Первая мировая война

На этой неделе в боевых действиях приняла участие американская 77-я дивизия – первая дивизия национальной армии США, весь личный состав которой был набран в Нью-Йорке. Она оказалась настолько разнородной, насколько это возможно: в ней, по словам Times, служило «множество евреев, немецких и прочих, итальянцы, американские ирландцы, греки, поляки, скандинавы, представители почти всех народов планеты».

24 июля в России чешские войска вышли к Волге и заняли Симбирск, родину Ленина и центр плодородного зернового региона. Чешские войска создали линию фронта протяженностью 5000 километров – от Тихого океана до Волги. 25 июля они вошли в Екатеринбург, где одиннадцать дней назад был убит царь. На следующий день в Мурманске к британским войскам присоединились французы. Немцы контролировали побережье Черного и Каспийского морей. Большевики пытались удержать власть в центре.

5 августа тысяча военнослужащих французских колониальных войск высадилась во Владивостоке. На следующий день в шести с половиной тысячах километров к западу от этих мест Чехословацкий корпус занял приволжский город Казань. В этом месяце достигла пика борьба за власть в самой Москве: представители партии эсеров, стремившиеся к возобновлению войны с Германией, ранили Ленина и убили двух его ближайших соратников. Большевики ответили широкомасштабными репрессиями. Сталин, направленный в город Царицын, возглавил жесточайший красный террор. «Систематические массовые карательные меры против буржуазии и ее прихвостней» – так это назвал сам Сталин в телеграмме, отправленной в Москву. Позже город был переименован в его честь и стал Сталинградом, но террор не был забыт.

В Соединенных Штатах «крестовый поход» кораблестроительства, начатый два года назад, в результате которого число кораблей, ходящих под американским флагом, удвоилось, набирал невероятную скорость. Его целью было создать к середине 1919 г. такой тоннаж морского флота, которого было бы достаточно для обеспечения всех нужд союзников в морских перевозках. 5 августа на воду было спущено первое судно на новой судоверфи Хог-Айленд; на месте бывших болот построили не пять, как обычно, а пятьдесят судостроительных доков. У работников Хог-Айленда были свой банк, почтовое отделение и еженедельная газета.

Шестнадцать судоверфей от Сиэтла на Тихом океане до Ньюпорт-Ньюса на Атлантическом в экстренном режиме строили новые суда. В Ньюарке, где на месте солончаковых лугов было построено двадцать восемь доков, из заранее подготовленных идентичных конструкций собрали 150 судов, каждое водоизмещением 8000 тонн. В Кэмдене, штат Нью-Джерси, судно водоизмещением 5000 тонн было построено за двадцать семь дней и еще за десять – полностью оснащено. В Харримане, молодом городе с тридцатью улицами, за два года построили 60 однотипных судов водоизмещением 9000 тонн. Там одновременно могли строить 12 судов. Лозунгом кораблестроителей, вовлеченных в это поразительное мероприятие, стало выражение генерального директора корпорации Особого флота Чарльза М. Шваба: «Завалим Германию кораблями и спасем Америку».

7 августа на Западном фронте войска Франции, Британии и британских доминионов готовились к новому наступлению, которое должно было начаться на следующий день. Среди тех, кому предстояло вести боевые действия, был уроженец Ньюфаундленда лейтенант Хедли Гудиер. Один его брат, Реймонд, погиб на Сомме в 1916 г., другой, Стенли, при Ипре в 1917 г. «Сейчас вечер перед атакой, и все мои мысли с вами, – написал он матери. – Но, вспоминая о доме, не могу не грустить из-за воспоминаний и мыслей о горе, которое еще больше омрачит вашу жизнь, если со мной что-нибудь случится в завтрашней стычке». Это наступление должно было стать первым из тех, что Фош называл «освободительными». Его целью было атаковать противника на фронте шириной 25 километров и вынудить его оставить свои оборонительные позиции. Гудиер понимал важность наступления, рассказывая матери: «Завтра будет нанесен удар, который должен обозначить начало решающего поворота событий. Я буду биться за свободу вместе с тысячами других, кто не думает о личной безопасности, когда на кону свобода».

Как и писал Гудиер, битва при Амьене действительно означала поворот событий. Ему со своими однополчанами-канадцами удалось продвинуться с боями на 10 километров, захватить 12 деревень, 5000 военнопленных и 161 пушку. В наступлении на Жантель Гудиер «в самом начале боя» обнаружил, что остался единственным офицером в роте, кто еще не был ранен. «У меня было восемь пулеметов и более сотни лучших в мире солдат. Я дал приказ всем пулеметам открыть огонь… Через десять минут у нас уже было превосходство в огневой мощи… Я решил, что настал момент для атаки, скомандовал, и парни ринулись вперед со штыками наперевес… Я никого не щадил. Только когда они переставали сопротивляться, у меня не хватало духа продолжать убивать их».

Успех в этот день сопутствовал и австралийским войскам. Они освободили 7 деревень, захватили почти 8000 пленных и 173 пушки. У железнодорожного узла в Базоше на реке Вель американские военные инженеры под интенсивным пулеметным огнем противника сделали мост из трех связанных стволов деревьев, по которому американские войска переправились через речку глубиной полтора метра, заваленную колючей проволокой. «Мы достигли предела своих возможностей, – сказал кайзер Людендорфу в этот день. – Войну надо заканчивать». Однако, по мнению кайзера, война должна быть закончена в тот момент, когда Германия добьется прогресса на поле боя, чтобы иметь возможность сохранить хотя бы минимум целей, ради которых она начиналась.

9 августа Людендорф сказал одному из своих коллег: «Мы больше не в состоянии победить в этой войне, но мы не должны ее проиграть». В этот день итальянский летчик Габриеле Д’Аннунцио, совершив рискованный полет протяженностью в 1000 километров, полчаса кружил над Веной, разбрасывая 200 000 листовок с призывом к гражданам столицы избавиться от «прусского рабства». 9 августа британское правительство признало Чехословацкий национальный совет «ныне действующим представителем будущего чехословацкого парламента». Британия первой из стран-союзниц предприняла этот шаг, тем самым вызвав брожение умов во всей Габсбургской империи [253] .

253

Соединенные Штаты не признавали Чехословацкий национальный совет до сентября. Франция, хотя Совет находился в Париже, откладывала признание Чехословакии до октября. Авт.

10 августа, на третий день наступления на Западном фронте, в плен сдалось 24 000 немецких солдат. Британские пилоты и летчики-наблюдатели недавно сформированной эскадрильи авиационной поддержки армии летали далеко за линию фронта и сообщали о состоянии немецкой обороны и передвижении подкреплений. Один из самолетов, пилотируемый капитаном Фредериком Уэстом с летчиком-наблюдателем Алеком Хеслемом, был атакован семеркой немецких истребителей. Уэст был ранен в ногу тремя разрывными пулями. Почти оторванная, нога упала на рычаги управления. Уэст отодвинул ее и, несмотря на непрерывный огонь немецких истребителей, сумел вернуть машину на базу. На следующий день он лаконично доложил своему командиру: «Сэр, вчера в 11:45 в неравном бою был подбит. Мне оторвало ногу, но сел благополучно. Один гунн гнался за мной до высоты восемь метров. Хеслем ранен в лодыжку. Я лишился левой ноги. Прооперирован. Удачи всем».

Уэст был удостоен Креста Виктории. Спустя шестьдесят лет он рассказывал: «Я был молод, силен и здоров, и мне повезло. Мне ампутировали левую ногу в какой-то церкви, в полевых условиях. Думали, я не выживу» [254] .

В этот же день, 10 августа, на передовую выдвинулись семь свежих немецких дивизий. Кто-то из группы пьяных солдат крикнул новоприбывшим: «Что вам надо, продолжатели войны?» Как долго еще продлится война, никто не мог сказать. 10 августа Черчилль сообщил Ллойд Джорджу, что для танкового корпуса, который он собирался укомплектовать техникой к июню 1919 г., потребуется еще 100 000 человек. На следующий день Гинденбург и Людендорф сообщили новому начальнику штаба флота адмиралу Шееру, что войну могут выиграть только немецкие подводные лодки. «Надежды на наступление больше нет, – сказал Людендорф своему штабу 12 августа. – Генералы потеряли почву под ногами». 14 августа, на совещании Германского коронного совета в Спа он рекомендовал немедленно начать мирные переговоры. Того же мнения придерживался король-император Карл, чей старший военный советник предупредил кайзера, что Австро-Венгрия «сможет продолжать воевать только до декабря».

254

Уэст рассказал об этом Уильяму Ньютону Данну, члену Европейского парламента от Консервативной партии и биографу маршала авиации сэра Траффорда Ли-Мэллори, в 1918 г. командовавшего той самой эскадрильей авиационной поддержки. Уэст, впоследствии ставший военным атташе Британии в Финляндии, в 1963 г. писал мне о решимости финнов обороняться от Советского Союза накануне Второй мировой войны: «Финны были готовы сражаться и погибать за каждым деревом». Уэст был награжден Крестом Виктории через год после того, как Финляндия стала независимой от Советского Союза. Авт.

Пессимизм Людендорфа, выраженный в Спа, разделял и один из его авторитетнейших командующих, кронпринц Рупрехт Баварский, который 15 августа написал из Фландрии принцу Максимилиану Баденскому: «Наше военное положение ухудшается с такой скоростью, что я больше не верю, что мы продержимся зиму; вполне вероятно, что катастрофа произойдет раньше». Больше всего его беспокоил главный актив союзников: «Американцы множатся так, как нам и не снилось, – написал он. – В настоящее время во Франции у них уже тридцать одна дивизия».