Первая встреча, последняя встреча...

На площади шел митинг. Несколько сот девушек в красных косынках толпились вокруг трибуны, над которой тянулось полотнище с надписью: «Счастливого пути!».

— Товарищи девушки! — говорил человек на трибуне. — Один кролик — это нуль в масштабе нашего строительства. И сотня — тоже нуль. Но миллион кроликов — это уже могучий удар по нехватке мясных продуктов!..

Вспыхнула бурная овация. Вместе со всеми работал ладонями и Алексей, иноземное одеяние которого выглядело здесь довольно странно. За его спиной яростно аплодировали три чумазых паренька.

— Вы едете закладывать кролиководческие хозяйства-гиганты. Помните: четыреста тридцать два кролика — это в среднем корова! Спасибо вам за добрый почин! Смерть мировому капиталу! Ура!

— Ура!.. Даешь!.. — откликнулась толпа.

Дольше сдерживать восторг Алексей не смог. Он начал пробиваться к трибуне.

Три паренька столь же решительно двинулись в противоположном направлении, и стало видно, что пиджак Алексея аккуратно разрезан бритвой.

Появление на трибуне нового человека никого не удивило.

— Товарищи!.. — начал Алексей. — Будучи проездом в Анадырь, шлю вам в своем лице пламенный северный привет от граждан свободной Чукотки!

Едва дождавшись конца аплодисментов, он продолжал:

— Кролики, товарищи, — это хорошо! Однако по личному опыту я советую вам разводить песцов! Так как жадная до нарядов мировая буржуазия охотно скупает этот ценный товар и выплачивает пошлину. Благодаря ней, товарищи, у нас на Чукотке сложились все условия для полного и скорейшего построения социализма!.. И поскольку у нас имеется вырванный из рук капитала…

Алексей хлопнул себя по поясу и остолбенел.

Продолжая шевелить губами, он лихорадочно ощупывал грудь, талию, штанины…

В это время раздалась команда: «По вагонам!» и снова во всю мощь грянул оркестр.

— Куда же вы… товарищи?.. — выговорил наконец Алексей.

Под трибуной проплывали флаги, текли потоком кумачовые косынки комсомолок.

— Товарищи!.. Погодите!.. Помогите!.. Украли!.. Народные деньги!.. Куда же вы, товарищи!..

Но буханье оркестра, гомон толпы, паровозные гудки растворили слова Алексея.

— Привет товарищу с Чукотки! — скандировали девушки, проходя мимо. — Даешь Красный Север!..

А Алексей все кричал — теперь уже совсем беззвучно.

В Народном комиссариате финансов был обеденный перерыв. Отложив счеты и арифмометры, служащие пили чай.

В сторонке у двери сидел бритоголовый человек в шинели и тоже закусывал, расстелив на коленях платок.

Служащие недружелюбно поглядывали на него.

— Товарищ, — сказал наконец один из них, — имейте совесть. У нас обеденный перерыв.

— У меня тоже, — невозмутимо отозвался бритоголовый.

— Вам же сказали — нет валюты.

— Нет — так будет.

Сотрудник пожал плечами и вернулся к трапезе.

Открылась дверь. Вошел щуплый старичок. Бритоголовый торопливо свернул завтрак, встал и двинулся за ним:

— Михал Михалыч, а те двадцать тысяч?..

— Те на вакцину, — устало отозвался старичок. — Есть специальное постановление Малого Совнаркома.

Бритоголовый вздохнул и занял свое место у двери.

Михаил Михайлович налил в стакан кипяток.

Развернул бумагу, в которую были завернуты принесенные им пирожки.

— С потрохами? — заглянул через его плечо сосед. — Почем сегодня брали?

— На пятерку три, — ответил Михаил Михайлович, принимаясь за еду.

— Вот видите, Иннокентий Ильич, на Сухаревке всегда дешевле!

— Зато потроха, — возразил Иннокентий Ильич, — веди господь…

В эту секунду раздался сдавленный стон. Все обернулись.

Михаил Михайлович, откинувшись на спинку стула, держался за сердце.

— Иннокентий Ильич… голосом позвал он.

— Ритчи!..

— Что Ритчи?..

— Его подпись… помните?.. — Михаил Михайлович протянул бумагу, в которую были завернуты пироги с потрохами.

— Боже мой… — прошептал Иннокентий Ильич. — Откуда?..

Стол окружили сотрудники.

Бумага передавалась из рук в руки.

— Директор Чикагского банка!..

— Чек на предъявителя!..

— На много?..

— На сорок тысяч!..

— Ну вот! — удовлетворенно заключил бритоголовый посетитель. — Я же говорил — будет!

— Откуда ты взял это? — человек в кителе со знаками отличия Комиссара 1-го ранга ОГПУ сгреб со стола кипу зеленых бумажек и показал их сидящему напротив беспризорнику лет десяти.

Беспризорник засопел и покосился на людей в кожаных куртках, окруживших стол.

— Ну… в карты выиграл… — сумрачно ответил он. — Вроде гроши… а на них и папироску не купить…

Комиссар аккуратно положил деньги на стол.

— Папироску… — он повернулся к чекистам. — Кто-нибудь может мне объяснить, откуда у этого ротшильда сорок тысяч долларов?..

— А у Витьки Шалавого больше, — с неожиданной злостью произнес беспризорник. — Он мухлевал — во сколько выиграл! Чтоб мне пропасть, граждане начальники! Он еще половину Зюзе отдал.

Наступило подавленное молчание.

Но длилось оно недолго, потому что из приемной донесся шум, распахнулась дверь, и в кабинет ворвался Михаил Михайлович. За ним неотступно следовал бритоголовый.

— Вот!.. — Михаил Михайлович положил перед Комиссаром загадочный чек. Большего из-за одышки он сказать не мг н только ткнул пальцем в подпись мистера Ритчи. — Вот!..

Комиссар прочел бумагу.

— Ну и что?

— Чикагский банк!.. На предъявителя!..

— Хоть сейчас к оплате!.. — вставил бритоголовый.

Комиссар еще раз просмотрел чек.

— А вы уверены, что он подлинный?

— Я еще мог ошибиться… Но Иннокентий Ильич, он эксперт!..

— Допустим… Ну а… вы-то откуда это взяли?

— Так мне, изволите видеть, пирожки в него завернули… На Сухаревке…

Комиссар закурил.

— Где нашли красавца? — кивнул он на беспризорника.

— В Хамовниках, товарищ Комиссар, на развале, — ответил один из чекистов, потирая ссадину на руке. — При облаве.

Комиссар повернулся к Михаилу Михайловичу: