Перстень без камня
Шрифт:
Хлопнув дверью и не озаботившись ее запереть — все равно никто не сунется! — южанин с рычанием схватил первое, что подвернулось под руку, и запустил в стену. Подвернулся длинноногий пуфик. Сиденье от удара вылетело, буковая рама перекосилась, но пуфик встретил беду достойно и на кусочки не развалился. Доламывать беззащитную мебель великолепный Мбо не стал. Он рухнул в кресло, и сдавленный рык вырвался из его глотки:
— Как ты могла?!
Умом южанин понимал, что Хедвига в первую очередь верна Ледяной Короне, а уж затем ему; что прежде всего ее заботят государственные дела Северной империи. Но понимать — это одно,
Закулисная интрига, силовой шантаж, обман на обмане — и Хеди ни словом ему не обмолвилась. Какой предательский удар!
Распахнулась дверь. Мбо Ун Бхе вскочил, готовый обрушить гнев на неосторожно вторгшегося.
Дор Зеельмайн возникла на пороге, как воплощение ледяного бешенства. За ее плечом мелькнули перекошенные лица адъютантов Мбо и тотчас пропали, отсеченные захлопнутой дверью.
— Как. Ты. Мог. — Хедвига вколачивала каждое слово, как тяжеленную сваю. — Так со мной поступить?!
— Это ты меня спрашиваешь? — от бешенства слова Мбо обращались даже не в рычание, а в странное басовое клокотание в глубине глотки. — Ты? Лживая дрянь!
— Подлец!
— Обманщица!
— Интриган!
Северянка остановилась посреди апартаментов. Глаза ее метали ледяные молнии.
— Как ты посмела сюда прийти? — рявкнул Ун Бхе.
— Я тебя уничтожу! — выкрикнула дор Зеельмайн.
Обведя комнату безумным взором в поисках орудия, Хедвига подняла с пола нижнюю часть разломанного пуфика — раму с ножками, но без сиденья — и замахнулась на Мбо. Южанин отпрыгнул в сторону.
— Ты виновата! — возмутился он. — И ты же нападаешь?!
— Это я виновата?! Ты негодяй!
Хедвига обрушила на Мбо чудовищный удар. Уклоняясь, южанин присел и схватил сиденье от пуфика. Следующий нешуточный удар он принял на сиденье, как на щит. Жалобно затрещал прочный бук. Одна из ножек отвалилась. Сиденье в руках южанина выдержало.
Кто-то попытался осторожно открыть дверь. Взревев, Ун Бхе одним прыжком оказался у двери, повернул ключ, для верности развернул поперек двери кресло и успел увернуться от запущенной в него ножки.
— А вот теперь я тебе покажу, — оскалил он подпиленные клыки.
— Посмотрим!
Хедвига взглянула на остатки пуфа, разломала их о колено и бросилась на Мбо с ножками в обеих руках. Южанин сделал вид, что снова попытается закрыться сиденьем, как щитом, но в последний миг бросил его в северянку. Она увернулась и ударила справа, Мбо принял удар буковой дубинки на плечо, а через мгновение он прорвался внутрь обороны Хеди и схватил ее в объятия.
— Пусти!
— Нет.
Мбо Ун Бхе крепко прижимал ее к себе.
— Пусти, не то я ударю!
— Бей, — вздохнул Мбо.
Хедвига разжала руки, и дубинки полетели на пол.
— Ужасно глупо, — с отвращением сказала она. — Теперь отпусти меня.
Южанин отрицательно помотал головой и обнял северянку еще крепче. Он держал ее и чувствовал, как из тела женщины постепенно уходит напряжение,
как оно превращается из стальной пружины в живую плоть. Хедвига резко выдохнула, обмякла и прижалась к нему, обхватила руками.— Кажется, я натворила непоправимое, — вздохнула она. — Эта история вывела меня из себя. Почему ты не сказал мне о перстне, Мбо?
— А почему ты не сказала мне?
Мужчина разжал объятия, но взял женщину за руку, увлек к кушетке, усадил и сел рядом, не выпуская ее руки. Пальцы их сплелись.
— Я не могла сказать, — сумрачно ответила дор Зеельмайн. — Это внутренние дела Севера.
— Так же и я, — проворчал Ун Бхе. — Но знаешь, это нельзя стерпеть — то, что дела Севера для тебя важнее меня!
— Ревнуешь? — прищурилась северянка. — А ведь у меня больше причин для ревности.
— Ну да! — возмутился южанин.
Хедвига вдруг засмеялась. Мбо посмотрел на нее недоуменно.
— Не могу поверить, что мы разломали одну лишь несчастную козетку, — сказала Хеди. — Или что это было, пуфик? Мне всегда казалось, что если уж мы начнем выяснять отношения, то разнесем все вокруг.
— Это потому, что мы поторопились, — серьезно сказал Мбо. — Стоило подождать часа три-четыре, и можно было пустить в ход магический арсенал…
— Магия, — упавшим голосом протянула Хеди.
— Перстень, — мрачно припомнил Мбо.
— И еще надо придумать, что сказать им всем, — Хедвига махнула в сторону двери. — Насчет моего здесь появления…
— Это мелочи. Есть вещи похуже, — жестко сказал Мбо. — Если похитители вставят камень в перстень, а я думаю, что они это сделают, то на время действия магии архипелаг будет отрезан от мира. Значит, если ты и я хотим известить своих императоров о пропаже артефакта, надо отправлять гонцов немедленно.
— О… — Хедвига потерла лоб. — Да. Это нужно сделать. Но…
— Но я не стану, — отрезал Мбо. — Я уже говорил, что эта история воняет. Слишком мало сведений, слишком много недоговорок. Я разберусь сам, без помощи Юга. Только я хотел бы знать… ты со мной, любимая? Не на стороне Юга, о нет, этого я не прошу. Но если встанет выбор между мной и Севером, кому ты отдашь себя?
Северянка прерывисто вздохнула, почти всхлипнула.
— Я тоже не отправлю гонца, — сказала она. — Император узнает обо всем, но пусть это будет позже. Сейчас я с тобой. Эту историю мы распутаем вместе. И не спрашивай пока, что будет потом. Хорошо?
— Пусть так.
Мбо Ун Бхе нежно поцеловал ее пальцы.
— До праздника еще несколько часов, а ты все равно уже здесь… — в голосе его прорезались бархатистые мурлыкающие нотки. — Что скажешь, Хеди?
— Скажу «да», любовь моя, — шепнула Хедвига, и губы их встретились.
Майзен шумно вздохнул, придирчиво осмотрел свой костюм и остался доволен. Красный сюртук с золотым кантом и такими же пуговицами, зеленые штаны, черная шляпа и расшитый золотой нитью шейный платок — скромно, однако в толпе он не останется незамеченным. Конечно, когда магия сплющит его тело и на целые сутки он станет маленькой мышкой, это не будет иметь значения. Но пока что сударь Майзен оставался рослым представительным мужчиной, и он желал демонстрировать достоинства своего истинного облика, так-то! Пыхтя и сопя, он приступил к одеванию. Костюм довершили высокие сапоги, трость и перчатки.