Первое Полоцкое сражение (боевые действия на Западной Двине в июле-августе 1812 г.)
Шрифт:
По словам Дибича, «два эскадрона кавалергардов и конной гвардии отделились от кирасир Семеки в момент разгрома неприятельской кавалерии и обратились на колонны французской пехоты, которые находились возле батареи. Они изрубили эти колонны и вновь вернулись затем в линию». Сен-Сир же уверял, что «те из кавалеристов, которые последовали за артиллерией по дороге вдоль кладбища, были остановлены огнём в упор, произведённым пехотой, помещённой в засаду за его стенами. Другие кавалеристы, которые преследовали отступавшую артиллерию к городу, были атакованы 4-м кирасирским полком под командой генерала Беркхейма, которого адъютант Лешартье побудил двинуться в атаку на противника, не дожидаясь, как он сначала хотел, приказа генерала Думерка, занятого в тот момент отражением атаки на дороге из Дисны, где был наш крайний левый фланг». Д’Альбиньяк писал, что «дивизия кирасир слишком выдвинулась влево, чтобы преследовать неприятеля на дороге из Белого и чтобы поддержать хорватов и бригаду Кастекса. Следовало оставить в центре, по меньшей мере, один кирасирский полк». Эльзасец Беркхейм с 4-м кирасирским полком
177
Fabry. IV. 645-46, 651-56, 668-69, 671-73, 684, 686, 689- 93, 695-98, 812; IV. Annexe. 57, 58; Saint-Cyr. III. 87, 89–90; Comeau. 453-56; Pouget. 157-58; Maillinger. 92–96; Calosso. 58; Chuquet A. 1812. La Guerre de Russie: Notes et documents. 1 serie. Paris, 1912. P. 121–22; Volderndorf. III. 116-20; Кгаив. 42–43; Heilmann. 227-28, 230-31; Geschichte des 1 Infanterie Regiments. 200; Sauzey. V. 229–31, 394-95; ВУА. XVII. 285, 299–300; Марбо. 557; Харкевич. III. 114-15; Французы в России. I. 67–69; Бутурлин. I. 364-65; Богданович. I. 398–402, 554-55; Поликарпов. 332-33; Сборник биографий кавалергардов. С. 138, 182, 212. Антоновский вспоминал, как поздно вечером «наши кирасиры Глуховского полка, полэскадрона, тащили с собою две пушки, которые отбили у неприятеля, взлетев на редуты, и всю батарею французскую захватили, но не могли более с собою взять двух орудий, ибо при них не было лошадей; уверяли, впрочем, что остальные 10 пушек они заклепали шомполами… И между тем, рассказывали при этом разе, что кирасиров эскадрон и такое же число улан, преследуя неприятельскую кавалерию, бывшую у прикрытия их артиллерии, вогнали в самый Полоцк, который на это время найден совершенно пустым и никем не защищаемый. Появление нашей конницы произвело страшную суматоху». При этом «сам эскадронный начальник» заявил, что, «ежели бы полк пехоты находился с ними, Полоцк бы можно легко занять, и весьма важный мог бы быть оборот нынешнего сражения», в каковой перспективе Антоновский справедливо усомнился (Харкевич. III. 119-20).
Тем временем Сен-Сир «направился к швейцарской бригаде, размещённой в резерве и ожидавшей приказа, чтобы двинуться вперёд. Генерал, который ей командовал, не осмелился приказать ей выдвинуться на край оврага, хотя она находился очень близко, и одного только её появления было бы достаточно, чтобы остановить противника». Несколько иначе эти события описал лейтенант 2-го швейцарского полка С. Хирцель. Русские кавалеристы опрокинули французских конных егерей и вместе с ними бросились на французскую батарею; «последняя не рискнула стрелять, чтобы не попасть в своих людей, поэтому русские драгуны прибыли к ней в то же время, что и беглецы, и изрубила канониров у их пушек. Этот успех ещё больше ободрил неприятеля; один полк бросился за другим и, таким образом, помешал батарее на земляных валах Полоцка вести огонь. Казалось, весь армейский корпус был близок к истреблению, так как его охватили беспорядок и панический страх, но 2-й швейцарский полк, ещё остававшийся неподвижным, представлял из себя стену, ощетинившуюся штыками. Он одинаково угрожал смертью друзьям и врагам, если бы те продвинулись ещё на несколько шагов, так что наша бригада, не производя выстрелов, вынудила всех их вернуться на дорогу, по которой они пришли».
По словам Маага, отступавшие французы «вперемешку с русскими наткнулись на пехотную бригаду Кандра, то есть на 1-й и 2-й швейцарские полки. Они находились в очень скверном положении, так как, если бы они открыли огонь, то под него попали бы не только русские, но и бегущие французские подразделения. Поэтому они решили остаться стоять с ружьями в руках и держать удар. Град картечи, хотя и доносился до них, но, благодаря позиции обоих полков, пролетал у них над головами. Быстрое движение положило конец неприятному положению: французский кирасирский полк и несколько рот вольтижеров, среди которых также рота 3-го швейцарского полка, прибыли на помощь. В тот же момент полк встал возле Полоты, чтобы охранять ведущий через реку мост. В это время галопом прискакал генерал Аорансе, начальник штаба корпуса, чтобы повести его в огонь».
Шаллер уточнил, что Лорансе «прискакал галопом в этот критический момент, чтобы встать во главе 3-го швейцарского полка, который охранял мосты на Полоте; он велел построить его в сомкнутую колонну и повёл в огонь под командой полковника Авизара… Граффенрид в одно мгновение соединил свои рассеянные посты; беглым шагом он прошёл сквозь беглецов из бригады Неро, гонимой и подавляемой неприятельской кавалерией. Эта стремительность, соединённая с хорошим порядком в движениях, внушили почтение неприятелю; французские солдаты воссоединились у своих знамён и взяли назад свои пушки. Блестящая атака 4-го кирасирского из бригады Беркхейма обратила русских в бегство. 1-й и 2-й швейцарские полки, поставленные в резерве… были вынуждены взять оружие в руки, в опасении быть снесёнными французскими войсками, которые прибыли к их укреплениям вперемешку с русскими, но своим хорошим самообладанием они помогли остановить поток беглецов и, таким образом, заслужили похвалу дивизионного командира». [178]
178
Fabry. IV. 657-58, 660, 662, 696, 700-01; IV. Annexe. 58–59; Begos. 83–84; Maag. 87–88, 91–92; Schaller. 136; Maillinger. 95; Hofreiter. 231; Sauzey. V. 395; Heilmann. 222-30; ВУА. XVII. 300-01; Марбо. 557-58; Богданович. I. 402-03; Поликарпов. 334. Ландольт написал в письме 19 сентября: “Хотя о манёвре обоих швейцарских полков, вероятно, ни в одном официальном сообщении не упомянуто, всё же маршал Сен-Сир отдал им справедливость тем, что он лично сделал им комплимент за их мужество и хладнокровие”. Капитан 2-го швейцарского полка Л. Бего писал, что хорваты, это “превосходные солдаты под командою отчасти французских офицеров. Это были первые мародёры в армии, но вместе с тем добрые малые”.
Фабри писал, что из-за отсутствия французских источников, «мы совершенно не знаем, что происходило на французском левом фланге, где находились бригады Амэ и Кастекса». Он не совсем прав, так как эти события кратко описали Калоссо и Марбо; другое дело, что их рассказы не во всём достоверны. Калоссо пишет, что «место, изначально предназначенное для нашей бригады, находилось на нашем крайнем левом
фланге, напротив отряда русской кавалерии, расположенной на позиции вместе с конной артиллерией. Складка местности скрывала нас от их взоров. По данному сигналу двадцать третий [полк] пришёл в движение и по-одному “Вперёд в бой галопом (en avant en bataille au galop)” построился в боевой порядок на виду у неприятеля. Русская батарея открыла огонь”. В этот момент Калоссо едва не был рассечён надвое ядром.Марбо уверял, что при первом же пушечном выстреле “на левом фланге нашей армии, в лугах, тянущихся вдоль Двины”, бригада Кастекса помчалась навстречу русским эскадронам. “Луг был достаточно обширен, чтобы на нём могли разместиться два сражающихся полка. 23-й и 24-й конно-егерские полки шли фронтом… 24-й полк, расположенный слева от меня, находился против полка русских драгун. Мой полк стоял против казаков конной гвардии,которых можно было узнать по красному цвету их курток… Кастекс скомандовал атаку, и вся бригада двинулась на русских. В первый же момент 24-й полк пробил линию драгун. Мой полк испытал со стороны гвардейских казаков большее сопротивление», поскольку они были вооружены длинными пиками.
Калоссо рассказывал: «Мы построились галопом слева от двадцать третьего. Тогда наша артиллерия ответила. Я находился на своём месте замыкающего, позади первого взвода роты. Капитан призвал меня, чтобы дать приказ относительно заводных лошадей. Возвращаясь на своё место, я проезжал возле Монжена, марешаль де ложи на правом крыле эскадрона, который предложил мне водки». Калоссо остановился, но тут же увидел, как ядро рикошетом летит в их сторону; оно оторвало Монжену руку и убило наповал бригадира Праделя, стоявшего позади во втором ряду. «Некоторое время спустя бригада предприняла атаку против батареи и эскадронов гусар, которые её обороняли. Их первый ряд был вооружён пиками. Случай чрезвычайный, это был первый раз, когда мы видели их на войне. Мы захватили несколько пушек, порубили гусар и преследовали их по дороге к Дриссе».
Когда произошла атака русских кирасир, Кастекс прекратил атаки, но затем казаки «вновь бросились в атаку и яростно накинулись на мои эскадроны, а гродненские гусары тогда же атаковали 24-й полк». Впрочем, эта атака была отбита, вскоре на помощь Кастексу прибыл Корбино, и обе бригады оттеснили русских кавалеристов. 23-й полк потерял 8–9 чел. убитыми и около 30 были ранены. Д’Альбиньяк уверял, будто «несколько эскадронов 7-го и 14-го кирасирских полков атаковали русскую кавалерию на правом фланге», но других подтверждений этому заявлению нет. Сен-Сир в рапорте отметил, что «генерал Мерль с частью своей дивизии с большим умением отразил атаку, которую противник произвёл на наш левый фланг… Хорваты, поддержанные частью кавалерии генерала Кастекса, отличились в этой атаке».
Витгенштейн писал: «Столь же не удачно было покушение неприятеля против 23-го егерского полка, составляющего самый правый фланг мой и прикрывающего дорогу на Дисну; наступая на оный пехотою и конно-егерским полком, он с начала получил некоторые выгоды, но действием подоспевшей конной роты № 1 остановило успехи его; Гродненского гусарского полка подполковник Силин, бросившись с 3 эскадронами на французскую кавалерию, опрокинул оную и истребил большую часть». По словам Яшвиля, «конная рота № 1 под командой подполковника гвардии Сухозанета, который находился напротив Двины на крайнем правом фланге, выдвинул свою батарею и занял дорогу из Дисны, угрожал этим движением позиции неприятеля и воспрепятствовал ему обойти дорогу из Гамзелево, остановив его переход возле устья Полоты. Эта батарея до такой степени дезорганизовала неприятельские колонны своим умелым действием», что тем способствовала храброму ротмистру Кемпферту, который с двумя эскадронами Гродненских гусар атаковал французских конных егерей, «привёл их в состояние чрезвычайного смятения и убил у них большое число людей». Генерал особо похвалил поручика Хюне и прапорщиков Человского и Сухозанета, каждый из которых командовал двумя орудиями. [179] Как обычно бывает, обе стороны приписали себе успехи в этих стычках…
179
Марбо. 558-60; Calosso. 58–60; Sauzey. V. 395. Сен-Сир заметил, что его могут порицать за излишнее внимание к своему левому флангу, поскольку главная атака происходила в центре и на правом крыле. “Действительно, — писал он, — мы имели на дороге из Дисны бригаду пехоты из дивизии Мерля под командой генерала Амэ и бригаду лёгкой кавалерии под командой Кастекса. Эти две бригады, имели против себя только 23-й егерский полк, три эскадрона гродненских гусар и роту конной артиллерии, так что мы имели заметное превосходство над неприятелем, и силы, достаточные, чтобы противостоять всему тому, что он мог предпринять с этой стороны. Можно даже порицать распоряжение оставить в этой точке две бригады против столь слабых сил, если не обращать внимания на то, что фланги армии, естественно, являются наиболее слабыми, и если не учитывать того, что наш центр и наш правый фланг, действуя наступательно, мог быть отброшен». В случае возможного отступления левое крыло послужило бы поддержкой, как и дивизии Мерля и Думерка.
Между тем, Вреде выслал «Зибайна с его бригадой и половиной батареи Графенройта, чтобы поддержать генерала Леграна», а сам с бригадой Рагловича «сделал движение вправо, чтобы ещё более поддержать генерала Леграна». «Атака колонны неприятельской кавалерии на французскую артиллерию вынудила генерал-майора Зибайна отойти назад с 1-м линейным полком, чтобы спасти французскую артиллерию. 9-й линейный полк под водительством майора графа Изенбурга продолжил живо преследовать неприятеля». Вскоре В. Изенбург был тяжело ранен пулей, и атакующих возглавил старший в полку капитан Ф. ван дер Монден.
Рапорт 1-го полка гласит: «Смелой атакой противник внезапно отбросил всё левое французское крыло в величайшем беспорядке до предместъев Полоцка; он угрожал нам с фланга и с тыла. 1 — й батальон получил приказ, вместе с батареей Графенройта как можно быстрее обрушиться на левый фланг противника»; он прибыл в самый критический момент. 2-й батальон полка также прибыл вовремя и «сформировал каре, чтобы помешать кавалерии, которая приблизилась, захватить эту батарею». Тогда кирасиры повернули влево, «чтобы захватить батарею из 4 французских 12-фунтовых пушек, уже захваченных казаками; канониры частично были убиты или взяты в плен. Благодаря нашему быстрому движению, мы добились успеха: не только французская батарея, но также многие пленные были освобождены; очень эффективно поддержанный храброй батареей Графенройта, я вырвал у противника все преимущества, достигнутые на левом крыле, и вынудил его к быстрому отступлению». По словам баварцев, «французский полковник, который командовал этой батареей и перед тем напрягал все силы, чтобы её спасти, не мог найти достаточно слов, чтобы выразить свою благодарность и свою радость генералу и двум его батальонам».