Первое дело Мегрэ
Шрифт:
Дверь осторожно приоткрылась, и незнакомый доктору человек, оглядев его, буркнул:
— Что вам?
В то же мгновение Доллан увидел темный на фоне окна силуэт второго человека — это был Клод. Тот его узнал и удивленно пробормотал:
— Пусть войдет. — Потом недоверчиво добавил — А что вам тут надо?
Уф! Самое трудное позади. Он в номере. И раз эта парочка вместе, значит, он не ошибся. Но что он, в сущности, знает? Ничего или почти ничего!
Точнее говоря, он знает, что последние три месяца Пьеро-с-островов искал на вилле мосье Марба трубу и ее не нашел.
Он знает, что, отчаявшись, Пьеро обратился к Клоду Марбу и, вероятно, предложил ему крупную сумму, если тот добудет трубу.
Он знает, что труба эта была на Таити.
Мосье Марб жил на Таити.
Пьеро-с-островов
Обычный номер с тесным туалетом. Игрушки в беспорядке валялись по углам, у одной из лошадок в пути отломалась голова. А труба… труба лежала на кровати.
— Я жду ваших объяснений, — не очень-то ласково процедил Пьеро.
— Вот… Пришел вас предупредить… Лучше не ходите сегодня ночью на виллу к мосье Марбу. Правда, вы, вероятно, и не собирались, поскольку труба, наконец, в ваших руках…
Пьеро впился в него своими маленькими глазками.
— Слышь, Клод! — злобно пробурчал он. — Это ты навел на меня этого субчика?
— Клянусь, я от него отвязался в Антибе. Не понимаю, откуда он мог…
— Сейчас я вам все объясню, ребятки, — лихо блефовал доктор. — Злитесь небось? В трубе не оказалось того, на что вы рассчитывали?
— Уж не из полиции ли вы случайно?
— Я? Никогда в жизни! Я врач. И что меня сейчас занимает, это почему мосье Марб, человек вообще мирный и даже боязливый, непременно хотел убить своего ночного гостя, хотя тот не причинил ему ни малейшего вреда и ничего у него не украл…
Оба были изумлены, особенно Клод, который глядел на своего товарища, ожидая от него какого-то объяснения.
— Вы говорите, он хотел?.. — переспросил Пьеро.
— А как же! Он в темноте упражнялся в стрельбе из револьвера. Потом, боясь, как бы его все же не обвинили в убийстве, предусмотрительно пригласил меня. Я должен был служить ему ширмой. Показал бы под присягой, что он стрелял в порядке законной самозащиты…
— Вот подлец!
— Совершенно с вами согласен. Но скажите, труба…
— Э-э, доктор, знать-то вы кое-что знаете, да не все… Верно? Я не новичок, меня не проведешь. Известное дело, теперь не отвяжетесь, пока все не узнаете. А я терпеть не могу, когда суют нос в мои дела… Клод, тот знает еще меньше вашего. Я просто пообещал ему десять кусков, если он притащит мне все игрушки из дома отца и деревянную трубу тоже…
Пьеро пожал плечами.
— Опоздал, к сожалению! Но этой свинье придется отвалить мне хороший куш, не то… Больно легко разыгрывать из себя честного человека и пользоваться трудами других… Вот что, доктор, уж если вы действительно доктор: меня просто с души воротит… Да, воротит! И если б этот Марб был сейчас здесь… Прости, Клод, но шутка, которую сыграл со мной твой мерзавец отец… Ладно уж, просвещу вас, теперь все равно. Это было на Таити. Я хватался за любую работу. Ловил иностранных туристов. У меня была моторка, на которой я возил любителей поохотиться на акул. Как-то взял одного. Янки попался. По пути, уж не знаю почему, открывает он бумажник — и что же я вижу! Четыре банкноты по десять тысяч долларов. Вы-то знаете, что у американцев денег хватает, они выпускают банковые билеты на какую хочешь сумму: десять тысяч долларов, пятьдесят, сто тысяч… Надо только попросить в банке. Мой тип — он ехал в кругосветное путешествие — объяснил мне, что так удобнее, меньше места занимает. Словом…
В комнатушке воцарилась тягостная тишина, и у Клода, так же как и у доктора, перехватило дыхание.
— Словом, его утащила акула. Это уж не наше дело. Мне это дорого стоило. Пятнадцать лет отмантулил. Был на каторге, если хотите знать, потому как присяжные не поверили в историю с акулой. А что касается банкнот… Я иногда заходил к Марбу, он был неплохой малый… У него был ребенок… Я как раз сидел у него, когда узнал, что меня притянут за янки. Бумажки лежали у меня в кармане. Но не такой я дурак! Поднял с полу вон эту трубу, свернул билеты и туда их запихнул. Подумать только, по нынешнему курсу у меня было бы полтора миллиона франков! Пятнадцать лет каторги. Ни днем меньше, и выходишь оттуда гол, как… Я сказал себе: «Надо разыскать Марба. Надо добыть мою трубу». И вот три месяца назад узнаю, что он построил в Гольф Жуане виллу и там у него настоящая лавка старьевщика.
Я нанимаюсь в казино… И два раза в неделю…— Знаю! — прервал его Маленький доктор. — Вы не нашли трубы.
— И я уговорил его сына!
— Тоже знаю.
— Но мерзавец уже…
— Я даже могу вам сказать когда! Через два года после возвращения во Францию, когда он жил с сестрой в Сансере, он нашел банкноты в трубе. Что поделаешь? Догадался ли он сразу, что…
— Еще бы! Власти с ног сбились, разыскивая эти банкноты по всему Таити, а такие банкноты… Но он знал, что я на каторге. И воспользовался этим. Построил виллу. А остальное рассовал по банкам. Потом, когда узнал из газет, что я на воле, когда стал слышать по ночам шум… Только я, конечно, дурак. Я не представлял, что он нашел мою захоронку. Думал, отставной чиновник может отгрохать себе такую виллу… Не могу же я пойти в полицию и заявить: «Верните мне деньги, которые я украл у американца и спрятал в игрушечную трубу у такого-то…» Понимаете? И он, пройдоха, прекрасно это знает! Но боится…
Мосье,
Считая расследование законченным и задачу, которую Вы соблаговолили мне поставить, разрешенной, я приношу свои извинения, что не мог лично проститься с Вами и с Вашей уважаемой сестрой, прошу принять… и т. д.
Зачем туда возвращаться? Чтобы схватить мосье Марба за плечи и кинуть ему в лицо". «Вы прекрасно знали, кто ваш ночной посетитель, и не боялись никаких ту-папау! Но вы не смели встретиться с ним один на один. Не смели один на один его убить. Вы страшились и самого поступка, и ответственности… И вот, поскольку он был предупрежден вашим сыном — совершенно неумышленно — о полиции, вы подумали о любителе… «Простодушный любитель» — так, вероятно, отозвался обо мне ваш приятель, прокурор в Невере… Любитель, который будет возле вас, чтобы стать свидетелем и подтвердить, что вы стреляли в состоянии законной самозащиты… Вы мне омерзительны, мосье Марб. Вы воспользовались деньгами, добытыми ценою преступления, и лучше будет, если…»
Прошла неделя. Никаких вестей от Марба. Зато открытка, на которой было нацарапано:
Порядок! Я его дойму. Пьеро.
А полгода спустя:
Договорились. Женюсь на Элоизе. И вилла и деньги — все пополам.
Это было первое дело Маленького доктора в качестве частного сыщика.
— А чек? — язвительно спрашивала Анна.
Он дал ей понять, что будет еще и другой чек… Но ни чека, ни вестей от самого Марба Маленький доктор так никогда и не дождался.
СЕМЬ КРЕСТИКОВ В ЗАПИСНОЙ КНИЖКЕ ИНСПЕКТОРА ЛЕКЕРА
ГЛАВА I
— Дома, — разглагольствовал Соммер, варивший кофе на электрической плитке, — мы всей семьей отправлялись к полуночной мессе, а от деревни до фермы полчаса езды. Нас, сыновей, было пятеро. В те времена зимы были холоднее, чем нынче. Мы туда, помнится, на санях добирались.
Лекёр, сидя у телефонного коммутатора, сдвинул наушники, чтобы лучше слышать Соммера.
— А ты откуда?
— Из Лотарингии.
— Зима в Лотарингии была и сорок лет назад не холоднее, чем сейчас, да только у крестьян не было тогда автомобилей. Сколько раз ты ездил к полуночной мессе на санях?
— Не помню…
— Три раза? Два? А может, один? Просто тебе это запомнилось, как запоминается все, что было в детстве.
— Во всяком случае, когда мы возвращались из церкви, дома ждала нас такая кровяная колбаса, какой я с тех пор больше не едал. Уж это-то не выдумка. Мы толком и не узнали, как мать ее делала, что она туда добавляла. Ничего подобного никогда не ел! Жена пыталась сделать такую же, да у нее ничего не вышло. Хотя рецепт она узнала у моей старшей сестры, а та говорит, что он достался ей от матери.