Персона царских кровей

На экране появился ответ – «пароль неверный».

Впрочем, ничего другого Надежда и не ожидала.

Довольно часто как пароль используют дату своего рождения. Однако Надежда не помнила дату рождения Сергея, а что еще важнее – уж Алиса-то эту дату наверняка знала, так что если Сергей хотел закрыть от нее файл, он должен был выбрать другой пароль.

Что же еще он мог выбрать?

Если это – бессмысленный набор букв и цифр, то подбирать его можно до второго пришествия. И уж точно не успеть найти нужную комбинацию за время генеральной уборки.

Пока что снизу доносилось гудение пылесоса, и Лена сидела на прежнем месте, время от времени переворачивая страницы.

Надежда задумалась.

Нет, вряд ли Сергей выбрал бы бессмысленный пароль, его слишком трудно запомнить, а если записать комбинацию на листке, то пропадет всякий смысл использования пароля.

Значит, нужно найти такую комбинацию знаков или такое слово, которое сам Сергей хорошо помнит, но люди, обитающие с ним под одной крышей (в том числе и жена), не знают.

Надежда начала вспоминать те времена, когда они с Сергеем работали в одном институте или, как тогда выражались, «ящике».

Чего греха таить, времена были неплохие. Главным образом, потому, что сами они были моложе, начальство относилось к ним неплохо (особенно к тем, кто не просто отсиживал на работе от звонка до звонка, а действительно работал). Случались на работе служебные романы, которые бурно обсуждались в коллективе, и это тоже вносило в жизнь известное разнообразие. Как-то весь Надеждин отдел обсуждал роман между программистом Васей Коромысловым и Леночкой Цветковой из сектора документации.

Вася был женат, и у Леночки была семья – муж, которого она за глаза называла Валерий Сергеич, и дочка Варенька. Она все время искала для дочки приличные книжки и игрушки (в те времена и то и другое было в страшном дефиците) и как-то по случаю раздобыла хорошую книжку Андерсена.

В этой книжке была малоизвестная сказка «Жених и невеста». Женихом и невестой там были господин Волчок и барышня Мячик.

– Какая хорошая сказка! – Леночка прочитала, как господин Волчок говорит Мячику: «Не пожениться ли нам? Ведь мы все равно лежим в одном ящике!»

После этих слов в комнате наступила тишина, которую нарушила старая дева Ангелина Евгеньевна. Она громким, хорошо поставленным голосом проговорила:

– Прежде твоему Скамейкину нужно с женой развестись!

– К чему я об этом вспомнила? – проговорила Надежда, уставившись на неприступный экран монитора. – Ах, ну да… эта Ангелина Евгеньевна… как многие старые девы, она была со странностями, в частности, совершенно непонятным образом переиначивала фамилии сотрудников. Так, уже упомянутого Васю Коромыслова почему-то упорно называла Скамейкиным, начальника соседнего отдела, Курочкина, – Индюковым (кстати, этому надутому самовлюбленному типу такая фамилия удивительно подходила), а Сережу Баруздина неизвестно почему превратила в Груздева.

Потом случился еще один забавный эпизод.

Время от времени, когда на работе не было аврала, начальство устраивало день здоровья и отдел выезжал за город – если зимой, то на лыжах, в Кавголово или Юкки, если летом – на берег залива, в Сестрорецк или Солнечное…

А той осенью поехали в Заходское за грибами.

Народ разбрелся по сторонам, кто-то и вправду собирал грибы, кто-то выпивал, кто-то травил анекдоты. Сергей Баруздин, не интересовавшийся ни грибами, ни выпивкой, прилег на поросшем травой холмике и задремал, накрыв лицо яркой оранжевой кепкой.

Леночка Цветкова, которая усердно и безрезультатно искала грибы, набрела на этот холмик и, увидев издали в траве оранжевую кепку Сергея, радостно закричала:

– Подосиновик! Да какой большой!

Ангелина Евгеньевна, как всегда оказавшаяся поблизости, охладила ее восторг:

– Это не подосиновик. Это груздь.

С этого момента Сережина судьба была определена раз и навсегда: он приобрел кличку Груздь, и никто в институте его иначе не называл…

– Груздь! – воскликнула Надежда радостно. – Наверняка это его пароль!

Она набрала это слово на клавиатуре – и, о радость! – компьютер принял пароль и открыл недоступный файл.

Прежде чем приступить к чтению, Надежда подняла голову и прислушалась. Снизу по-прежнему доносился шум пылесоса, но он стал немного тише – должно быть, Марианна Васильевна закончила пылесосить прихожую и холл и перебазировалась в более удаленные помещения первого этажа.

Успокоившись на этот счет, Надежда склонилась над экраном и начала просматривать открытый файл.

В этом файле, как ни странно, были сохранены письма. Как поняла Надежда, прочитав два первых письма, это была электронная переписка Сергея с его дочерью. С той самой Леной, которая вчера приехала в имение.

Видимо, Сергей дорожил этой перепиской и сохранял все письма в отдельном файле, предварительно удаляя их из почтовой программы, чтобы они не попались на глаза жене.

С первого взгляда письма показались Надежде немного странными: Сергей писал дочери так, как разговаривают с маленькими детьми. Впрочем, этому могло быть самое простое объяснение – он мало общался с детьми и не умел найти правильную интонацию. Ей нередко встречались старые холостяки, которые пытались разговаривать с пятнадцатилетними подростками так, как будто тем пять-шесть лет.

«Здравствуй, моя доченька, – писал Сергей. – Как ты живешь? Получила ли ты мои посылки? Понравилось ли тебе платье? Не ссоришься со своей мамой? Твоя мама хорошая, а если она иногда сердится на меня, ты на нее не обижайся. Она тебя любит, и я тебя тоже люблю. Твой папа».

Впрочем, ответные письма Лены вполне соответствовали той же интонации. Казалось, что их написал действительно ребенок – простые предложения, примитивная детская логика.

«Здравствуй папа, – писала Лена почти без знаков препинания. – Когда ты приедешь? Мама хорошая. Она меня любит но сердится когда говорю про тебя. Ты тоже хороший ты меня любишь. Ты прислал красивое платье. Только мама рассердилась и отдала его соседке. Я плакала. А когда ты прислал мне красивую кофточку она ее порвала. Пришли мне еще такую кофточку. А лучше приезжай сам. Ты мне только пишешь что приедешь а сам все не приезжаешь. А еще я просила чтобы мама пустила меня к тебе в гости но она очень сердилась. Так что лучше ты приезжай сам. Твоя дочь Лена».

«Здравствуй, доченька! – писал в ответ Сергей. – Я очень хочу к тебе приехать, только боюсь, что твоя мама будет сердиться. Я послал тебе еще много разных вещей. А про то, что ты хочешь сама приехать ко мне, боюсь, это не получится… Но я поговорю с твоей мамой, возможно, она разрешит нам увидеться…»

«Странно, – подумала Надежда, – может быть, это очень давние письма? Может быть, Лена тогда действительно была совсем маленькой?»

Но некоторые письма были датированы прошлым и позапрошлым годом. Значит, ей тогда было никак не меньше двадцати лет… странно! Очень странно!