Первое Полоцкое сражение (боевые действия на Западной Двине в июле-августе 1812 г.)

В тот же день Макдональд известил Бертье, что, по сообщениям шпионов, корпус Витгенштейна состоит из 4 дивизий и находится между Дриссой и Динабургом, что «русское ополчение (milices) прошло Себеж и в данный момент находится в Люцине и Режице». «Наши разведки, — пишет он, — вчера имели стычку в Дубне, на дороге из Динабурга в Прели; мы там имели раненых и потеряли пленными шестерых наших гусар. Противник имеет превосходящие силы кавалерии во всех точках; он не показывает пехоту, но я полагаю, что она эшелонирована позади Дубны, на дороге из Режицы в Прели. Я беспрерывно работаю над разрушением тет-де-пона; собираю всё, что может быть нам полезно; сжигаю, разрушаю, или прячу всё то, что может содействовать неприятелю». Маршал был явно недоволен той сомнительной ролью, которую ему приходилось играть в Динабурге, вместо того, чтобы заниматься осадой Риги. Герцогу Бассано он прямо написал, что «эта экспедиция безрезультатна, как и бесцельна», так как он должен будет ретироваться, ибо в случае наступления Витгенштейна не мог противостоять ему с одной дивизией.

Витгенштейн в тот день получил сведение, что «часть корпуса Макдональда находится между Якобштатом и Динабургом в числе 20.000, главная его квартира — в Калкуне; на сей же стороне Двины в Динабурге есть до 6.000 чел. кавалерии и пехоты, сии войска занимаются разорением мостового укрепления и вытаскиванием наших затопленных орудий». [112]

Сражение на р. Свольна

11 августа Удино перевёл на правый берег Свольны, небольшого притока Дриссы, свой авангард, который расположился на позиции между мызою (погостом) Свольна и д. Острый Конец. Сам маршал с корпусом остался на левом берегу; пунктами его связи с авангардом служили только два моста на флангах, на расстоянии почти 2 вёрст один от другого. «Я велел, — пишет маршал, — навести два моста на Сволъне, один в Сволъне, а другой в Остром Конце; моя лёгкая кавалерия с двумя батальонами пехоты направилась на правый берег, выдвинув рекогносцировки к Дриссе и Коханово. Все рапорты и сообщения позволяли думать, что неприятель соединился в Катериново, где он имел мост на высоте Свольны». Удино полагал, что русские намереваются вновь через Якубово двинуться на Себежскую дорогу. «В 11 часов утра я был уведомлён, — пишет он, — что неприятель в силах показался в Свольне. Я тотчас отправился туда и увидел довольно большое развёртывание войск, что позволило мне предположить серьёзную атаку. Вследствие этого я отозвал войска, которые находились на правом берегу, и оставил только по одному батальону на каждом мосту, чтобы удерживать их лишь настолько, насколько будет необходимо, чтобы дразнить противника, с которым я надеялся сражаться с успехом на этом берегу реки».

112

Fabry. III. 602-05; ВУА. XVI. 237; XVII. 283.

По словам Витгенштейна, Довре ожидал «по утру нападения, но увидя, что неприятельский авангард остается на прежнем месте и по сделанному обозрению, что только часть неприятельских войск переправилась чрез р. Свольну, он, сходно с данным ему от меня приказаниям, решился атаковать оные и прогнать за реку». С этой целью была произведена усиленная рекогносцировка: войска Гельфрейха и Казачковского (8 батальонов, 15 эскадронов, 21 орудие) стали теснить неприятеля. Дело завязали Гродненский гусарский и казачий Платова 4-го полки, которые в скором времени принудили французских фланкёров и конницу отступить к своей пехоте, расположенной на самом берегу р. Свольны. Приближаясь к реке, гусары и казаки были встречены огнём французской артиллерии, занявшей высоты левого берега, и были вынуждены податься назад. Тогда Довре выдвинул на высоты близ д. Пожарище артиллерию, пехоту авангарда и 5-ю дивизию. Дибич записал: «С самого начала атаки Ямбургский драгунский полк, два эскадрона Гродненских гусар… и два эскадрона Сводных кирасир составили левое крыло русских. Оно растянулось до деревни Храповицкой. Четыре пехотных полка 5-й дивизии и батарейные роты № 5 и 28 находились в центре, шесть эскадронов Гродненского полка разместились позади; правый фланг был образован 23-м и 25-м егерскими полками, лёгкой № 26 ротой и двумя эскадронами Сводных кирасир. Вторая линия заняла позицию позади Мамоновщины; резерв разместился в Палуйковщине».

Удино писал, что «упорство стрелков, особенно на правом фланге, где находился 26-й полк, способствовало охлаждению пыла неприятеля… Тем временем мост в Свольне был отрезан им довольно рано утром». Французы собирались удержать за собой д. Свольну и мост через реку при этой деревне, для чего оставили в этом селении отряд пехоты. Войска правого русского крыла кинулись к мосту, но были встречены сильным огнём французских батарей с левого берега реки и вынуждены остановиться. Во время атаки был убит шеф 25- го егерского полка и бригадный командир полковник С.В. Денисьев, которому «ядром вырвало затылок».

Довре решил, будто сильные французские колонны, стоявшие перед д. Острый Конец, угрожали русскому левому флангу обходом. Для удержания их он послал Казачковского и полковника Дибича с Тенгинским и Эстляндским пехотными полками и батарейной № 14 ротой, которые составил левое крыло русской боевой линии. Казачковский развернул Ямбургский драгунский полк, который своими демонстрациями весьма удачно маскировал батарейную роту до тех пор, пока командовавший ею штабс-капитан К.Э. Нольде 1-й, приблизившись к неприятелю, не открыл огонь. Удачное действие его орудий заставило неприятеля отступить за реку с заметными потерями. Отступая, французы зажгли д. Острый Конец и уничтожили мост.

После этого «Казачковский получил приказ выделить два эскадрона, два батальона и четыре батарейные орудия к правому флангу, который атаковал мызу Свольню, пред которой неприятель упорно оборонялся, переводя свежие войска по мосту, который находился позади». Генерал выслал туда два батальона Тенгинского и Эстляндского полков, 2-й сводно-гренадерский батальон 5-й дивизии и орудия батарейной № 14 роты под начальством Дибича. Тот продвинулся возле зарослей между двумя селениями. «Журнал 1-го корпуса» гласит: «Четыре пушки, составлявшие часть этого отряда, обстреляли косоприцельным огнём колонны поддержки, размещённые возле моста. Три батальона центра и правого фланга повели огонь с удвоенной силой, противник отступил к мызе. Там он был атакован во фланг двумя батальонами, пришедшими слева, которые находились под командой полковника Лялина. Майор Тарбеев выдвинулся в то же время с фронта с 1-й гренадерской ротой Пермского полка. Французы оставили Свольню, предав её огню, и поспешно бросились к мосту. Хвост их колонны, отрезанный полковником Лялиным, был взят в плен». Русские при этом «взяли 200 чел. в плен и большую часть остальных потопили в реке».

Далее в «Журнале» записано, что «артиллерия нашего правого крыла приблизилась к реке, повернула свой огонь против колонн, находившихся у моста, и вынудила их занять более удалённую позицию. Стрелки Пермского, Могилевского полков и 3-го батальона Эстляндского полка, желая использовать это отступательное движение, перешли по мосту, не дожидаясь приказа. Несколько эскадронов кирасирской дивизии Думерка, размещённые недалеко от берега, бросились на них, отбросили их в беспорядке к мосту и перешли его в свою очередь. Эти кирасиры продолжили свою атаку на правом берегу». Дружинин пишет, что солдаты 14-й дивизии, «ревнуя загладить неудачное действие на Сивошином перевозе», бросились на местечко и «штыками очистили, захватив много пленных, кинулись потом по мосту за речку Свольну и, далеко отделившись от оной, подали случай неприятелю послать свою тяжелую кавалерию отрезать от речки наших».

Офицеры Гродненского и Лувенского гусарских полков, 1809–1811. Из “Историческое описание одежды и вооружения… ”

По словам Удино, «один эскадрон кирасир провёл мощную атаку на лёгкую кавалерию и пехоту, которая на мгновение отважилась перейти на эту сторону реки; он их отбросил немного дальше, чем я хотел, потому что, отогнав всё, что ему встретилось, он перешёл мост, ударил на деревню и разбил наголову всё, что там находилось. После этого момента русские более не отважились показать даже одного стрелка». Но не всё было так радужно, как пишет маршал.

В этот момент майор Тарбеев, испросив у Довре разрешения, «взять охотников для подкрепления наших стрелков», вызвал желающих для исполнения этого трудного предприятия. Первым вышел Дружинин, а за ним — вся 1-я гренадерская рота. Тарбеев быстро повёл охотников-гренадер к мосту при Свольне и прибыл туда в тот самый момент, когда французские кирасиры, преследуя русских стрелков, промчались вслед за ними через мост и, миновав мызу, понеслись в атаку на русские войска. Охотники, незамеченные кирасирами, сделали «засаду в строении, уцелевшем от пламени, а более за частоколом, окружавшем находившийся там сад». На выручку русской пехоте подоспел Ридигер с 2 эскадронами Гродненских гусар; он внезапно бросился на французских кирасир, «опрокинув их в миг, переколов и потопив большую часть в реке, остальные же с поспешностию ретировались к высотам». Когда кирасиры, отступая, мчались обратно мимо Свольны, охотники Пермского полка встретили их выстрелами из своих укрытий, так что «немногие по мосту и вброд переправились обратно».

«Остальная часть дивизии Думерка, которая приблизилась к Свольне, чтобы поддержать атаку, отошла вне дальности выстрела русской артиллерии, как только она повернула огонь в эту сторону. Эта прекрасная атака французской кавалерии, которая по неосторожности продвинулась слишком далеко, не принесла никакого успеха, и противник прекратил беспокоить наш правый фланг. Несколько колонн направились к Острому Концу под прикрытием озера, находившегося сбоку. Генерал Казачковский направил против них батарейную № 14 роту и выдвинул Навагинский полк, чтобы поддержать войска, расположенные возле деревни. Эти распоряжения внушили уважение французским колоннам, которые отступили, не сделав атаки».

«Получа приказание неприятеля более за реку не преследовать, — пишет Дружинин, — мы остановились в местечке, и неприятель отретировался, пересылаясь ядрами и картечью — чем и кончилось дело под Свольною». Довре лично поблагодарил майора Тарбеева и велел представить Дружинина к награде. «Собрав гренадер и получа из под убитых и взятых в плен кирасир лошадей, майор Тарбеев и я, верхами на лошадях перед ротою гренадер с пленниками в сумерки прибыли к полку». При этом Дружинин подчеркнул, что «из пехотных полков 5-й дивизии, находившихся тогда для прикрытия орудий, в стрелках была только одна рота Пермского полка на подкрепление 14-й дивизии и была в охотниках, а не по наряду».