Первая после бога

Дира была уверена, что чудо к полкам только за этим и пошла – блондина пихнуть.

– Серьёзно? – тяжело поразился Рейн и букет зачем-то за спину спрятал. – А я не знал. Ну, теперь буду. Только вот у меня тут ещё один подарочек есть. Думаю, этот в самую точку попадёт.

Громила промаршировал к столу, шлёпнул на него бумажку, для верности ещё и пятернёй припечатав. Кассел глянула: обычный листок, кажется, из блокнота выдернутый. Уголок бурым запачкан – вполне возможно, что и кровью. Почерк знакомый, но неузнаваемый. Правда, понятно, что писавший сильно нервничал: буквы вкривь и вкось, за строчки заезжают, а под подписью ещё и клякса.

Вот подпись-то врача и заинтересовала.

Дира подцепила листок. Прочитала написанное – ничего не поняла. Прочитала второй раз. И только на третий до неё дошло: держит она в руках заявление собственного мужа на развод. При чём тут же и условия этого самого развода указаны: всё имущество, до брака супругам принадлежавшее, им же и остаётся.

Кассел потёрла бурый уголок совсем чуть-чуть, но ещё влажный. Даже пальцы понюхала. Точно, кровь!

Доктор вопросительно на Вароса уставилась.

– Ну чего? – смутился блондин, нервно волосы за ухо заправляя. – Ты же говорила: муж развода не даёт. Я и решил помочь. Чего не помочь-то хорошему человеку? Крикнул там ребят. Ты не бойся, наших, из команды. Пошли да поговорили по душам. Объяснили мужику, как он неправ. Тот понял. Так прощаешь?

– Поправь меня, если ошибаюсь, – с расстановкой протянула Дира. – В качестве извинений за то, что вчера устроил, ты выбил из моего мужа вот это?

Хирург тряхнула листком, словно кто-то здесь сомневался, о чём речь идёт.

– А что? Не надо было? – с эдакой агрессивной обидой сопнул Рейн.

Ну, точь-в-точь мальчишка, любимую мамочкину вазочку расколотивший, а потом осколки сапожным клеем склеивший. Ожидал-то похвалы, а вместо этого новую трёпку получивший.

– Ты идиот? – сама не понимая зачем, спросила Дира.

– Ну я ж правда, от чистого сердца! Вот чем хочешь поклянусь! – красавчик даже руку к груди в порыве искренности приложил. – Не такой, изменился, честно! Вот как тут побывал, так и понял: не по мне та жизнь, которая раньше была, другого хочу!

– Я заметила, – согласна кивнула Кассел. – Или что? Раньше ты не четверых, а сразу восемь оприходовал и пил в два раза больше?

– Нет, всё не так! – посмурнел красавчик. – Да, вчера я того… ну, напортачил. Пришли там одни. Просто так пришли, навестить. А потом другие. И пошло-поехало! Я ж не хотел! Но потом так захотелось… Только больше не стану, клянусь! Извини, в общем, не повторится.

– На кой мне твои извинения? – стараясь выговаривать слова почётче, а, заодно, на ор не срываться, процедила Кассел. – Ты не у меня, а у себя прощения проси. Не моей – своей башкой рискуешь. Мне то что? Помрёшь и помрёшь! Слава Деве, я за тебя больше не отвечаю. Да вот ещё перед ней можешь извиниться, – доктор ткнула пальцем в сторону замершей испуганным кроликом Анет. – Что-то мне подсказывает, не только стихами вы баловались. Песни же свои про: «Я изменюсь» – брату пой. Тут они ни к чему.

– Да я честно…

– А мне вот до… – эпитет из лексикона новой пациентки в данном случае очень бы подошёл, но Дира сдержалась – каким чудом и сама не поняла, –… до фонаря. Во-первых, я не верю, будто кто-то что-то переосмыслить может. Не меняются люди-то. Да, конечно, перепугался, присмирел. Но как только опять здоровым себя почувствовал – за старое взялся. Таким и останешься. Если повезёт – до старости. Не повезёт, так до могилы. А, во-вторых, мне плевать. И, в-третьих…

– И с чего вы уверены, будто всегда правы? – вызверилась вдруг Анет, вконец растерявшегося Вароса своим тщедушным тельцем загораживая. Выглядело оно забавно. Моська, только не на слона тявкающая, а на слоновьих обидчиков. – Если некоторые тут, всегда правые, меняться и свои ошибки признавать неспособные, то это ещё не значит, будто остальные такие же! А вот возьмёт и действительно по-новому жить станет!

– Ты ещё скажи, что это он просто раньше свою женщину не встретил, – пробормотала Кассел, тоже несколько ошарашенная.

– А вот и не встретил! – грозно тряхнула кудряшками чудо. – Просто до этого Рейн настоящего смысла не видел.

– Милая, весь его смысл в обожаемых драконах и спорте…

Вот зачем, спрашивается, сказала? Её это дело? Абсолютно точно: не её.

– Это мы ещё посмотрим, – угрожающе пообещала интерн. – Пойдём, Рейн. Тебе тут и вправду делать нечего. Извинился – молодец. А теперь я хочу кофе!

Боевая дева, напоследок ещё разок победно тряхнув локончиками, подхватила слабо упирающуюся гордость империи под локоть и поволокла из ординаторской. Самое удивительное, что Варос хоть и оглядывался растерянно, но шёл.

Дира их даже окликать не стала. Конечно, всего, что хотела, блондину она так и не высказала. Но с другой стороны, не доктору взрослому бугаю объяснять: бить чужих дядей нехорошо и, вообще, такие поступки серьёзными последствиями грозят.

Ну их! Пусть проваливают вместе с благословением Близнецов. Хватит с неё Варосов. По крайней мере, на сегодня точно хватит.

***

Удачный день на то и удачный, чтобы феерично закончиться. Собственно, Кассел чего-то подобного и ожидала, поэтому увидев рядом с больницей экипаж своего супруга, нисколько не удивилась. И даже подошла послушно к приглашающе открытой дверце, догадываясь, по какой причине сиятельный лорд Ван’Риссель навстречу не вылез.

Хорошенечко же разглядев в полумраке лицо дорогого Меркера, Дира решила, что будущему парламентёру – или кем он там становиться собрался? – ещё дней десять на публике показываться не стоит. То ли «ребята», убеждая, с аргументами перестарались, то ли лорд так брачными узами дорожил, а только физиономия его больше всего качественную отбивную напоминала. И ни очки, ни пудра, делавшая мужчину похожим на хорошо разложившийся труп, положения не спасали.

– Лестница слишком скользкая попалась? – поинтересовалась Кассел не удержавшись.

Ну, бывают такие моменты: знаешь, что язык за зубами прятать стоит. Но ведь никаких сил промолчать нет.

– Я приехал чтобы сообщить: в этот раз ты своего добилась, – процедил Ван’Риссель, хоть и не слишком внятно, зато весьма злобно. – Мы на самом деле разводимся. Но не льсти себе, не потому, что твои методы подействовали. Просто не желаю иметь ничего общего с такой особой.

– Да пожалуйста, – пожала плечами Дира, ожидая какой-нибудь гадости.

Ну не мог её муж просто так со всем согласиться. Наверняка же припас пакость. Уйти неотомщённым – это совсем не в стиле Ван’Рисселя.

– Посмотри на себя, до чего опустилась! – прошипел Меркер. – Подсылаешь любовников, чтобы… они за тебя проблемы решали! – кажется, там задумывалось нечто более патетичное вроде: «Чтобы они твоего мужа искалечили». Но этот господин всегда хорошо чувствовал публику. – Нет, я и раньше нисколько не сомневался и даже не раз это утверждал: сама по себе ты ничто, пустышка. Но мне и в голову не приходило, что способна опуститься до такого!