Первая скрипка для злого доктора

– Смотри, такие предложения не повторяют, – говорит недовольно.

– Не страшно, – качает головой Антон. – Моя жизнь не здесь. Она рядом с моей семьёй. Извините, Марат Андреевич, жена устала, нам пора. До свидания.

Мы оставляем обескураженного мужчину, и молча выходим на воздух.

– Не пожалеешь? – спрашиваю у него тихо.

– Ёжик, – Антон поворачивается ко мне, берёт моё лицо в ладони, – не говори глупостей. Как я проживу без закатов над озером, которые мы смотрим с тобой каждый вечер с балкона – они ведь каждый раз разные? Без трамвая до музея, куда езжу встречать тебя по вечерам? Без набережной, по которой Аришка сделала свои первые шаги? Если наши дети когда-нибудь захотят поехать учиться или жить в столицу или любой другой город, я не буду возражать. Возможно, и мы с тобой когда-нибудь захотим перемен. Но принимать решение мы будем вместе. И уж точно не потому, что кто-то там решил сделать мне якобы выгодное предложение. Нет, любимая. Наш город ждёт нас.

– Ты так мило это сказал, – невольно всхлипываю.

– О, нет, только не надо плакать! – муж прижимает меня к себе, хитро улыбается. – Хочешь, яблочко тебе достану? Вон, как раз яблоня растёт!

– Вот по деревьям только ты и не лазил тут еще, – ворчу в ответ, но тоже невольно улыбаюсь, вспомнив детство и мальчишку, который рвал мне яблоки-дички.

Рот невольно наполняется слюной. Странных беременных желаний в еде у меня не было, но сейчас я понимаю, что безумно хочу попробовать те вяжущие кислые твёрдые как камешек крошечные яблочки.

– Давай в магазине купим, – говорю, выбросив из головы дурацкие мысли.

– Пойдём, любовь моя, – фыркает Антон. – Магазин так магазин.

Спустя несколько дней мы возвращаемся домой. Пару лет назад, продав мою квартиру и квартиру Антона, доставшуюся ему от родителей отца, мы купили одну большую в новом доме с видом на озеро. Здесь хватает комнат и для детей, и для нас. А главное – здесь есть огромный балкон, из которого мы тоже устроили комнату.

И теперь я завариваю чай с видом на закат. Расставляю чашки, когда ко мне с заговорщическим видом подходит муж.

– Смотри, что я тебе принёс, – говорит, улыбаясь, и раскрывает ладонь.

– О, господи, – увидев у него в руке маленькие яблочки, я то ли смеюсь, то ли плачу. – Ты что, залезал на дерево?!

– И даже не ободрал колени, – смеётся Антон. – В детстве мы с тобой не заморачивались их мытьём, но эти уже чистые, я помыл.

Откусываю кусочек, и челюсти сразу сводит от кислоты, а рот вяжет.

– Самые вкусные… – шепчу, обнимая мужа.

– Я старался, любимая, – он подхватывает меня на руки, целуя.

* * *

Солнце, садившееся словно бы прямо в воду, заливало набережную и дома на ней ярким оранжевым светом.

Стёкла окон, выходивших напрямую к воде, сверкали, не давая увидеть происходящее за ними.

Но вот последний яркий краешек, мигнув, погас.

На город опустились мягкие сумерки.

Один за другим в домах стали зажигаться прямоугольники света.

И в первом можно было увидеть мужчину и женщину, которые, тесно обнявшись, стояли возле окна. Спустя несколько мгновений к ним подбежала маленькая фигурка девочки, затем подошёл подросток.

Они смотрели на озеро, пока огни заката окончательно не растворились в густой чернильной темноте. А потом мужчина задёрнул шторы, и окно опустело.

До следующего заката.

Ни один из которых не был таким же, как предыдущий.

Конец