Первая ступень: Земля

Взгляд упал на другие двери гостиной. Все они были открыты, причём одна слетела с петель. Эвелин снова подумала, что для такой маленькой девушки Виолетта очень сильна. За этими дверями не было ни тьмы, ни очередных клонов гостиной. Просто четыре небольшие уютные спальни. С этого ракурса Эвелин не могла полностью разглядеть обстановку, но ничего пугающего не увидела. За исключением одного: боковым зрением в одной из комнат она уловила движение.

Эвелин испуганно вжалась в спинку дивана. Кто там: ещё одна несчастная или тот, кто засунул их в этот кошмар? Виолетта продолжала тихонько всхлипывать. Эвелин толкнула её в бок и, поймав вопросительный взгляд, указала рукой на дверь.

Виолетта тут же замолчала и утёрла слёзы. Встала, неслышно подошла к барной стойке, взяла стул на длинных ножках, подкралась к двери и приготовилась атаковать.

Эвелин бросилась к ней – откуда только силы взялись?

– Какого чёрта?! – прошипела она, схватив Виолетту за предплечье. – Может, это одна из нас! Просто девочка, как ты или я!

– Мне без разницы, – прошептала Виолетта. – Потом разберёмся.

– Что?! – забыв о необходимости сдерживаться, воскликнула Эвелин. – Я тебе не позволю!
– и она схватила стул и потянула его на себя.

– Что за фигня?

Прекратив сражаться за стул, Эвелин и Виолетта, как по команде, повернули головы и посмотрели в дверной проём.

На пороге стояла высокая и худая девушка с невероятно бледным лицом. Из-под длинной чёлки сверкали недоверчиво прищуренные зелёные глаза. Губы были искусаны, спутанные тёмные волосы неровными прядями спадали до середины спины. Девушка была одета в чёрные майку и джинсы, но ноги почему-то были босы.

– Вы ещё кто такие?

По интонации они поняли, что это вопрос, но язык был им незнаком.

– Привет, – неуверенно произнесла Эвелин, с усилием (Виолетта ещё немного сопротивлялась) ставя стул на пол. – Я Эвелин. Похоже, мы тут застряли.

Приподняв одну бровь, незнакомка взглянула на неё.

– Узнаю, кто так решил поприкалываться, – убью, – пробормотала она себе под нос по-русски. Затем протолкнулась сквозь девушек, оглядела гостиную и, хмыкнув, вышла в коридор.

Виолетта, отпустив злосчастный стул, приблизилась к дивану и рухнула на мягкие подушки. Эвелин опустилась рядом.

– Должна явиться ещё и четвёртая, – помолчав, сказала Виолетта.

– И что тогда? – уныло спросила Эвелин. Она чувствовала себя ребёнком, потерявшимся в лесу. Так хотелось, чтобы кто-нибудь сильный, взрослый и добрый пришёл и забрал её отсюда! Умом Эвелин понимала, что помощи ждать неоткуда, но сердце не переставало надеяться.

– Я не знаю, – вздохнула Виолетта. Закрыла глаза и стиснула пальцами виски.

От нечего делать Эвелин стала бродить по комнате, поднимая обрушенную Виолеттой мебель и собирая подушки в аккуратную кучу.

– Что ты делаешь? – вяло спросила Виолетта.

– Ничего, – ответила Эвелин.

Все подушки к этому времени обрели своё законное место в куче. Эвелин внимательно оглядела творение своих рук, занесла крепкую ножку, прицелилась и одним точным ударом разнесла его. Подушки разлетелись по комнате разноцветным дождём.

Эвелин отправилась снова собирать их в кучу.

Эвелин натянула одеяло на голову. Никто не мог её видеть, но девушка знала, что покраснела до кончиков ушей, и ей захотелось спрятаться. Было очень стыдно вспоминать своё нелепое поведение. Виолетта хотя бы старалась найти выход из положения, а чем занималась она? Собрать подушки в кучу. Разбить. Повторить. Собрать подушки в кучу. Разбить. Повторить. Собрать подушки в кучу. Разбить. Повторить… И так до тех пор, пока не вернулась Изабелла.

Она сделала то, на что ни у кого из них не хватило смелости. Ни Эвелин, ни Виолетте и в голову не пришло так поступить. Эвелин снова спросила себя: как Изабелла ухитрилась сделать это? В одной ли храбрости дело, или, может, храбрость здесь вовсе ни при чём? Задумавшись, Эвелин прекратила самобичевание. Настроение волшебным образом улучшилось, оно стало не отвратительным, а так – средней паршивости. Устав от бесплодных размышлений, Эвелин наконец решилась начать этот день. Встала, потянулась, сделала небольшую зарядку. Вопреки ожиданиям, тело чувствовало себя отлично. Оно привыкло к большим физическим нагрузкам, поэтому пришлось сделать ещё несколько десятков упражнений. Под конец растрёпанная, раскрасневшаяся девушка почти забыла о постигшем её приключении. Контрастный душ принёс мощный заряд бодрости. Выйдя из ванной, Эвелин остановилась перед зеркалом и долго смотрела себе в глаза. Её отражение было, как всегда, безупречно, но в глазах что-то неуловимо изменилось, будто частица счастья покинула их. Кто теперь смотрел на неё из зеркала? Девушка искала ответ на этот вопрос, но не нашла. Махнула рукой и отправилась в гостиную.

Там она обнаружила бледную, мрачную Изабеллу, которая, буркнув что-то, что должно было сойти за приветствие, уткнулась в до смешного миниатюрную чашечку кофе. У Изабеллы было множество причин для плохого настроения, даже больше, чем у других.

Изабелла всегда просыпалась крайне неохотно. Возвращение в мир давалось ей с трудом; вероятнее всего, потому, что вовсе не хотелось туда возвращаться. Зачем? Ведь ничего хорошего там не ждёт… да и ничего плохого тоже. Вообще ничего не ждёт. Семилетняя депрессия давала о себе знать.

Сегодня Изабелла проснулась раньше всех. Точнее, первой открыла глаза и сорок три минуты созерцала малоинформативный потолок. Мысли носились в голове, будто и не было никакого сна. Они напоминали бродячий рой пчёл, нашедший улей после долгих странствий, и теперь жужжали и жужжали внутри, не прекращая ни на минуту своей работы. Изабелла страдала бессонницей, сколько себя помнила, и уже почти привыкла. В детстве она иногда принимала снотворное, сейчас – иногда алкоголь. К счастью, это случалось не каждую ночь. Нередко ей удавалось проспать шесть или даже семь часов кряду.

Но только не в этом дурацком июне.

Кошмары атаковали первого же числа. Изабелла их совсем не запоминала. В памяти оставалось лишь гнетущее ощущение отвратительного липкого страха, которое преследовало потом весь день. Иногда перед мысленным взором мелькали неясные образы: багровое небо, застывшие порывы ветра, бесконечная спираль улиц, запах грозы и крови… Но больше – ничего.

Каждую ночь с первого по шестое июня повторялось одно и то же. Сначала оттягивание до последнего секунды, когда придётся перемещаться из-за компьютера в кровать. Затем – изнурительные попытки уснуть хотя бы одним из восемнадцати способов, которыми Изабелла в совершенстве овладела за долгие годы борьбы с бессонницей. И через несколько часов бесплодных попыток – долгожданное и нежеланное падение в бездну.

Пробуждение несло избавление, почти радость. Если б ещё не остатки липкого страха, бродящие по закоулкам сознания! Но всё же день казался лучше ночи, и Изабелла старалась как можно сильнее растянуть каждый вечер – лишь бы подольше не возвращаться в кошмар.

Вечером седьмого июня, оставив надежду на то, что организм самостоятельно выберется из трясины, Изабелла зашла в аптеку и купила сильнодействующее снотворное по рецепту, который пару лет назад выписал невропатолог. Дома девушка приняла двойную порцию и запила её бокалом сухого красного.