Первобытное: Шестой (виртуальный) сезон

Не сказать, что слова учёного огорошили новую обитательницу дома. Вывод Челленджера был предсказуемым.

Кики, наконец-то расставшись с тряпкой, сделала глубокий вдох.

Плохая мысля, - очень серьёзно изрекла брюнетка. – Гора нашей деревни – Запретная Гора. Такое название не просто так дают.

Но ведь вы там живёте. – Маргарит изогнула бровь.

Мы всегда острожные. – Кики вновь вздохнула и обвела всех внимательным взглядом, который остановился на Челленджере. – Это по правде так срочно? Вы никак не мочь немного подождать, пока искать другую гору?

Никак, - подтвердил профессор.

Третий вздох Кики был глубже двух предыдущих, вместе взятых.

Вы там пропасть. Если я не иду с вами. Я пойти с вами и вести вас всех. Но вы будете слушаться меня.

А как же люди из твоей деревни? – забеспокоился Джордж. – Если мы встретим их?

Лучше бы не встретить. – Кики поджала свои хорошенькие полные губы. – Но одних я вас не отпустить.

Гора как бы вырастала из земли – поднималась неожиданно, прямо с ровного места. Широкая, покрытая зеленью, а вверху обильно припудренная туманом, так, что рассмотреть и оценить её «полный рост» было невозможно.

Челленджер любил, чтоб всё было чётко и ясно. И сейчас, ещё находясь у подножья, предпочёл перечислить всё, чем располагала компания, для проверки и собственного успокоения.

Что ж, нам удалось достать лошадей. И одного … э-э предположительно осла. – Профессор поглядел на упомянутых животных. Два чёрных мускулистых скакуна, и одно ушастое серое создание, действительно очень смахивающее на осла. – Спасибо друзьям Занга. Тёплые вещи у нас имеются, в том числе и те, что остались после Чикаго. Палатки взяты. Иридий тоже при нас. Мои инструменты, записи и некоторые изобретения взяты. Как и запасы еды и питья. – Говоря, учёный продолжал глядеть за мини-зверинец. Неудивительно, ведь всё перечисленное было погружено на животных. – Что же, можем отправляться.

Все кивнули. Кики выступила вперёд.

Помните: слушаться меня. – И начала подъём.

Остальные последовали за ней.

Пока до высотных холодов было далеко, так что все были одеты в свои обычные костюмы. Маргарит сегодня решила надеть брюки и голубую блузку, а волосы убрать в хвост.

Рокстон вёл под уздцы одну лошадь, Челленджер – вторую. Мелоуну же досталась опека над «предположительно ослом». Ослиного характера животное не проявляло, оно послушно и спокойно шло туда, куда его направляли.

Репортёр подошёл к дикарке, стал шагать рядом с ней. Он надеялся завести разговор, но Вероника даже не поворачивалась в сторону журналиста. Девушка не злилась, не дулась, но общаться не хотела.

Они шли и шли. Потом останавливались. Потом снова шли. Шли и шли. И шли и шли. Отдыхали. Снова шли. Останавливались на ночлег. И опять шли. Шли, шли, шли. Вот уже тропическая жара сменилась горной прохладой. Все члены экспедиции Челленджера надели толстые пиджаки-плащи, Вероника накинула свой меховой плащ, а Кики укуталась в куртку-плащ, в которой Финн когда-то разгуливала по Чикаго.

Высокие деревья и густые кустарники уступили место менее пышным, но более скалистым пейзажам. Казалось, скалы подступают всё ближе к тропе, и чем выше поднимаешься, тем теснее смыкают они свои ряды. Вскоре горная тропинка превратилась в узкую дорожку, один край которой примыкал к отвесному каменному склону, а второй обрывался над ущельем.

Кики по-прежнему ступала впереди всех.

Однажды она остановилась и, положив ладонь на грудь, стала просто смотреть куда-то вдаль – на высокие серо-коричневые скалы по другую сторону пропасти. Пейзаж, конечно, был величественный, но, похоже, женщину задевала не только красота вида.

Какое-то время остальные стояли в нерешительности. Затем Челленджер подошёл к черноглазому проводнику и мягко положил руку ей на плечо.

Что-то не так? – заботливо поинтересовался профессор.

Кики рассеянно улыбнулась. Челленджеру вдруг подумалось, что глаза, ресницы и брови у неё очень яркие, губы красивые, а щеки румяные.

Там моя деревня, - едва слышно сказала Кики. – За этими скалами.
– Улыбка её поникла. – Мы спешить должны. Не надо задержаться. – И женщина решительно двинулась вверх по тропе.

… Нэд и Вероника всё время были рядом друг с другом, но так и не поговорили толком. Лишь изредка обменивались фразой-другой. Репортёр чувствовал себя ужасно. Да и Хранительница не выглядела счастливой.

Друзья шли вереницей, и никто не замечал слежки. А ведь за ними следили. Не одна пара огромных тёмно-серых глаз, похожих скорее на обезьяньи, а не на человеческие.

К вечеру друзьям удалось свернуть с тропы и выйти на небольшую, практически голую равнину. Здесь и решено было устроить ночлег. Разожгли несколько костров, разбили две палатки, разгрузили и привязали животных.

Первой вызвалась дежурить Вероника. Она уселась на разостланной на земле шкуре, возле одного из костров. Рокстон и Мелоун уже заселились в палатку для мужчин, Маргарит – в палатку для женщин.

Кики готовилась ко сну. Она встала поодаль и принялась расчёсывать роскошные волосы тонким деревянным гребнем. Вроде бы в этом не было ничего особенного. Но даже в таких простых её движениях свозило столько грации, столько лёгкости…

Челленджер и сам не понял, зачем подошёл к ней. Наверное, чтоб спросить, всё ли в порядке, и убедиться в том, что тоска по дому не причиняет женщине невыносимой боли.

Увидев профессора, брюнетка легонько улыбнулась и едва уловимо кивнула, словно приглашая к себе. Учёный подошёл ближе и встал рядом.

У тебя всё хорошо? – спросил он.

Я всё в порядке, - спокойно вымолвила красавица. – Я скучаю, но это нормально ведь, да?

Да, - не мог не согласиться учёный. – Я скучаю по дому вот уже четыре года.

Тебе труднее меня, - с неподдельной жалостью произнесла Кики, продолжая водить гребнем по волнам своих смоляных волос.

Челленджер и хотел бы поспорить, да не мог.

Почему эта гора называется Запретной? – вдруг спросил он.

Кики пожала плечиками.

Потому что на неё запрещено забираться.

Но ведь твои соплеменники живут на ней.

Но мы ведь не лезем на высоко. Наша деревня меньше, чем на половине высоты. И мы знаем правила, мы не нарушаем их.

Что за правила? И почему всё-таки запрещено взбираться на эту гору?

Кики какое-то время думала над тем, как сформулировать то, что она хотела сказать.

Я не знаю точно, почему на гору нельзя подниматься. Но ведь отчего-то никто не поднимается. Эта гора – особенное место, на свете таких мест мало. Она… как сказать... К этой горе надо иметь уважение. Если ты не иметь уважение – гора тебя не примет, и ты сам себя погубишь.