Первая невеста чернокнижника

– Достoпочтенные чернокнижники и ведьмы, вы не волнуйтесь. Я быстренько ямку в уголочке проковыряю. Мне рагу очень надо похоронить. Песни и пляски устрою позже. Не буду волновать, так сказать, ваш вечный сон…

Лопата неожиданно легко вошла в грунт, словно кто-то до меня вскапывал грядки. Откинув землицу, я бодренько вымолвила:

– Видишь, Алина, совсем нестрашно! На кладбище так тихо, как… в склепе.

Согласна, странное сравнение.

В тишине ухнул филин. Я, конечно, слышала филинов только в фильмах, но надеялась, чтo это именно ночная птица, а не зомби созывал собратьев на пир,коль ужин пришел собственными оженьками. Только соуса Хинча не хватало.

Я с опаской огляделась. Темнота начала сгущаться, следовало поторопиться с закапыванием жертвы. Стараясь отогнать суеверный страх,тихонечко запела:

– Я на солнышке лежу и на солнышко гляжу. Все лежу и лежу…

Неожиданно подумалось, что покойники тоже лежат на солнышке… и под дождиком лежат, под снегом и сугробами. Не песня, а плевок в лицо кладбищенским жителям.

– Черный ворон, что ж ты вьешься над моей головой?

Мигом представилось, как недавняя стая ворoн кружится над маленьким погостом уважаемых чернокнижников, и слова застряли в глотке. пределенно, с пением, копанием и ритуалом было пора заканчивать, пока у меня не развилась паранойя и в каждой детской потешке не увиделся гимн некромантов.

Прислонив лопату к ограде, я взяла в руки Егорку и горшок с рагу.

– Взываю к тебе Мельхом! – провозгласила громко, потом испуганно оглянулась к могилам, но погост оставался тихим. – Давай мириться. Обещаю, что не буду обзывать тебя лачугoй, а ты вернешь в кухню кран и горячую воду в ванную комнату. Прими подношение!

Неловко пристроив череп рядом с фонарем, я вылила рагу в ямку.

– Да будет так!

Только я взялась за лопату, что бы засыпать орошенное едой углубление, как из рыхлой земли, резко и неожиданно, высунулась костлявая рука. Не помня себя от ужаса, я истошно завопила и наверняка разбудила всех окрестных покойников. В ответ где-то залаяли собаки.

Могу официально заявить: в фильмах ужасов безбожно врут! Ожившие мертвецы выкапываются с такой проворностью, что дали бы фору любому скоростному кроту. Пока я визжала от паники, предок Керн, щеря на удивление хорошо сохранившиеся зубы с длинными верхними клыками, вылез из могилы наполовину.

В глазах потемнело. Страх множил силы. Я размахивала лопатой с такой проворностью, словно она не весила ни грамма. От удара со звоном слетел фонарь и потух. Егорка укатился за забор. Наконец лопата встретилась с мертвецом, практически выбравшимся из земли. Череп зомби отлетел за пределы кладбища, как теннисный мяч.

– Простите, дедушка Керн!

Лопата отправилась в обезглавленный скелет, а я, высоко задрав юбки, галопом выскочила из ворот кладбища. Под ноги случайно попался Егорка и отскочил на пару метров.

– Егoрушка, друг мой! Ты уцелел! – не сбавляя хода, я догнала катившийся по земле артефакт и подхватила под мышку.

В компании отполированного артефакта, не разбирая дороги, я скакала к Мельхому. Задыхаясь, ворвалась на кухню. Грохнула тяжелая дверь, со стуком в пазы сдвинулся железный засов. Перед глазами плыло, бок кололо. От адреналина меня трясло крупной дрожью.

– Алина?
– раздался вкрадчивый хрипловатый голос.

С опаской, осторожно я оглянулась . Оказалось, что в кухне мирно горел очаг, а за столом спокойно ужинал хозяин замка, вeрнувшийся домой целеньким, здоровеньким и на своих ногах, а не на закорках демонов. Выглядел, к слову, свеженьким и опрятным. Волосы были аккуратно подстрижены, словно, сутки Макс не кутил, а отдыхал в СПА-салоне: делал грязевые маски, принимал солевые ванны и старался изгнать из головы идею свернуть шею женщине, поселившейся в Мельхоме. Надеюсь, удачно. Хотя прямо сейчас он казался чрезвычайно напряженным, будто мы убегали от зомби-скелета на пару.

Впрочем, Эверт тоже сидел с ошеломленно физиономией – даже ложку до рта не донес. инч в милом кухонном фартуке поверх отглаженного костюма замер посреди кухни с плошкой соуса в руках. В нерешительности, словно просчитывал в уме, не пора ли припрятать приправу, прислужник переводил взгляд с меня на миску.

– У тебя такой вид, как будто ты от мертвеца убегала , - заметил Макстен.

– Ага… убегала , – медленно кивнула я. – Дядьку вот… спасла.

Я протянула череп. В напряженной тишине из ослабевшей руки ученика выпала лока и со звоном упала в тарелку. Макстен изогнул брови и вкрадчиво заметил:

– Это не дядька Идрис.

– Не он?
– Я перевернула головешку и посмотрела в целенькие, прекрасно cохранившиеся зубы. И вдруг челюсти щелкнули! С воплем я отбросила приблудный череп на пол и поддала ногой. Ожившая головешка отлетела к ногам Хинча и вцепилась в штанину, словно агрессивная болонка.

– Хозяин, - с индифферeнтным видом вымолвил прислужник, - вам следует поставить печать на пробужденного предка.

– Я заметил.

Словно в дурной черной комедии Хинч подошел к хозяину, с превеликой осторожностью пристроил на столе миску с соусом, а потом попытался отодрать череп. Голова зомби-скелета решительно не желала выпускать штанину из идеальных зубов.

– Снять брюки? – любезно уточнил Хинч.

– Не стоит, – хмуро покосившись в мою сторону, отозвался Макс.

Странное дело: меня едва не превратил в зомби-монстра пробудившийся предок Керн, я имела полное право на злость, cтрах и обиду, но почему-то под укоряющим взглядом чернокнижника испытывала вину. Удивительный человек! уже моей бабушки. А она-то уж знает толк, как на пустом месте заставить всех домашних чувствовать себя преступниками.

Макстен приложил ладонь к перепачканной землей головешке. Прозвучали резкие колдовские слова. Из-под пальцев брызнула алая вспышка,и омертвелый череп с черной круглой печатью во лбу покатился по полу.

– Госпожа Алина, насколько понимаю, ваш ритуал удался, – если бы не знала, что Хинч всегда издевался с каменной физиономией, решила, будто он мне сочувствовал.

– Ритуал?
– изогнул брови Макс.

На пару секунд на кухню опустилась гробовая тишина, хуже царила только на кладбище перед пробуждением деда Керна.

– Я хотела помириться с Мельхомом, - выпалила я.
– Живую курицу закопать совесть не позволила…

– Тихо! – перебил меня Макстен, выставив руку. – Для начала ответь на вопрос: кто тебя надоумил заявиться в темноте на кладбище Кернов и закапывать там… Кстати, а что ты закопала?

– Скисшее рагу.

На лице у мага дернулся мускул.

– Ты полила кладбище чернокнижников помоями?

– Ну что сразу помоями? – даже возмутилась я.
– Рагу было почти свежим. Конечно, этот ваш черный гримуар утверждал, что надо живую курицу…

– Ты открывала родовой гримуар?! – Глаза Макса снова вспыхнули, как угольки (ужас как страшно!).
– Ты в своем уме?!

– Так Эверт сказал, что не может сам.

Все дружно мы вперились в ученика вопрошающими взглядами, и тот начал медленно стекать под стол. Он так старался спрятаться, чтo длинные ноги высунулись с противоположной стороны.