Первая мировая война

Принц Максимилиан не оставил надежду отсрочить просьбу о перемирии. 3 октября он предупредил Гинденбурга, что поспешное перемирие может привести к потере как Эльзаса и Лотарингии, так и районов Восточной Пруссии с преобладающим польским населением. Эти территориальные уступки Германии входили в Четырнадцать пунктов проекта мирного договора президента Вильсона. Гинденбург снова позвонил Людендорфу, а затем сообщил канцлеру, что для высшего командования Германии потеря Эльзаса и Лотарингии приемлема, в отличие от территории на востоке. Как выразился один историк, «становилось все более и более очевидным, что канцлер прочел Четырнадцать пунктов, а высшее командование нет» [262] .

262

John Wheeler-Bennett. Hindenburg, The Wooden Titan. L.: Macmillan, 1936. P. 168. Авт.

Принц Максимилиан наконец определился. 3 октября он включил в состав правительства двух депутатов от Социалистической партии, один из которых, Филипп Шейдеман, мудро заметил: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца». Чтобы положить конец ужасу, требовалось перемирие. 4 октября, проинформировав рейхстаг о необходимости мира и заручившись поддержкой Австрии в том, что уже нельзя было откладывать, принц Максимилиан отправил в Вашингтон телеграмму с предложением о перемирии.

В тот же день на французско-американской конференции, проходившей во французском городе Труа-Фонтэн, началась разработка планов доставки американских солдат и вооружения через Атлантику для кампании, которая должна была привести к разгрому Германии в конце 1919 г. или в самом начале 1920 г. Главными действующими лицами на конференции были маршал Фош и американский военный министр Ньютон Бейкер. Они договорились ускорить переброску войск зимой 1918 г., чтобы следующим летом у американской армии было все необходимое для наступления в 1919 г.

В сентябре в Соединенных Штатах было выпущено 297 артиллерийских орудий. Следующей целью стало производство чуть больше 1000 единиц в период с октября по декабрь 1918 г. и еще 1000 – с января по апрель 1919 г. Аналогичные планы ускоренного производства на следующие полгода и далее были приняты и для других видов вооружений. По всей Франции американская армия создавала широкую сеть телефонных и телеграфных линий, чтобы улучшить связь с фронтом: американцы извлекли уроки из неудач в Аргонском лесу и намеревались обеспечить успех кампании 1919 г.

Франко-американские договоренности, достигнутые 4 октября в Труа-Фонтэн, внушали надежду на серьезные военные успехи в первые месяцы 1919 г. Пока войска Першинга пытались вернуть себе инициативу на Мёзе, их командующий подсчитывал, сколько дивизий ему понадобится во Франции к 1 июля 1919 г. для решающего сражения. Получалось 3 360 000 человек, большую часть которых предстояло переправить через Атлантику на британских кораблях – на два миллиона больше, чем было в его распоряжении. Войска были уже в пути.

Глава 26 Крах Центральных держав

Октябрь – ноябрь 1918 г.

Во Франции художник Джон Сингер Сарджент с июля месяца путешествовал вдоль линии фронта в поисках вдохновения для картин, заказанных британским Министерством информации. 4 октября 1918 г. он писал другу: «Много месяцев я не понимал, как подступиться к данной мне теме, совместным действиям британских и американских войск. Конечно, они взаимодействовали, но абстрактно, а не в каком-то конкретном месте, которое можно изобразить на картине». Он никак не мог найти сюжет, хотя три месяца, отведенные ему на создание картины, подходили к концу. «Я потратил впустую кучу времени на поездки на передовую, – писал он другому своему приятелю шесть дней спустя. – Там нечего писать – все уродливое, скучное, разбитое, а увидеть можно только одного или двух человек». Затем Сарджент отправился на Сомму в надежде, что его все же посетит вдохновение. «На Сомме я наконец увидел то, что хотел: запруженные войсками дороги, – писал он. – Насколько я могу судить, это лучшее из зрелищ, которые может предоставить война».

На самом деле Сарджент решил написать не войска на марше. С ним на Сомме был еще один художник, Генри Тонкс, которому министерство заказало картину на медицинскую тему. В поисках сюжета они с Сарджентом отправились на перевязочный пункт близ Ле-Бак-дю-Сюд на дороге в Дуллан. «Там, – пишет биограф Сарджента, – под ясным осенним небом они увидели ослепших от горчичного газа солдат, ждавших своей очереди. Сарджент наконец нашел свою картину, хотя ее сюжет не имел ничего общего с условиями договора. Тонкс сказал, что не будет возражать – нисколько» [263] .

263

Stanley Olson. John Singer Sargent. L.: Macmillan, 1986. P. 261. Тонкс написал две картины – «Подземный эвакуационный пункт, Аррас» и «Перевязочный пункт на передовой во Франции» (на ней изображена группа людей, ослепших от горчичного газа, возможно, тех же, что и на картине Сарджента). Обе картины Тонкса, как и полотно Сарджента, хранятся в Имперском военном музее. Авт.

Сарджент сделал эскизы, вернулся в свою студию в Лондоне и приступил к работе над картиной. На полотне «Отравленные газом» изображены две группы ослепших солдат с повязками на глазах, десять человек в центре и девять на заднем плане – солдаты построены в колонну, и их ведет за собой дежурный. Каждый положил руку на плечо идущего впереди. Некоторые не расстались с винтовками. На переднем плане на земле лежат более двадцати человек; на глазах у них тоже повязки. Поле на заднем плане тоже усеяно лежащими людьми. Не видно ни медсестер, ни врачей. Вдали, у самого горизонта, крошечные фигурки играют в футбол. Картина произвела огромное впечатление и на выставке Королевской академии 1919 г. была названа «картиной года».

На юге в первую неделю октября фронт из-под Салоников переместился в глубину Сербии. Несмотря на капитуляцию Болгарии, австрийские войска продолжали сражаться. Людендоф прекрасно понимал, какую опасность для Центральных держав представляет неуклонное продвижение сербов и французов на север, через сербскую Македонию к Дунаю и Белграду. Тем не менее и в Берлине, и в Белграде надеялись, что все каким-то образом обойдется. 4 октября Германия и Австрия направили президенту Вильсону «ноту мира» с просьбой согласиться на перемирие. И немцы, и австрийцы давали ясно понять, что это не капитуляция и даже не предложение по мирному договору, а попытка прекратить войну без предварительных условий, которые могут быть невыгодными для Германии и Австрии. Таково было желание принца Максимилиана.

Пока Вильсон изучал ноту, война продолжалась. 5 октября на южном фронте в плен попало 3000 австрийцев. Продолжение боев усиливало недовольство в немецком обществе. 6 октября в городе Гота конференция Союза Спартака, руководитель которого Карл Либкнехт был в тюрьме, потребовала упразднить монархию и установить в Германии власть Советов.

С распадом империй усилилась борьба за независимость, которую вели национальные меньшинства. 7 октября в оккупированной немцами Варшаве Регентский совет, до этого находившийся под контролем Германии, ссылаясь на принципы самоопределения Вильсона, объявил о создании «свободного и независимого» Польского государства. Однако полномочия совета оспаривали две другие группы, Польская ликвидационная комиссия (довольно странное название) в Кракове и Временное народное правительство Польской республики в Люблине [264] . Немцы, не желавшие расставаться со своими территориальными приобретениями в Польше, держали Пилсудского в тюрьме в Восточной Пруссии. Украинцы, которым не хотелось уступать воссозданной Польше Восточную Галицию, основали во Львове Украинский национальный союз, и на всей территории провинции начались бои между польскими и украинскими вооруженными отрядами.

264

Именно в Люблине в июне 1944 г. Советский Союз основал Польский комитет национального освобождения, известный как «люблинские поляки», где преобладали коммунисты. Западные союзники не признали его в качестве будущего польского правительства, но в конце войны были вынуждены с ним смириться. Авт.

Охваченная беспорядками Германия еще не погрузилась в хаос и не решилась на капитуляцию. 7 октября, когда в Варшаве было объявлено о создании Польского государства, газета Vossische Zeitung опубликовала призыв к последнему усилию на фронте. Автор статьи, немецкий промышленник Вальтер Ратенау, полагал, что таким образом Германия добьется сильной позиции на переговорах и мир будет заключен на условиях равенства, а не капитуляции. «Все мужчины, способные держать в руках оружие, должны быть выметены из кабинетов, гауптвахт и учебных частей, на востоке и на западе, на базах и в тылу, – писал Ратенау. – Какая польза от оккупационных войск и экспедиционных сил в России? В настоящий момент на Западном фронте у нас меньше половины имеющихся в нашем распоряжении сил. Наш фронт ослаблен, восстановите его, и нам предложат лучшие условия. Мы хотим мира, а не войны – но не мира поражения».

Впечатленный этой логикой принц Максимилиан спросил Гинденбурга и Людендорфа, приведет ли дополнительная мобилизация, предложенная Ратенау, к «должному усилению» войск. Людендорф был настроен скептически: с практической точки зрения «это вызовет больше неразберихи, чем мы можем выдержать», сказал он 8 октября. Но Ратенау не сдавался; он написал недавно назначенному военному министру генералу Шёйху, что, если Германия выведет войска из тех районов, которые упоминает президент Вильсон, в том числе из всей Бельгии, а также Эльзаса и Лотарингии, это «положит конец нашей способности защищаться и отдаст на милость врагу».