Перси Джексон и Море чудовищ

Я хотел показать остальным… честно говоря, и сам не знаю что. Что Тайсон не такой плохой парень? Что я не стыжусь показываться с ним на публике? А может, что все их колкости и обидные прозвища вовсе не задевают меня?

Когда колесницы выстроились в ряд, к лесу слетелось еще больше голубей с горящими глазами. Издаваемый ими скрежет стал настолько громким, что обитатели лагеря, сидящие на трибунах, стали обращать на него внимание, нервно поглядывая на деревья, ветви которых дрожали под весом птиц. Тантала это вроде бы не обеспокоило, но ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать поднявшийся шум.

— Возничие! — крикнул он. — Приготовиться!

Он взмахнул рукой, давая начало гонкам. Под рев трибун колесницы тронулись с места. Копыта с грохотом взметнули пыль. Зрители поддержали нас приветственными возгласами.

Почти сразу же раздался громкий неприятный хруст. Я оглянулся и увидел, как перевернулась колесница Аполлона. В нее на полном ходу врезалась колесница Гермеса — может, по ошибке, а может, и нет. Наездников просто разбросало по сторонам, но впавшие в панику лошади поволокли золотую колесницу по диагонали через скаковой круг. Команда Гермеса — Тревис и Коннор Стоуллы — хохотала, радуясь своей удаче, но веселье их длилось недолго. Кони Аполлона врезались в них, и колесница Гермеса тоже опрокинулась, и теперь на месте столкновения виднелись груда сломанного дерева и четыре вставшие на дыбы лошади в облаках пыли.

Две колесницы выбыли из борьбы на первых же двадцати футах. Нет, мне определенно нравится этот вид спорта.

Я сосредоточился на том, что происходило впереди. Мы показывали хорошее время, намного оторвавшись от Ареса, но колесница Аннабет была далеко впереди. Она уже огибала первый столб, а ее метатель дротиков усмехался и махал нам руками, крича: «Видали, да?!»

Колесница Гефеста понемногу поравнялась с нами.

Бекендорф нажал на кнопку, и сбоку колесницы открылась панель.

— Прости, Перси! — выкрикнул Бекендорф.

Три комплекта шаров и цепей выстрелили прямо по нашим колесам. Они однозначно вывели бы нас из строя, если бы Тайсон не отразил их быстрым движением шеста. Затем последовал мощный толчок, и колесница Гефеста завиляла из стороны в сторону, мы же вырвались вперед.

— Отлично сработано, Тайсон! — завопил я.

— Птицы! — отозвался он.

— Что?

Мы мчались так стремительно, что трудно было что-нибудь разглядеть или услышать, но Тайсон указал на лес, и я понял причину его беспокойства. Голуби покинули деревья. Темным водоворотом, напоминающим огромный торнадо, они надвигались на беговую дорожку.

«Невелика беда, — подумал я. — Просто голуби».

И постарался сосредоточиться на гонке.

Мы прошли первый поворот, колеса жалобно скрипели, колесница грозила опрокинуться, но теперь мы были всего в десяти футах позади Аннабет. Если бы мне удалось еще немного приблизиться, Тайсон смог бы воспользоваться своим шестом…

Боец Аннабет уже не усмехался. Он вытащил из колчана дротик и прицелился в меня. Он уже собирался метнуть его, когда раздался вопль.

Голуби кишмя кишели в воздухе — тысячи их пикировали на зрителей на трибунах, нападали на другие колесницы. Целой тучей они налетели на Бекендорфа. Его боец старался разогнать птиц, но они полностью закрыли обзор. И колесница, конечно же, вылетела за пределы круга, пропахав клубничные грядки; механических лошадей окутало паром.

В колеснице Ареса Кларисса лающим голосом отдала приказ своему бойцу, который проворно набросил на их повозку камуфляжную сеть. Птицы облаком нависли над ними, они клевали руки бойца и когтями раздирали их, пока он старался удержать сеть, но Кларисса, стиснув зубы, продолжала править. Ее клячи-скелеты казались неуязвимыми для птиц. Голуби без толку клевали пустые глазницы, пролетали сквозь ребра, но скакуны продолжали мчаться вперед.

Зрителям повезло меньше. Птицы полосовали их клювами и когтями, ввергнув в состояние полной паники. Теперь, когда птицы подлетели ближе, стало ясно, что это вовсе не обычные голуби. Их глаза-бусинки злорадно сверкали. Клювы у них были бронзовые и, судя по воплям и крикам обитателей лагеря, острые как бритвы.

— Стимфалийские птицы! — выкрикнула Аннабет. Она сбавила ход и поравнялась с моей колесницей. — Они разорвут всех на кусочки, если мы их не прогоним!

— Тайсон, — скомандовал я, — мы поворачиваем обратно.

— Что, сбились с пути? — спросил он.

— Как всегда, — хрипло ответил я, но направил колесницу к трибунам.

Аннабет ехала вровень со мной.

— К оружию, герои! — кричала она.

Однако я совсем не был уверен, что кто-нибудь расслышит ее сквозь издаваемый птицами скрежет и испуганные крики зрителей.

Одной рукой держа поводья, другой я мечом отмахивался от птиц, волнами пикировавших прямо мне в лицо, щелкая металлическими клювами. Я рассекал их на лету, и они взрывались облачком пыли и перьев, но все же их оставалось несметное множество. Одна клюнула меня сзади, и я чуть не выпрыгнул из колесницы.

Аннабет повезло немногим больше. По мере того как мы приближались к трибунам, скопище птиц становилось все гуще.

Часть публики пыталась оказывать сопротивление. Домик Афины призывал вооружиться щитами. Лучники Аполлона подобрали свои луки и стрелы, готовясь отразить угрозу, но, учитывая возникшую сумятицу, стрелять было опасно.

— Их слишком много! — проорал я, обращаясь к Аннабет. — Как от них избавиться?

Она направо и налево разила голубей ножом.

— Геракл использовал шум! Медные колокольчики! Он испугал их самым ужасным звуком, который мог… — Глаза Аннабет расширились. — Перси… коллекция Хирона!

Я моментально понял ее.

— Думаешь, подействует?

Она передала поводья своему бойцу и небрежно перепрыгнула в мою колесницу, как будто это было проще простого.

— К Большому дому! Это наш единственный шанс!

Кларисса, у которой практически не осталось соперников, пересекла финишную черту и тут только обратила внимание, какую серьезную угрозу представляют птицы.

Заметив нашу удаляющуюся колесницу, она пронзительно выкрикнула:

— Бежите? Поле боя здесь, трусы!

Дочь Ареса вытащила свой меч и ринулась к трибунам.

Я пустил лошадей в галоп. Переваливаясь с боку на бок, колесница протарахтела по клубничным грядкам, через волейбольную площадку и, раскачиваясь, остановилась перед Большим домом. Мы с Аннабет бросились в коридор, ведущий к апартаментам Хирона.

Его проигрыватель по-прежнему стоял на прикроватном столике. Там же были сложены любимые диски. Я схватил самый отвратительный, который только попался под руку, Аннабет взяла в охапку музыкальный аппарат, и мы выбежали наружу.

Внизу, на беговой дорожке, валялись охваченные пламенем колесницы. Раненые обитатели лагеря разбегались во все стороны, птицы полосовали их одежду, вырывали клочки волос, а Тантал гонялся за утренней выпечкой по всем трибунам, поминутно восклицая: «Все под контролем! Не беспокойтесь!»