Перстень Агируса

Дик, потеряв терпение, грубо спросил:

— Может быть вы объясните нам, что вообще происходит? Я ни черта не понимаю! При чем здесь растения и почему все будто с ума посходили из-за них?

— Успокойтесь, молодой человек!, — профессор гордо поднял голову и взглянул на Ричарда, строго сведя брови, — и ведите себя прилично! Вы получите необходимые объяснения. Это долгий разговор, поэтому я предлагаю встретиться завтра у нас в поместье и в спокойной обстановке все обсудить. Я покажу вам лаборатории и отвечу на вопросы. Не обещаю, что на все, но вам станет понятна суть. Устроит вас такое предложение?

Дикки слегка смутился из-за того, что позволил себе резкий тон и примирительно ответил:

— Да, — попросив назначить встречу не ранее пяти часов.

Профессор все-таки поменял замок на двери подвала и они с Марком уехали. Что же касается замка, запирающего цветную комнату, то Дик вызвался купить его и заменить завтра.

День был такой длинный и насыщенный событиями, что я ужасно устала и, отложив на завтра все разговоры и дела, пошла спать.

Уже в полусне я подумала:

— Надо же! Утром миссис Картер рассказала об отрывке из Робинзона Крузо, в котором герой обрел четвероногих друзей — собаку и кошек. И как раз сегодня после долгого отсутствия в мой дом вернулись собака и кот.

***

За окнами темно, я сижу в кафе, в том самом, где мы были накануне с Марком. Возле меня за столиком расположилась Соня Складовски. Она пьет чай со льдом и рассказывает о том, как много работы на ферме, просто нет конца и края, а ей так хочется уехать подальше и поступить на учебу. Но кто же тогда поможет маме и отчиму? Да и денег не хватает.

— «Вот поработаю год на ферме», — говорит рыжеволосая красавица, — «накоплю денег и обязательно уеду отсюда в Ньюкасл, а может быть, даже в Лондон...»

Я перестала слушать Соню, потому что оцепенела от страха. К нашему столику, раскачиваясь, приближалась Мэри Тэтчер, мертвая!! О ужас! Она была в ночной рубашке и шла, шаркая и переставляя ноги, будто с трудом, но не так, как ходят зомби из фильмов, а как-то по-старушечьи, осторожно, расставив руки и боясь оступиться (а ведь при жизни Мэри была весьма спортивной женщиной). Лицо раздутое и синее, глаза выпученные, тусклые, как у испорченной рыбы. Жуткий вид!

Боясь пошевелиться и почти не дыша от ужаса, я только и могла, что смотреть, не веря глазам. А страшная женщина уселась за столик и, уставившись прямо на меня, произнесла мертвым, клокочущим голосом:

— «А ведь это ты, Анна Грей, виновата в том, что меня убил тот странный тип. Он бы, рано или поздно, все равно сделал это, но я могла насладиться еще несколькими неделями жизни, если бы ты не собралась навестить меня. Я ведь раскрыла... ну или почти раскрыла», — захихикал труп, — «великую тайну».

Я посмотрела на то место, где сидела Соня, но та исчезла — я и не видела куда она делась. А то, что осталось от мисс Тэтчер, продолжая хихикать, схватило Сонин стакан холодного чаю, с хлюпающим звуком отпило из него и поставило на стол передо мной. На чистом стекле стакана осталась какая-то серая слизь и у меня скрутило живот от тошноты.

— «Разузнай все, что можешь обо мне», — мисс Тэтчер хлопнула всей пятерней по столу и я увидела, что под ее почерневшей рукой лежит красивая старая книга в кожаном переплете, — «если ты, Анна Грей, сумеешь разобраться в том, что случилось со мной и почему, то я не стану тебя преследовать».

Труп тяжело поднялся и навис надо мной, я задрожала и услышала клокочущие слова:

— «Убийства продолжатся, поторопись...»

В этот момент у меня зазвонил телефон... и я проснулась в холодном поту. На самом деле это во всю звонил будильник.

Выспаться не удалось, естественно, раз я улеглась в постель глубокой ночью. Голова тяжелая, глаза красные, будто засыпаны песком. И на душе неприятный осадок от ночного кошмара, который я помнила с поразительной ясностью. Срочно в душ!

Я стояла, содрогаясь под холодными струями воды — мне нужен был именно холодный душ — и вспоминала страшный сон. Не будучи любительницей мистики, я искала здравое объяснение своего кошмара. То, что мне приснилась мисс Тэтчер вполне объяснимо — подсознание преподнесло в искаженном виде события последних дней.

— «Как понять слова мертвой Мэри Тэтчер о том, что я виновата в ее внезапной смерти?», — спрашивала я сама себя. Мне пришел в голову такой ответ:

— «Вечером, перед тем, как была убита библиотекарша, я рассказывала Эмили, что хочу на следующий день встретиться с Мэри Тэтчер и расспросить ее про юношу, жившего в восемнадцатом веке. Как раз после этих слов в окне промелькнул силуэт Бакли. А утром я узнала от экономки, что произошло убийство. Таким образом, мое сознание во сне причудливо связало разговор с Эмили и последовавшую вскоре смерть мисс Тэтчер. Это всего лишь совпадение».

— «А что означает утверждение покойной мисс Тэтчер, что убийства продолжатся? И ее последнее слово: «поторопись»? Как-будто от моей расторопности зависит продолжатся убийства или прекратятся», — в недоумении размышляла я, но мне не удалось найти другого объяснения, кроме того, что во сне реальность перемешивается с фантазией, приводя к неожиданным и невероятным сюжетам.

Холодный душ сделал свое дело — я окончательно проснулась, голова стала ясной, а тело наполнилось энергией.

За завтраком я приступила к объяснениям. Эмили и Дик, широко раскрыв глаза, слушали историю моей семьи, рассказ о чудесных рецептах Дэвида де Вольфа, о редких и исцеляющих растениях и, наконец, о секретных добавках. Парень и девушка поклялись никому не рассказывать о том, что узнали. Я верила им, как самой себе, и раскрыла многие тайны. Но о Комитете по Распределению мною было сказано очень мало. Я лишь сообщила, что существует некая организация, которая принимает и распределяет уникальные лекарства, только и всего.

Мне осталось объяснить моим друзьям, почему я не обращаюсь за помощью к полиции.

— Эми, Дикки, вы уже знаете, чем я занимаюсь и понимаете, что это происходит совершенно секретно. Если я вызову полицию, то станет известно, что в доме есть коллекция редких растений. И тогда я не знаю, какая потребуется охрана! Видеонаблюдение не поможет. Пока только один преступник узнал о растениях, я говорю о Дастине Бакли, пробравшемся вчера вечером в дом, и вы видите к чему это привело. А если таких будет много? Усадьбу придется превращать в неприступную крепость. Секретность и проще, и дешевле. Вы понимаете теперь, почему я предпочитаю справляться своими силами, а также с помощью профессора Мейсена и Марка?

— Да, Энни, насчет полиции понятно, — строго заявил Дик, переглянувшись со своей девушкой, — но хотелось бы знать какова роль наших ученых соседей, мы же едва знакомы с ними! То, что ты так близко подпускаешь их к своим секретам не вяжется с твоими словами об осторожности...

— Вчера вечером я говорила с Маргарет и она сказала, что профессор Мейсен хороший и порядочный человек. Альфреду и его племяннику и так уже известно о растениях, правда я не знаю откуда, но Марк обещал рассказать об этом. Будет лучше, Дикки, если все вопросы, касающиеся наших соседей-ученых, ты задашь им самим на сегодняшней встрече.