думать о своих проблемах.

Силена Берегард, одна из самых красивых девочек из домика Афродиты, впервые научила меня объезжать пегасов. Она объяснила, что есть только один настоящий крылатый конь по кличке Пегас, который свободно парит где-то в небесах, но за тысячелетия у него появилось многочисленное потомство, и, хотя ни один из них не был таким резвым и храбрым, всех назвали в честь самого первого и самого великого.

Будучи сыном бога морей, я никогда не любил подниматься в воздух. Мой папа соперничал с Зевсом, поэтому я старался держаться по возможности дальше от владений повелителя небес. Но ездить на крылатом коне — совсем другое дело. Тут не приходилось нервничать, как тогда, когда я садился в самолет. Может, это потому, что мой отец создал коней из морской пены, так что пегасы были чем-то вроде… нейтральной территории. Я понимал их мысли, и меня не удивляло, когда мой пегас пускался в галоп над верхушками деревьев или мчался вдогонку за стаей чаек в облаках.

Беда заключалась в том, что Тайсон тоже хотел кататься на «лошадках-птичках», но пегасы становились норовистыми и необузданными, стоило ему приблизиться. Я телепатически внушал бедняжкам, что Тайсон не причинит им зла, но, похоже, они мне не верили. Тайсон плакал.

Единственным человеком в лагере, у кого не возникало никаких проблем в общении с Тайсоном, был Бекендорф из домика Гефеста. Бог кузнецов всегда работал в своих кузнях с циклопами, поэтому Бекендорф взял с собой Тайсона в оружейную, чтобы обучить ремеслу кузнеца. Он сказал, что научит его ковать такие волшебные предметы, какие никогда не удавалось сделать ни одному мастеру.

После ланча я тренировался на арене с ребятами из домика Аполлона. Фехтование всегда было моей сильной стороной. Говорили даже, что я — лучший в лагере за последнюю сотню лет, за исключением, пожалуй, Луки. Меня всегда сравнивали с ним.

Я легко побеждал сыновей Аполлона. Следовало бы проверить себя в состязании с обитателями домиков Ареса и Афины, поскольку они были лучшими фехтовальщиками, но с Клариссой и ее друзьями отношения у меня не заладились, а после ссоры с Аннабет я не хотел ее видеть.

Я ходил на занятия по стрельбе из лука, хотя тут результаты у меня были ужасные, занятия с Хироном не принесли мне большой пользы. На занятиях прикладным искусством я взялся за мраморный бюст Посейдона, но он настолько смахивал на Сильвестра Сталлоне, что я припрятал его подальше. Еще я карабкался на стенку для скалолазов в условиях, приближенных к землетрясению или извержению вулкана, а вечерами участвовал в пограничном патрулировании. Хотя Тантал настаивал на том, чтобы мы прекратили охранять лагерь, некоторые из его обитателей продолжали вести патрулирование, составляя график с учетом своего свободного времени.