Перстень без камня

Хеди пришла в себя от поцелуя.

— Мы победили, любимая, — шепнул ей Мбо.

Дор Зеельмайн представила, сколько глаз наблюдают за ними, и усмехнулась. Острое чувство, что жизнь никогда не будет прежней, пронзило ее безжалостно и сладко. Северянка с жаром ответила на поцелуй.

Ун Бхе с трудом оторвался от ее губ.

— Что теперь? — трезво спросил он.

Женщина не успела ответить. В здании тюрьмы закричали. Дикий вопль рвался из нескольких глоток — и одновременно с тем Хеди и Мбо ощутили, как сминается и рвется защитный покров на здании.

— Быстрей! — выдохнула Хеди.

* * *

— Сейчас, сейчас, — бормотал Йемителми.

Его смуглая кожа побледнела от волнения. Главный почтальон быстро, но бережно переворачивал страницы. Старинный пергамент едва уловимо теплел под пальцами мага. Он еще не привык к тому, что его сила вернулась, и переживал, как мальчишка. От серебряного переплета книги исходил тонкий, на пределе слышимости звон, словно пение далеких цикад.

Орвель сгорбился в кресле, в совершенно человеческой позе, и перестал быть похож на зверя. Король выглядел человеком, закутавшимся в мохнатый плед и очень несчастным.

— Вот оно, — пробормотал Йемителми.

Король едва шевельнулся.

— Я могу помочь? — тоскливо спросил он.

— Нет, — сказал почтальон. — То есть да. Позвольте, я возьму подделки, ваше величество. Обе.

— Конечно, — вздохнул Орвель.

Он стянул с мизинца один фальшивый перстень, выбрался из кресла, отпер тайничок и вынул оттуда второй.

— Спасибо.

Йемителми поднял на короля затуманенный взгляд и, видимо, сильно огорчился увиденному, потому что даже отвлекся от магического фолианта.

— Ваше величество! — возмутился он. — Не переживайте так сильно! Вернется ваша невеста, вот увидите. Ну что ей сделают братья? Говорят же — ветер нельзя запереть.

Орвель душераздирающе вздохнул. Шерсть на его морде свалялась клочьями, желтые глаза воспаленно блестели. Впору было испугаться за здоровье короля, если не знать, что страдает его душа, а не тело.

— Я бы поговорил с ними, — скорбно сказал король. — Но кто я для них? Песчинка. Муравей. Жалкий человечишка.

Йемителми взглянул на него очень внимательно.

— Мне кажется, Орвель, или вы действительно себя жалеете? — осведомился он.

Король захлопал глазами.

— Похоже на то, — смущенно признал он. — Проклятье, Йем! Я вам дважды обязан за сегодня. Сперва вы спасли мне жизнь, теперь — мою королевскую честь. Хотите награду?

— Угу, — беззастенчиво кивнул Йемителми. — Помолчите, пока я не закончу, ладно?

— Ладно, — буркнул Орвель и вернулся в кресло.

Оттуда он молча наблюдал, как почтальон хозяйничает у него за столом. «А ведь Йеми сильно переменился», — подумал дор Тарсинг. Он не видел, каким был южанин до того, как утратил магию и попал на острова, и привык к его прежней манере себя вести как к некоторой данности. Сейчас стало видно, что все это время Йемителми жил под грузом невидимой ноши. Обретя вновь способности мага, он будто распрямился и вздохнул свободно. И сейчас впервые назвал короля по имени и даже не заметил этого. «Мне пора искать нового главного почтальона», — мысленно вздохнул Орвель, но тотчас оборвал себя. Акулий клык! О чем он думает? Трина пропала! Перстень не найден! На островах… сущий конец света происходит на островах! Мысли тотчас заскакали суматошными лягушками.

— Так, — веско сказал Йемителми.

Он успел закрыть книгу и даже запер переплет на ключик. В руке королевского почтальона белел кусочек глины, и он быстро начертил ею на поверхности стола несколько фигур. В основном это были пересекающиеся окружности. Король привстал, чтобы лучше видеть. Фальшивые перстни Йеми разместил в совершенно неочевидных точках, один посреди малого круга, другой на пересечении сразу трех линий. Напрягшись всем телом и вцепившись пальцами в край столешницы, южанин заговорил незнакомым гортанным голосом. Он словно читал наизусть длинную поэму. Орвель ни слова не понимал, но шерсть у него встала дыбом.

Перстни начали медленно приподниматься над столом. Крошки белой глины зашевелились, и линии поползли, слагаясь в новый узор. Йеми запел. В песне проступал невысказанный вопрос. Перстни закружились друг вокруг друга, как рассерженные осы. Йемителми что-то приказал резким, лающим голосом. Белые линии замерли. Перстни со стуком упали на стол, камни сами собой вывалились из них, южанин обессиленно рухнул на стул. Стало можно перевести дыхание.

Орвель медлил с вопросом, но маг сам ответил ему.

— Я не нашел перстень, — глухо сказал Йемителми. — Его невозможно увидеть. Это может означать либо то, что артефакт уничтожен, во что трудно поверить, либо то, что его экранирует невообразимо мощное заклятие. И я не знаю, что теперь предпринять.

— Капитан Крандж, — напомнил дор Тарсинг.

— Да, — кивнул почтальон и выглянул за дверь. — Эссель? Скажите моим, пусть приведут капитана.

Один из поддельных перстней отправился в тайник, второй занял место на пальце короля. Стол был вытерт. На этот раз Йемителми нарисовал лишь три разновеликих окружности, и Орвель безошибочно распознал в них проекцию сфер возможного, желаемого и настоящего — уж настолько его познаний в магии хватало. Капитан Крандж стоял у стола с завязанными глазами и имел самый покаянный вид. Король беззвучно хмыкнул. Надо было гневаться на дурака, который послужил если не первопричиной всех неприятностей, то как минимум движущим рычагом событий, но почему-то не гневалось. Впрочем, Крандж не его подданный.

Йемителми ухватил Кранджа правой рукой за левое запястье, нащупал пульс. Капитан вздрогнул.

— Сударь Столваагьер, значит?

Южанин выговорил поморское имя без заминки, но с явственным неодобрением.

— Истинно так, — торопливо подтвердил Крандж. — То есть, хм, так оно и есть.

— Тихо, — шикнул маг. — Думайте про него. Но молча.

Левую руку он простер над пересечением окружностей и произнес две фразы, длинную и короткую. Линии не шевельнулись. Йеми настойчиво повторил короткую фразу. Ничего не произошло. Почтальон выпустил руку Кранджа и вздохнул.

— Человек по имени Столваагьер мертв, — сухо сказал он.

— Гарпун ему в брюхо! — не удержался Крандж.

— Примерно так, — согласился Йемителми.

Стукнула форточка. Зазвенело разбитое стекло.

Орвель обернулся и ахнул.

Трина сидела на подоконнике. Вместо элегантного белого платья на девушке были мужские бриджи, рубашка и камзол. Карие глаза сверкали решимостью, темные волосы растрепались. Босые ноги, руки и даже щеки были перемазаны грязью.

— Я сбежала, — воинственно сказала Трина. — Пока я человек, они меня не найдут! Люди им все на одно лицо. Ха! Ну так вот им!

Девушка сложила из пальцев кукиш.

Король нежно снял ее с подоконника и прижал к мохнатой груди.

Глава 11 СВЕРЖЕНИЕ КОРОНЫ

Закат горел тревожным костром. Уходящего солнца не было видно за Островом магов, лишь ало-оранжевое зарево полыхало в полнеба. А на Золотой остров легла вечерняя тень, словно прохладная рука на лоб горячечного больного. Однако успокоения не настало. По улицам и переулкам Бедельти бродила смятенная толпа из местных и отдыхающих, то сгущаясь, то рассеиваясь, то захлестывая прибоем центральную площадь, то спадая вниз, до припортовых кабачков. Город лихорадило всерьез. Сердцем толпы были, на удивление, не местные смутьяны, а выдернутые из безмятежности отдыха приезжие. Вчерашние ленивые наблюдатели вдруг превратились в действующих лиц.