Первая любовь

— Видимо, Марина — это её невестка, — решила я и сделала ответное признание:

— А мне в школе не верили, что у меня фамилия настоящая. Одноклассники думали, будто я хочу примазаться к знаменитой советской артистке Татьяне Пельтцер. И только, увидев на выпуском вечере аттестат зрелости, они убедились, что это — моя настоящая фамилия, — после чего пояснила: У меня тётя родная работала в школе. Вот все и думали, что я по блату записалась под известной фамилией. А сама, небось, Иванова, Петрова или Сидорова.

— Дети, и особенно подростки, — максималисты, — улыбнулась Софья Абрамовна. — Они не терпят лжи. Хотя в вашем случае, Люда, ребятам надо было всего лишь спросить у учителя, Пельтцер — это настоящая фамилия или псевдоним.

— Почему-то это никому не пришло в голову, и даже мне, — я рассмеялась. — Зато насмешек в своё время натерпелась — мама, не горюй!

В машине было тепло, очень комфортно и стоял запах хороших духов. Я сама не заметила, как, пригревшись, заснула. Засыпая, подумала: Права была моя бабушка, когда говорила, что день может начаться по-разному, но как он закончится — знает только бог.

Сегодняшний день был сложным. Собственно, эта история повторяется каждый год, ведь наш народ традиционно перед новогодними праздниками закупается впрок. И всё же я не ожидала, что эта встреча с Софьей Абрамовной изменит всю мою жизнь…

Хозяйка Медной горы

— Просыпайтесь, Люда, — откуда-то издалека донёсся до меня чей-то голос. — Мы приехали.

Я испуганно открыла глаза. Где я? Кто со мной разговаривает? Ничего не помню! Подняла голову. На меня с доброй улыбкой смотрела постоянная покупательница нашего ларька.

Вспомнила! Женщину зовут Софья Абрамовна. Она хотела отвезти меня к себе домой, а я в дороге заснула. Как неудобно! Прям Соня-засоня какая-то.

Хотя на самом деле я даже в воскресенье встаю рано. Нужно успеть переделать все дела по дому, а ещё хочется уделить внимания детям, погулять с ними и покормить их вкусненьким.

— Наверное, вы не высыпаетесь? — сочувственно спросила Софья Абрамовна. — Мне так не хотелось вас будить, Люда, но с осмотром ноги желательно не затягивать. Вообще я считаю, что нужно жить так, чтобы делу — время, а потехе — час.

Я опять подумала, что своей улыбкой Софья Абрамовна мне кого-то сильно напоминает. Но кого — хоть убей, не могла сообразить. А вот пословицей она выдала себя с головой. Это так по-учительски: делу — время, а потехе — час!

Пока я думала, что ответить (всё-таки сонное состояние ещё сказывалось), дверца машины распахнулась, и некий парень в камуфляжных брюках и куртке поприветствовал нас. Софья Абрамовна сказала ему, чтобы он занёс в дом пакеты из багажника.

Мы вышли из машины, и тут моё сонное состояние сняло, как рукой. Мне-то всё виделось, как в дымке тумана. И вдруг на нас хлынули потоки яркого света.

Оказалось, мы находимся во дворе некоего дома, который скорее напоминал собой замок. Трёхэтажное строение с панорамными окнами и высокой мраморной лестницей было с трёх сторон окружено лесом, а фасадом смотрело на квадратную площадку, которую освещали стилизованные под старину чугунные фонари с шишечками наверху.

Вдоль высокого забора росли пушистые ели, а перед домом высажена липовая аллея.

Снегопад продолжался, но теперь снег падал крупными, как вата, хлопьями. Красиво! А ещё — романтично. Впечатление, будто я попала в волшебный лес.

— М-да, похоже, я ошиблась насчёт директрисы, — подумала я. — Педагоги живут гораздо скромнее. Пожалуй, для Софьи Абрамовны больше подойдёт другое определение — хозяйка Медной горы. Она — женщина властная, богатая, но при этом способна к состраданию.

— Держитесь за меня, Люда, — Софья Абрамовна протянула мне руку.

И хоть двор был тщательно очищен, я не стала отказываться от помощи. Мне будет очень неудобно, если я растянусь, как корова на льду, посреди этого великолепия. Да и подъём по лестнице в моём положении может быть для меня довольно непростым. Поэтому я решила почём зря не рисковать.

Поднявшись по ступеням, мы вошли в дом и оказались в просторном холле, пол которого был выложен чёрно-белой плиткой в шахматном порядке. Украшенный лепниной потолок высотой метров в пять подпирали колонны из белого гранита. На стенах висели картины.

А больше всего меня восхитила огромная ёлка, украшенная игрушками и однотонными гирляндами. Она создавала особое, праздничное настроение, и вселяла надежду на чудо.

Но поскольку я почти всю дорогу проспала, то теперь не представляла, где нахожусь, даже примерно. Скорее всего, на Рублёво-Успенском шоссе. Понятное дело, в таких особняках я никогда не была и теперь, глядя на сверкающий пол, пожалела, что согласилась приехать.

Связанные руками заботливой бабулечки носки, когда были новыми, выглядели, в общем-то, вполне прилично, но ходить по такому дорогому полу в штопаных носках — по-моему, просто святотатство!

Но что я поделаю, если новые носочки ждут меня дома под ёлочкой? Это у бабушки давняя традиция — дарить мне связанные своими руками вещи. А в гости я нынче не собиралась.

Из этой затруднительной ситуации меня выручила, сама того не ведая, Софья Абрамовна, когда, не задерживаясь в дверях, она прошла вглубь холла.

— Значит, ходить в обуви в таких домах — это нормально, — решила я. — И, вообще, на улице — зима, так что сапоги у меня почти чистые. Хорошо, что я не попала сюда осенью.

Я сделала пару шагов, как вдруг из-за застеклённой двери показалась молодая женщина.

— Ну, наконец-то, Софья Абрамовна! — она поспешила к хозяйке дома и помогла ей снять шубу. — Что-то вы сегодня задержались.

— Видимо, это та самая Марина, невестка Софьи Абрамовны, — подумала я.

— Люда, чувствуйте себя, как дома, — обратилась ко мне хозяйка и затем попросила свою невестку: Марина, посмотри, пожалуйста, ногу Людмилы. На перелом не похоже, но болит сильно. Бедная девушка ходить толком не может.

— Да, конечно, — Марина дружелюбно мне улыбнулась. А я подумала, что в этой семье на редкость хорошие отношения между свекровью и невесткой. Любо-дорого посмотреть!

— Ты посмотри, Марин, а я пока накрою на стол, — сказала Софья Абрамовна и скрылась за застеклённой дверью.

В сопровождении Марины, которая поддерживала меня за локоть, я прошла в комнату, что находилась сбоку от лестницы, ведущей на второй этаж.

Наверное, это была библиотека. Во всяком случае, все стены здесь были заняты дубовыми шкафами, на полках которых стояли сборники сочинений русских и зарубежных классиков. В простенке между окнами находился письменный стол. Недалеко от двери расположился низкий столик, на котором стоял бронзовый подсвечник, а рядом примостился диван.