Первобытное: Шестой (виртуальный) сезон

Челленджер сокрушённо усмехнулся:

Должен признаться, что я почти ничего не понял.

Ты поймёшь, - улыбнулась Кики. – Обязательно.

Закутанная в плащ Вероника сидела, упираясь локтем одной руки в ногу, а ладонью поддерживая подбородок. Во второй руке девушка держала нож, на всякий случай.

Звёзды мерно мерцали, лошади и «осёл» мирно… как такое назвать? Сопели, наверное. Хворост и палки в костре потрескивали. Больше тишину глубокой ночи ничто не нарушало.

Пока не появился Нэд. Он присел рядом, тоже всматриваясь в пламя.

Может, поговорим, наконец? – предложил журналист.

О чём? – вяло отозвалась Вероника.

Будто сама не знаешь. Послушай, я понимаю, что тебе не очень приятно, но…

Ш-ш-ш-ш!
– Внезапно Вероника вскочила, крепче сжав оружие. – Тише! Ты слышишь это?

Отчётливый шорох волной пронёсся где-то очень близко от них, в той темноте, что смыкалась за отблесками пламени. Репортёр вскинул ружьё.

Несколько секунд молодые люди напряжённо вглядывались в непроницаемую мглу. И вдруг из неё вышла маленькая девочка со светлыми локонами, обнимающая плюшевого львёнка.

Тэа! – вне себя от удивления воскликнул Мелоун. – Бог мой, как ты здесь очутилась?

Девочка ничего не сказала. Только упрямо мотнула головкой и помчалась куда-то в сторону. Мелоун, не раздумывая, бросился за дочкой. Вероника, помедлив секунду, кинулась за ними.

Непонятно, когда и почему, но темнота слегка рассеялась. И Вероника увидела Фиби посреди равнины. Амазонка улыбалась, глядя на спешащую к ней дочку.

Мама! – Тэа подбежала к Фиби.

Амазонка подхватила свою девочку на руки.

Тэа, родная моя! – Потом поцеловала малышку в щёчку и счастливо улыбнулась.

Девчушка обвила руками шею матери. А Нэд подошёл к ним и обнял обеих сразу – одной рукой обхватил Фиби за талию, второй обхватил Тэю, остающуюся на руках мамы.

Вероника застопорилась в нескольких шагах от них. В глаза ей ударил прямой, открытый, торжествующий взгляд Фиби.

Извини, - мягко промолвила Амазонка. – Ты лишняя.

Лишняя, - пролепетала Тэа, кладя головку на плечо папе.

Лишняя, - непоколебимо подтвердил Нэд.

И поцеловал сначала Тэю – в висок, а потом Фиби – в губы.

Лишняя, - невольно повторила Вероника, чувствуя, как на глаза ложится пелена слёз. – Лишняя…

Вероника!

Девушка дёрнулась. И обнаружила, что по-прежнему сидит у костра. Возле неё стоял Нэд. Очевидно, он только что подошёл.

Он смотрел на неё с такой нежностью…

Уснула на посту! – Мелоун с шутливой строгостью погрозил пальцем. Затем тепло-тепло улыбнулся. – Давай я тебя сменю. – И он опустился на корточки.
– Заодно можем поговорить.

Вероника ещё не пришла в себя после сновидения. Но предложение Мелоуна подействовало на неё не хуже, чем выплеснутое ведро холодной воды.

Нет! – Девушка мигом вскочила на ноги. – Я иду в палатку. – И она более чем резво выполнила озвученное намерение.

Рано или поздно нам придётся всё обсудить! – попробовал воззвать к её разуму журналист. Бесполезно. – Мы не сможем постоянно замалчивать это! – крикнул он ей вслед. – Вероника! Вероника!

Но Хранительница не останавливалась. Она дошла до женской палатки и забралась внутрь. Нэд тяжело и раздосадовано вздохнул, прикрыв глаза.

Маргарит проснулась не то от света масляной лампы, которую зажгла Вероника, не то от шорохов возни, учинённой Хранительницей.

Блондинка сидела возле своего спального места, нервно и глубоко дыша.

Что-то случилось? – сонно поинтересовалась Маргарит.

Вероника слегка встряхнулась.

Нет… Нет, я в порядке… А где Кики?

Взяла свои одеяла и ушла спать под открытое небо. Сказала, что соскучилась по здешним местам и хочет быть ближе к родной природе. – Маргарит зевнула. – Она где-то неподалёку. Не переживай за неё, если замёрзнет – вернётся, никто её не прогонит.

Вероника отстранённо кивнула. Маргарит снова улеглась, свернувшись калачиком и плотнее запахнув свой плащ (спать приходилось полностью одетой). Но спокойно отдохнуть брюнетке было не суждено. Едва она снова задремала, как в палатку, пригибаясь, вошёл Мелоун. И уселся позади Вероники.

Вероника, давай поговорим.

Не сейчас, - глухо отказалась дикарка.

А когда? Незачем откладывать! – настаивал репортёр.

Конечно! – выдохнула наследница, пытаясь спрятаться от шума под одеялом. – Три часа ночи – это идеальное время для любой беседы!

Нэд почувствовал себя виноватым перед женщиной, которой мешал спать.

Прошу прощения, Маргарит. – Он существенно понизил голос. – Вероника…

Почему ты оставил пост? – схватилась за соломинку Лэйтон. – Кто будет нас охранять?!

Рокстон подменил меня.

Нэд, я…

А можно говорить ещё громче? – прорычала Маргарит.

Репортёр и дикарка хором извинились. Затем журналист продолжил:

Давай обсудим всё, расставим точки над "и" раз и навсегда!

Не сейчас.

Нет, сейчас!

Это невыносимо! – взревела Маргарит. Отбросила одеяло, поднялась, натянула сапоги и вышла вон.

Нэд проводил брюнетку повинным взором, Вероника же не рискнула обернуться.

Ты злишься на меня? – вкрадчиво спросил Мелоун по прошествии нескольких секунд. Не получив ответа, он не сдался. – Вероника.

Не знаю, - устало пробормотала дикарка.

Значит, злишься, - заключил репортёр. И, в общем-то, был прав.

Наверное, - призналась Лэйтон. И собеседнику, и самой себе. Она повернулась к нему. – А разве это не нормально?

Нормально, я думаю. – Нэд помолчал. Как опытный репортёр он знал, что человек, которому нужно выговориться, обязательно выговорится, если правильно вести беседу. И сейчас было самое время для паузы, которую Вероника смогла бы заполнить накипевшими обвинениями.

Мелоун не ошибся в расчётах. Хранительницу, наконец-то, прорвало.

Что я, по-твоему, должна чувствовать? У тебя есть дочка! И у неё есть мать! И это не я! – Она практически кричала, только всё-таки вполголоса, чтобы не поднимать шумиху и не будить тех, кто ещё имел счастье спать.
– А если вдруг тебе придётся выбирать между Тэей с Фиби и мной? Для каждого нормального человека его ребёнок в любом случае дороже всех остальных людей на свете! А даже если выбирать не придётся, ты всё равно будешь разрываться между мной и ними! – Девушка взъерошила волосы. – И вообще!.. Фиби не просто мать твоего ребёнка, она мать твоего первенца. Это не может ничего не значить для тебя! Я уже молчу о том, что ты мне соврал, когда клялся и божился, будто бы между тобой и теми Амазонками тогда ничего не было!.. Нэд, а как бы ты себя ощущал, если б я вдруг объявила, что у меня есть ребёнок? От Дукарта, например?!.