Перстень Александра Пушкина

– Ты не слышишь меня! – разозлилась Полина. – Он сам сказал, что разбился в автомобиле.

Сергей посмотрел на нее очень серьезно.

– Это был Глеб Пархатский.

– Что?.. – Полина испуганно замерла.

– Ты говорила с Глебом Пархатским.

– Это не он! Я видела его по телевизору. Видела фотографии. Он умер!

– Он жив. То, что случилось и о чем писали газеты, – не более чем инсценировка его смерти.

– Но он не похож.

– Ты сама сказала, лицо – синее и отечное.

– Ты думаешь, это последствия пластической операции? – наконец догадалась она.

– По-видимому.

– Откуда тебе известно, что это он?

– Борис Ефимович намекнул.

– Намекнул?

– Считай, сказал напрямую. Ты же помнишь, как он разозлился, когда вытаскивал тебя от Пархатского.

– Он сказал: «Мы ждем вас, голубушка». И это прозвучало очень любезно.

– Любой другой сказал бы тебе: «Какого черта ты здесь делаешь!»

– Знаешь, а ведь я с ним встретилась еще раз…

– С кем?

– С Глебом Пархатским.

Сергей внимательно посмотрел ей в глаза:

– Шутишь?

– Ничуть. – Полина покачала головой и стала рассказывать:

– Мы встретились на выставке ювелирных украшений, когда ты ушел.

– Он сам к тебе подошел?

– Ну, не я же к нему!

– Что ему было нужно?

– Я подошла к витрине и просто так дернула дверцу. Конечно, она была заперта.

– Зачем ты ее дергала? Просил же, не встревай ни в какие истории!.. Короче, что ему было нужно?

– Он опять начал умничать.

– Опять про двери?

– Откуда ты знаешь?

– Догадался. Ты дернула, он подошел.

– Так и есть, начал рассуждать, только теперь про юридический и общечеловеческий смысл дверей.

– Теперь ты знаешь о них все, – съязвил Дуло.

– Потом он сказал, что купил ту картину.

– С дверью, – безнадежно констатировал Сергей. – Что было потом?

– Я не сдержалась и назвала его краснобаем.

– Дальше?

– Он ушел.

Сергей Дуло подвел итог:

– Информации – ноль.

Полина возразила:

– По крайней мере, теперь мы знаем, что Глеб Пархатский жив и он сделал пластическую операцию. И это вполне объяснимо: надо же ему легализовать самого себя! Наверняка сделает новые документы, переоформит собственность… Кстати, полгода со дня его мнимой смерти прошло, пора начинать.

– Все так. Только мы не знаем, где он теперь.

– И вряд ли узнаем, – кивнула Полина.

Сергей встал и вышел из кухни.

– Ты куда? – спросила она.

– Телефон…

Полина слышала, как он прошел в спальню и сказал всего несколько слов, последним из которых было громкое: «Еду!»

Глава 29. Трифонов

– Где он?! – выкрикнул Дуло, влетая в кабинет Курочки.

Она вскочила со стула.

– В комнате для допросов. С ним Филиппов с оперативником.

– Где Флегонтов?

– В реанимации.

Сергей подошел к окну, повернулся и внезапно охрипшим голосом произнес:

– Рассказывай.

– Мы все искали Юрия Леонтьевича, обижались на него, говорили: непонятно, чем он занимается…

– Короче.

Нина Витальевна, всхлипнув, продолжила:

– А Флегонтов два дня в засаде лежал, один. Октябрь месяц, а он на голой земле…

– Нина, не нагнетай!

– Он ждал Трифонова возле дачи его родителей, предположив, что там хранятся деньги и ценности, которые необходимы Трифонову, чтобы бежать.

– Стоп. Откуда ты это знаешь?

– Полицейские рассказали, те, что доставили сюда Трифонова. Когда Юрия Леонтьевича увозили на «Скорой», он боялся, что не выживет, и велел все вам передать.

– Почему не сообщил мне? – Сергей достал сигарету и долго не мог ее прикурить. Когда, наконец, прикурил, спросил: – Почему не сказал кому-то из вас?

– Юрий Леонтьевич уверен, что у нас работает осведомитель преступников. Он так и просил вам передать.

Сергей молча курил. В дверях появился Филиппов. Не глядя на него, Дуло спросил:

– Как Трифонов?

– Сидит. Тебя ждем.

– Вот такие дела, Филиппов…

– Ты про Флегонтова? – Иван Макарович опустился на стул. – Парень оказался героем. На себе вытащил ситуацию.

– А я про него такое наговорил…

– Не вспоминай.

Сергей Дуло спросил у Курочки:

– Трифонов стрелял во Флегонтова?

– Когда Юрий Леонтьевич стал его задерживать, Трифонов побежал и начал отстреливаться, ранил Флегонтова, но тот все равно сумел надеть на него наручники… – Нина Витальевна, не стесняясь, заплакала.

Филиппов подошел к ней и по-отечески обнял.

– Ну-ну, не нужно плакать. Он выживет.

Сергей Дуло затушил сигарету и мрачно произнес:

– Пойдем, Иван Макарыч, разберемся с этим уродом.

– Сергей Васильевич! – Курочка пришла в себя. – Совсем забыла сказать: это его жена!

– Ты о чем? – не понял Сергей.

– Женщина на фотографии, вы назвали ее попутчицей, это Людмила Трифонова. Соседи опознали ее по фотографии.

– Ну вот. Все становится на свои места. – Сергей коротко взглянул на Филиппова.

– Идем.

Зайдя в комнату для допросов, Дуло сразу увидел сутулую спину мужчины, который сидел, пристегнутый наручниками к металлической ножке стола. Возле него стоял Гриша Румянцев.

Сергей обошел стол и уселся напротив Трифонова. Филиппов пристроился рядом.

– Ну, здравствуй, Вельветовый. Теперь вижу тебя вживую. До сих пор у меня была только твоя фотография.

– Почему Вельветовый? – мрачно спросил тот и рукой вытер кровь, сочащуюся из носа.

– Куртка у тебя очень приметная. – Дуло обратился к Румянцеву: – Гриша, принеси этому гаду бинт и перекись, а то обвинят нас с вами в негуманном обращении с заключенным под стражу. – Он снова повернулся к Трифонову: – Ты зачем, сволочь, в офицера стрелял?