Первая кровь

Вовка слушал наставника, одновременно пытаясь привести свои мысли в порядок. Его ошеломило известие о том, что наставник, зная о его партизанском прошлом, не собирается ничего предпринимать. Более того, собирается назначить его, Вовку, открыто сопротивляющегося местным порядкам, перечившего мастерам-наставникам, уже успевшего побывать и в карцере, и в лазарете, своим заместителем. Все это никак не хотело укладываться в мальчишеской голове. Все это шло вразрез с информацией о враге, полученной в партизанском отряде. Мастер-наставник Сандлер вел себя неправильно, не так, как подобает настоящему фашисту, врагу, которого стоит уничтожить любой ценой. Мало того, наказывая мальчишку плетью, Сандлер не испытывал того морального удовлетворения, которое, по мнению мальчишки, должен испытывать настоящий садист-ариец, так он еще и разговаривал с ним как с ровней! Как с настоящим взрослым мужиком! А этого просто не могло быть в принципе… Так с Вовкой общались только в партизанском отряде. А здесь, в «Псарне»…

— Ты меня слышишь, Вольф? — заметив «потерянный» взгляд курсанта, спросил Михаэль.

— А? Да, слышу, — ответил Вовка.

— Тогда держи. — Сандлер бросил на стол перед мальчишкой несколько треугольных суконных нашивок.

— Что это? — спросил мальчишка, разглядывая зеленые треугольники с алюминиевыми галунами в виде метел.

— Нарукавные нашивки, — ответил Сандлер. — Двойной галун — твой как моего заместителя.

— Обергефрайтер?

— Да, равный общевойсковому обергефрайтеру, но только в ранге «Псарни».

— А остальные кому? — Вовка вертел в руках треугольники с одинарными галунами.

— Это твое первое задание в чине обергефрайтера, — пояснил Михаэль. — Назначишь четырех самых смышленых и сильных на должности командиров отделений. Лычки пришьете на левый рукав. Чуть выше локтя.

— Я знаю, — кивнул Вовка.

— Ну вот и отлично! — улыбнулся Сандлер. — Только помни, что этот наш разговор «по душам» тебя не освобождает от правил школы. Требовать буду много больше, чем с остальных. Не взыщи! Понял, обергефрайтер хунд?

— Яволь, герр Сандлер!

— Тогда все, разговор окончен! Можешь приступать к своим обязанностям! — Сандлер повернулся, чтобы уйти, но неожиданно остановился. — А пачку я забираю, — сказал он, пряча упаковку в нагрудный карман униформы. — Поймаю с сигаретой — накажу! Да, и помещение проветри, — сказал он, покидая класс.

— Я. Яволь, герр… — Но мастер-наставник его уже не слышал.

Мальчишка собрал окурки в урну, сдул с парт пепел и распахнул настежь окна в кабинете.

— Вовка, ты здесь еще? — В класс заглянул Петька, с которым Вовка за время, проведенное в школе, успел крепко сдружиться. Новообретенный друг по нескольку раз в день забегал в санчасть, пока Вовка валялся на больничной койке, приносил фрукты, не съеденные за обедом, в свободное время помогал доктору ухаживать за больным пареньком.

— Здесь, — ответил Путилов.

— Чего от тебя Сандлер хотел? О! А это что такое? — Петька заметил лежащие на парте нашивки.

— Галуны нарукавные. Для командиров отделений. Можешь взять себе один — будешь гефрайтером первого отделения.

— Я? Да на фига мне это сдалось?

— Так нужно, Петька. Меня Сандлер назначил своим заместителем. Я теперь — обергефрайтер. — Он показал Петьке спрятанную в карман нашивку с двойным рядом метел.

— Ты? Заместитель Сандлера? — Глаза у Петьки едва на лоб не вылезли. — Но ты же… Я вообще считал, что он тебя в могилу загонит после всего… А тут на тебе, обергефрайтер!

— Я тоже так думал, — признался другу Вовка. — А он эвон как повернул… В общем, бери нашивку. С завтрашнего дня назначаю тебя командиром первого отделения.

— Вовка, а как же? Ты же сам. — Петька пугливо заозирался, а затем продолжил шепотом: — Сам про отряд рассказывал. А мы, выходит, при немцах выслуживаемся? Да как же так?

— Я тоже об этом думал, Петь. Все это так, но не совсем.

— Ну?

— Ты знаешь, ведь нас пока еще никто не принуждает сражаться против наших.

— Ну пока нет…

— А сражаться научат. Нас же для этого здесь фрицы собрали?

— Ну?

— Да не нукай ты, Петька, не запряг! — раздраженно заметил Путилов. — Научат всему, что должен знать настоящий солдат: рукопашной, с оружием обращаться, да и силенок за это время мы подкопить сумеем… Если, конечно, филонить не будем. Да и не даст нам Сандлер филонить…

— И? — Петька сменил доставшее Вовку «ну» на «и».

— Че ты все «ну» да «и»? Сам головой подумать не можешь?

— Чего подумать?

— Ладно, — махнул рукой Вовка, — слушай сюда: на «Псарне» нас всему научат. А после того как нас научат по-настоящему воевать, кто нам помешает в лес уйти и свой отряд собрать?

— Ты серьезно? А я об этом как-то не подумал… — Петька почесал обритый затылок. — Вовка, ты голова!

— Только нам надо в этом деле, ну в военном, лучшими стать: умнее, сильнее — лучшими, одним словом! А эти лычки нам только помогут. Командовать людьми, как говорил мой командир…

— Партизанский? — шепотом спросил Петька.

— Угу. Людьми командовать тоже уметь надо. Так что, Петька, будем учиться этому делу со всем возможным прилежанием!

— А здорово ты все придумал! — не переставал восхищаться другом Петька.

— Только, Петька, о нашем разговоре — молчок! Чтобы никто из наставников не пронюхал.

— Я понял, понял! А из пацанов еще кому-нибудь можно об этом сказать?

— Пока не нужно. Вдруг заложит кто-нибудь? Ты вот, например, в ком железно уверен? На кого в нашем взводе положиться можно?

— Колька Федотов неплохой пацан, Тимоха, Макар, Жорка Пономарь…

— Уверен?

— Ну…

— Вот когда будешь точно в них уверен, тогда и расскажем о нашей затее. А пока…

— Понял, могила!

— А вот Федотова, Пономаря да еще, пожалуй, Макара я тоже назначу командирами отделений. Как считаешь?

— Согласен.

— Ну тогда пошли, озадачим новых гефрайтеров. Да и ужин скоро.

На вечерней поверке мастер-наставник Сандлер пробежался взглядом по сверкающим серебром галунам, аккуратно нашитым на рукава свежеиспеченных командиров отделений, и удовлетворенно кивнул, тем самым, видимо, одобрив выбор своего протеже.