Перстень Харома

Чери злобно на него взглянула, не в силах простить ему мимолётную связь с Манароис, и, развернувшись, отправилась в свой дом, а Леметрия семенила за ней сзади, пытаясь придумать убедительные аргументы, чтобы успокоить подругу, но тревогу в своей душе не могли погасить никакие слова.

Фогги вернулся к фрее Эстате и наказал направить все имеющиеся флаэсины и речные суда вдоль русла Леи и прилегающих рек, чтобы более тщательно их проверить, так как по имеющимся данным дети находятся возле воды. Откуда у него такие данные, Фогги не сообщил, чтобы не вызывать недоумение Эстаты, а она не считала нужным интересоваться чужой тайной.

Чтобы все сведения о поиске могли быстро дойти до Боро, Фогги предложил Эстате расположить фрей на достаточном расстоянии друг от друга для передачи сообщений с помощью марок. Фогги проследил, чтобы все флаэсины отправились по своим маршрутам, и только тогда отправился домой, намереваясь хоть немного успокоить Чери и уложить её спать, так как она всё это время не закрыла глаза ни на миг.

У них дома была Леметрия, и Фогги был благодарен ей за её участие, иначе Чери могла не выдержать и сорваться, а о том, что последовало потом, Фогги старался не думать. Чери выслушала убедительные слова Фогги и собралась сама участвовать в поиске, но Фогги советовал ей оставаться в Боро, куда сведения придут намного быстрей.

Он понимал, что нужно занять мысли Чери каким-нибудь делом и предложил ей вместе с Леметрией дежурить по очереди и принимать сообщения фрей. Чери тут же принялась собираться, но Леметрия приказала ей спать, чтобы отдохнуть, иначе вообще не допустит её к дежурству. Чери со вздохом согласилась и тут же тревожно прикорнула в зале на диванчике.

Фогги и Леметрия вышли на крыльцо, чтобы её не беспокоить.

— Иди и ты, поспи, — предложил Фогги, — а я останусь дежурить.

— Не могу, — честно призналась Леметрия и добавила: — Что-то долго нет Хенка и Перчика.

Точно по мановению невидимой фреи они увидели силуэт флаэсины, опустившейся на близлежащую поляну. Леметрия не удержалась и побежала вперёд, а Фогги, замирая сердцем, шёл сзади, боясь услышать плохие вести.

Через борт неуклюже перевалился Перчик, и в темноте его лицо показалось удивительно угрюмым, но когда Фогги подошёл поближе, то понял, что здесь виновата не темнота: на лице Перчика было написано отчаяние.

— Что случилось? — обеспокоилась Леметрия. Перчик посмотрел на Фогги и произнёс:

— Пропал Хенк.

* * *

Элайни стояла у окна классной комнаты, смотрела на ряд цветущих лип, выстроившихся полукругом вокруг дворца, и диктовала диктант Марго, сидящей за столиком и склонившейся над листом бумаги.

— Пиши... в чистом поле мотыльки...

— Мам, я не успеваю, — ныла Марго, предпочитая прогуляться в чистом поле и погонять мотыльков, а не описывать чужие чувства.

— Марго, будь внимательнее ... в чистом поле мотыльки... — повторяла Элайни, переходя к другому окну, за которым виднелась лужайка, обсаженная со всех сторон невысокими кустами боярышника, а в середине стояла статуя Элайни, которую слепил Сергей. Изваяние было совсем не похоже на Элайни, но на все её шутливые замечания Сергей отвечал одинаково: — Я тебя так вижу.

— Написала? — повернулась Элайни к дочери, но Марго за столиком уже не было. «Убежала!» — возмутилась Элайни, собираясь задать трёпку Марго. Она выглянула в окно, но увидела только Альмавер со своей дочерью, Бони, фланирующую по дорожкам парка в направлении поляны, где обычно садилась флаэсина, и которую обкашивал Анапис, отец Бони. Девочка, увидев отца, заковыляла ножками к нему, но упала по дороге, и счастливое семейство принялось её успокаивать.

Элайни улыбнулась, радуясь за них, нашедших своё счастье здесь, вдали от своего дома, и ставших ей друзьями. Она подумала, как мало нужно для счастья, и, озираясь на свою судьбу, улыбнулась.

Сергей прилетел уставший, побежал к Хвостику и окунулся в нём, смывая ледяной водой все заботы. Посвежевший, он вернулся к Элайни и только тогда её поцеловал. Она с радостью вернула ему поцелуй и прижалась к нему всем телом, ласково поглаживая его голую мокрую спину.

— Вы есть будете? — спросила Алида, сунув голову в дверь, и заметила, широко улыбаясь: — Что, не налюбовались?

— Не смущай нас, Алида, — улыбнулась ей Элайни и на виду Алиды впилась в губы Сергея. Алида с сожалением закрыла дверь, буркнув на прощанье: — Я если что, вам подогрею.

— Может, всё-таки, покушаем? — спросил Сергей, но Элайни потянула его в спальню. Закрыв дверь на ключ, она обернулась к Сергею и прошептала: — Успеем.

Целуя его, она закрыла глаза, изредка нашёптывая ему на ухо: «Как же я тебя люблю!» Растворяясь, друг в друге, они прижимались телами, жалея, что не могут слиться полностью в безграничной нежности и страсти, чтобы в такой миг остаться в вечности навсегда.

Умиротворённые, они лежали, обнявшись, наслаждаясь незримым единением. Элайни гладила рукой грудь Сергей, а он шевелил её золотые локоны, накручивая их на палец.

— Больно! — воскликнула она, и, засмеявшись, оседлала его, прижимаясь всем телом и целую его в губы.

В двери застучали, и Элайни удивлённо посмотрела на Сергея: обычно, когда они уединялись, их не тревожили.

— Может это Марго? — хихикая, прошептала Элайни, соскальзывая с кровати. Они, шушукаясь и путаясь в одежде, привели себя в порядок и открыли дверь. На пороге стояла озабоченная Алида.

— Я не хотела вам мешать, — сказала она, поглядывая на скомканную постель, — но нигде не могу найти Марго.

— Ты её не видел? — спросила Элайни Сергея.

— Нет, я, ведь, только что прилетел, — удивился Сергей.

— А где Хамми? Может она с ним? — обеспокоилась Элайни.

— Хамми ещё утром ушёл на станцию репликации ^[7], — доложила Алида, — а Анапис ищет Марго в саду.

— Может она у Альмавер? — предположила Элайни.

— Альмавер со своей Бони гуляет в саду, — сказала Алида.

— А кто последний её видел? — спросил Сергей. Алида и Элайни застыли, глядя друг на друга.

— Я её видела за завтраком, — сказала Алида и посмотрела на Элайни.

— Что? — напряглась Элайни. — Я диктовала ей диктант, а, когда отвернулась к окну, она убежала.

— Вероятно, ты видела её последней, — прикинул Сергей. — Куда она могла убежать?

Элайни сказать ничего не могла. Решили произвести более тщательные поиски, и Сергей, забравшись на флаэсину, принялся утюжить небо вокруг дворца, всматриваясь, до боли в глазах, в землю и пытаясь за что-нибудь зацепиться. Алида позвала своего брата, Тулина, и тот, собрав из окрестных деревень людей, принялся методично обследовать все ближайшие леса.