Первая после бога

Он что-то ещё кричал, даже руками размахивал. Только Дира его уже не слышала. Хотела было возразить, мол, никакая это не мелочь. Но не сумела даже рта раскрыть – челюсть свело судорогой и горло будто пятернёй сжало. А на сложенные поверх одеяла ладони быстро-быстро закапали… слёзы?

Как это так получилось, Кассел и сама не поняла. Но получилось вот. Дира действительно рыдала, размазывая сопли по нейроровскому халату, за него же цепляясь. А Март её по голове гладил, бормоча что-то бессмысленно успокаивающее.

Вероятно, чудеса на свете всё же случаются.

***

Платье было хорошо. Наверное. По крайней мере, плохое бы Бэра не выбрала. Уж в чём, в чём, а в моде и дорогих шмотках кузина разбиралась. Но обилие страз и кружев – а из чехла ещё и перья высовывались – Диру откровенно смущало. Конечно, выписка – это знаковое событие. Но для вечернего наряда как-то мелковато.

– Я просила одежду мне привезти, – Кассел решительно застегнула мешок. – Сомневаюсь, что за несколько месяцев мода настолько изменилась, что в шелках по улицам ходят.

– По улицам в чём только не ходят! – отмахнулась Бэра, в картинной позе на больничной койке развалившись и пощипывая ей же принесённый виноград. – Но вообще-то прямо отсюда мы едем в Иллюзион, потом в ресторан, а дальше…

– Кутить, я знаю, – мрачно перебила веселящуюся сестрёнку Дира. – Но в этот раз без меня. Во-первых, мне нельзя. А, во-вторых, ни малейшего желания веселиться не испытываю.

– А к чему желание испытываешь? – кузина приподняла тонко выщипанную бровку. – К тоске и страданиям?

Кассел молча прохромала к окну, за которым снег сыпал, смазывая чёрную обнажённость деревьев и могильную мрачность прелых листьев. Не первый снег в этом году. Но набухшие серо-сизые тучи дарили надежду, что этот не растает.

Дира села на подоконник, подтянула ногу. По палате она уже и без трости передвигаться могла, а вот для того, чтобы в коридор выйти, палка всё ещё требовалась. И икру порой судорогой сводило.

– Диагноз ясен, – пропела Бэра. – Страх неизвестности и непонимание, как жить дальше. Ну так давай я тебе объясню. Сейчас мы превращаем гнездо на твоей голове в причёску, рисуем лицо, ты напяливаешь это шикарное платье и…

– Я же сказала, что никуда с тобой не поеду! – огрызнулась Кассел.

– Хорошо, со мной не поедешь. А с господином полковником соизволишь посетить премьеру, о которой столица уже месяц сплетничает?

– С каким полковником?

– А ты многих знаешь? – усмехнулась красавица, изящно отправив виноградину в рот. – Лично я только одного – господина Нейрора. И по секрету, между нами, девочками, скажу, что увеселительная программа придумана не мной, а вышеозначенным господином. После ресторана же он намеривается отвезти тебя в дом, который снял. Не зеленей. Это крёстная фея, в смысле, со всех сторон замечательная кузина разболтала о твоей бедственной ситуации. Вот он и поступил как настоящий рыцарь. Деньги за аренду я с твоего счёта списала. Потому никому ничего ты не должна. В сём съёмном доме благородный Март собирается оставить тебя в гордом одиночестве и целомудрии. «Пока она сама не позовёт!» – конец цитаты. Меня же берут довеском, чтобы – не дай Дева – никто это мероприятие за свидание не счёл. Ну так как, едем в Иллюзион?

Бэра сунула в напомаженный ротик сразу две виноградины, с интересом за сестрой наблюдая. А Кассел смотрела в сад – на бесшумно падающий снег – водя по стеклу пальцем.

Нейрор-лечащий врач – это одно. Тираничный, требовательный и, пожалуй, безжалостный. Доводящий до отчаянья, до слёз в подушку, а ревела Дира в последнее время больше, чем за всю прожитую жизнь. Никогда не жалеющий, никогда не сочувствующий, язвительный. И порой сидящий у её кровати, когда она спала. Точнее, это Март думал, будто пациентка спит.

И шажок за шажком заставляющий саму поверить в выздоровление. В то, что ничто не потеряно и всё ещё можно вернуть.

Но Нейрор… Кто? Кавалер, ухажёр, потенциальный любовник? В общем, это совсем иное.

– Кстати, на то, чтобы тебя в человеческий вид привести, у нас минут пятнадцать – не больше, – вдоволь намолчавшись, заметила кузина. – Несчастный рыцарь у крыльца больницы уже полчаса мёрзнет, принцессу дожидается.

– Ты раньше об этом сказать не могла?

Дира едва с подоконника не свалилась.

– А надо было? – изумилась Бэра.

Нет, на свою двоюродную сестру Кассел не жаловалась, а порой и Близнецов за её существование благодарила. Но иногда желание придушить красавицу становилось почти нестерпимым.

***

Иллюзион блистал яркими огнями хрустальных люстр и бриллиантами зрительниц. А, заодно, поражал Кассел, привыкшей к четырём стенам и тишине, многолюдьем, шумом и огромным пространством. Кажется, Дире ещё ни разу раньше не приходилось чувствовать себя такой потерянной. Точь-в-точь, девочка, впервые с мамой большой магазин посетившая. Не слишком приятное чувство, заставляющее к Нейрору жаться. Но Март, вроде, и не против был. Наоборот, только сильнее её локоть к себе прижимал.

Правда, и про Бэру не забывал. И куда только подевались тяжеловесные неповоротливые манеры? Щебетал, как заправский салонный щёголь. А вот с Кассел они едва десятком слов обменялись. Но это даже к лучшему. Внятно Дира сейчас могла только мычать.

Пока спектакль шёл, она успокоилась, сердце перестало панически бухать. Но суть постановки так и осталась загадкой. Кажется, что-то на врачебную тему. По крайней мере, жёлтые халаты там мелькали. Но Кассел настолько обрыдло всё медицинское, что на экран-сцену она и смотреть не могла. К тому же пальцы Марта, её ладонь ненавязчиво поглаживающие, не давали толком сосредоточиться.

Глупо, конечно, и по-детски. Она не барышня-лицеистка, а он – не краснеющий курсант, чтоб вот так тишком за ручки держаться. Но что делать, если нравится?

К сожалению, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Погас экран, убрав в небытие целующуюся на фоне заката парочку, зажглись люстры, вышли на сцену актёры, собирающиеся благодарственно-самовосхволяющие речи толкнуть, и Нейрор руку свою убрал. Наклонился, шепнул на ухо, что нужно дождаться, пока толпа схлынет. Но без такой заботы Дира бы и обошлась прекрасно. Про свою колченогость она и так не забывала.

Настроение вниз съехало – немного, но всё же.

– … часто спрашивают, как мне удалось столь точно передать непростой характер героя, – вещал на сцене красавец, кажется, исполнявший главную роль. Впрочем, с таким же успехом он мог дворника играть – Кассел-то всё равно спектакль не видела. – Это потому, что мне представилась уникальная возможность понаблюдать работу больницы изнутри. Так сказать, заглянуть через плечо профессионалов. Но особое впечатление на меня произвела одна доктор. Её имени говорить не стану, так как в нашей группе ни для кого не секрет: я был немного влюблён в эту удивительную женщину…