Персональный раб

Джек говорил спокойно с чувством собственной значимости. При этом его рука перекочевала под стол и легла на бедро девушки. Пальцами он, то поглаживал, то сжимал. Мелиссе казалось, что от его прикосновения на коже остаются ожоги. Она забыла о том, между его ладонью и ногой была ткань юбки. Внутренности чрева завязались в тугой узел. Пульсация возрастала. Она пошевелила ногой, в надежде, что он уберёт свою руку, но Джек ответил очередным сжатием. Она не слышала, что он говорил, что ему отвечали акционеры. Жар заливал лицо. Девушка схватила стакан, налила себе воду из бутылочки. Выпила залпом. Глазами пробежалась по лицам акционеров, словно пыталась прочитать их. Они не могли не заметить, что рука Джека больше не лежит на столе.

Молодой человек взял стакан Мелиссы: «Вы позволите?» Она посмотрела на него, на его руки, опустила глаза, чтобы проверить, а не осталось ли руки на колене. Ей казалось, что она до сих пор чувствует его прикосновение к обнажённой коже. Между ног было настолько влажно, что это доставляло дискомфорт. Ей нестерпимо захотелось, чтобы Джек погасил её пожар или на худой конец – дали поменять бельё. Соски напряглись, и нежная ткань бюстгальтера напоминала дерюгу.

– Мелисса честно пыталась отработать. Кроме того, она исключена из реестра должников два года назад, именно тогда, когда был обнаружен её брат Анатоль, который и является истинным должником.

Среди акционеров послышалось хмыканье и смешки.

– Хочу добавить, что девушка не была подготовлена на роль руководителя. Вы все прекрасно знаете, что она признана одним из перспективных специалистов, который внёс вклад в оздоровление старого стекольного завода. Но там она работала не одна. Мы очень надеялись, что вы поддержите своего руководителя. Вы же сделали всё, чтобы дело дошло до руководства.

Акционеры загудели. Джек молчал, давая им возможность высказаться. Закончилось тем, что они стали обвинять друг друга.

От внимания Джека не укрылось, что Мелиссу что-то беспокоило. Она, то закидывала одну ногу на другую, то их вытягивала, то приподнималась, чтобы поправить юбку, потом поправляла волосы, чесала щеку, но чаще: сжимала карандаш с такой силой, что, в конце концов, сломала его. Тогда он наклонился к Мелиссе и прошептал ей на ухо: «Научись терпению. Я тебе всё объясню потом». Его дыхание касалось её щеки, и она снова вспыхнула, словно он делал ей сейчас до ужаса неприличное предложение.

– Я прошу тишины, – снова он обратился к акционерам. – Кто готов помочь своему руководителю, прошу подать заявки с подробным описанием бизнес-плана. Мы рассмотрим все заявки и совместно с госпожой Смит выберем. Для подачи заявки у вас есть месяц, ещё месяц на рассмотрение и потом месяц на подготовку.

– А за эти три месяца наше направление ещё просядет? – спросил Этан.

– Эти три месяца курировать буду я, как уже говорил. Кроме того, госпожа Смит по решению верхнего эшелона власти на три месяца направляется в резервацию.

Эффект был аналогичный тому, если бы Джек заявил, что он инопланетянин. В глазах акционеров появилось недоумение: в резервацию? Серьёзно?

Мелисса в очередной раз вспыхнула, заморгала часто глазами, шмыгнула носом, с силой сжала кулаки, загоняя ногти в мякоть ладоней.

– За что? – прошептала она. Выдохнула, приподнялась, опираясь на кисти рук, нависла над столом, повернулась корпусом к Джеку и выпалила на одном дыхании: – Опять твоей персональной? Да? Джек? Ты так меня хочешь унизить? Ты специально для этого пришёл? Чтобы унизить при всех? Ты мстишь? Да? Чего ты молчишь?

Глава 8. Каторжник

Месяц назад

Виктор

Я увидел нотариуса, того самого, который заверял договор. Его тащила охрана Тессы, а он на ходу пытался запрыгнуть в свои штаны. Нотариус и моя жена… Я ничего не понимал. Я был на все сто процентов уверен, что любовником моей жены был ТОТ самый партнёр, с которым я заключил ТОТ провальный контракт.

На суд жена пришла пьяная. Она кричала что-то о своей свободе, что теперь никому и ничего не должна, что избавилась от изверга, который столько времени её шантажировал, бил, над ней издевался. Суд зачитал документы медицинского освидетельствования двухнедельной давности, в которых были зафиксированы сведения о синяках на руках и ногах, ссадинах в районе гениталий и микроразрывах анального кольца. И везде присутствие спермы.

Я не мог в это поверить. Я боготворил свою жену. Никогда в жизни я не делал больно ни одной женщине: ни когда только вступал в сексуальные отношения, ни когда мог себе позволить снять любую проститутку. А уж про жену и говорить было нечего. Я её баловал, как можно баловать любимых.

Я много работал и не мог развлекать её день и ночь. Но зато она ни в чём себе не отказывала: тропические острова, итальянская опера, шопинг в самых крутых городах. Я мог себе это позволить. Каждый раз она возвращалась счастливая, отдохнувшая. Но последний раз… Она сказала, что больше не хочет путешествовать без меня. Тогда она заикнулась, что хочет детей. Я был на седьмом небе от счастья.

И в то же время она сторонилась близости. Я спросил, была ли она у врача. «Да, – пояснила она, – врач сказал, что нам надо сделать паузу, чтобы твоя сперма набрала силу. Ты же понимаешь, твой возраст…» Я не понимал в чём проблема, но не спорил. Женщины, они такие непредсказуемые.

Иногда ей звонили подруги, и она исчезала из дома. Появлялась за полночь. От неё пахло алкоголем. В такие дни она оставалась спать в зале, включала телевизор, смотрела бесконечные сериалы . Говорила, что ей неприятно, когда рядом с ней лежит пьяный. Вот и мне она не хочет доставлять дискомфорт. Переубеждать было бесполезно. Она раздражалась, начинала на меня кричать и плакала. Я не понимал, что происходит.

О том, чтобы нанять детектива, который бы следил за ней, и речи быть не могло. Я не хотел ранить её недоверием. Меня так воспитали.

И вдруг как гром среди ясного неба: я – насильник!

Именно эти её показания позволили запереть меня в резервации.

Я помню, как нотариус завил, что она заключила с ним договор на представление её интересов. Он официально являлся её поверенным.

Я потребовал проведения экспертизы. Суд удовлетворил моё ходатайство, но что могла дать экспертиза, если не осталось биоматериала. Суд провёл медицинский осмотр моей жены.

Его проводили в специальном кабинете. Мы слышали комментарии. Моя жена была такой пьяной, что ни на один вопрос толком не могла ответить. А потом на экран вывели фото бледного синяка на лопатке.

– Она упала с лестницы, она сама мне говорила. – пояснил я.

– А потёртости на запястье? Вы не пристёгивали вашу жену к спинке кровати, когда насиловали?

– Чем? Чем я мог её пристегнуть? Когда?.. Я не трогал жену больше месяца. Она сказала, что у неё цистит, и просила не трогать.

– Поэтому вы взяли её через анальное отверстие?

Суд допрашивал жену. Она рыдала, говорила, что боится, и просила её отпустить.

Я никогда не думал, что моя супруга настолько искусная лгунья.