Первокурсник
Шрифт:
— Здравствуйте, Марина Михайловна! — чуть хрипло поздоровалась она и откашлялась. Это были её первые слова в этом доме.
Марина Михайловна повернула голову в её сторону и улыбнулась:
— Здравствуй, Машенька! Выспалась?
Красивая у неё улыбка. И очень доброжелательная. Саша выскочил из-за стола, подскочил к ней, обнял за плечи и подвёл к столу.
— Познакомься, Маш… Это Наташа! — кивнул он головой в сторону очень красивой девушки с роскошными тёмно-русыми волосами до плеч, которая серьёзно смотрела на неё. — А эту девушку звать Иванка! Она ангел-хранитель этого дома!
Почему-то после этих слов рассмеялись все обитатели этого дома,
— Пошли, покажу твоё полотенце! Тебе, наверное, нужно себя в порядок привести?
Обняла за плечи, так же, как до того Саша обнимал, повела в сторону коридора и спросила:
— Может, ты в домашнее переоденешься? Если хочешь, я халатик быстренько подглажу…
— А где наши вещи? — Маша признала разумность предложения. Она улеглась спать в Сашиной спальне в том, в чём была в дороге. Даже рейтузы не сняла.
Зашли в комнату, которую им выделили. Мама уже разобрала чемодан. Её халатик висел на стуле.
— Он не помялся… — ответила она на немой вопрос Иванки, которая ждала её, стоя в дверном проёме. Та улыбнулась:
— Хватай его и пошли!
Потом она сидела на диване в зале рядом с Сашей и ела. Оказывается, она жутко проголодалась! Саша уже поел и уступил ей своё место за столом рядом с мамой. Сам отсел в угол дивана и слушал разговоры мамы с Мариной Михайловной. Впрочем, в основном спрашивала мама. Как они все устроились на новом месте, что за город Иркутск, как здесь снабжение и о прочих бытовых темах. Отвечала ей не только Марина Михайловна, но и её дочери. Например, о снабжении и о магазинах больше рассказывала Иванка. Как Маша поняла, всё хозяйство в доме ведут младшие члены семьи. У Марины Михайловны для этого совершенно нет времени. А командует Сашей и Наташей Иванка. Получается, что фактически она в этом доме является хозяйкой.
И ещё она узнала, что Иванка, оказывается, живёт с ними чуть больше года. Она для Марины Михайловны не родная, а приёмная дочь. До этого жила в детском доме. Судя по тому, какими глазами она смотрит на Сашу и Марину Михайловну, она очень любит их обоих, а с Наташей у неё просто дружеские отношения.
Немного насытившись, она разговорилась. Даже спросила Сашу:
— Мама сказала, ты в институт поступил? Экстерном школу заканчивал?
Он вскочил с дивана, куда-то убежал, а когда вернулся, в руках у него была тёмно-синяя прямоугольная книжечка. Он протянул её ей:
— Мой студенческий билет! Ещё и зачётку выдали! Это, между прочим, настоящий документ! Там и фотография имеется! Посмотри!
На это его заявление Иванка с Наташей рассмеялись, а Наташа обронила:
— Жулик!
— Ничего подобного! — живо возразил Саша. — Все тесты я сдавал честно! Сколько можно повторять?
— А как приобрёл знания? — ехидно спросила она.
— Какая разница? Если бы ты нашла на улице кошелёк, то стала бы богаче на энное количество рублей! Так и я подобрал то, что валялось и никому, кроме меня, не было нужно! Только в моём кошельке были не деньги, а знания! Я, кстати, тебе сто раз предлагал поделиться! Мне не жалко! Просто ты упрямая!
— Не упрямая, а принципиальная! Мне чужого не нужно!
— А если это не чужое, что тогда? Если этот кошелёк кто-то милосердный специально подбросил на дорогу, в надежде, что я его увижу и подниму? Из жалости подбросил. Сидел в кустах, увидел, что я иду, и подбросил.
Марина Михайловна быстро положила конец этому спору. Видно было, что он возникал
не в первый раз.— Малыш! И ты, Натка! Прекращайте говорить на темы, которые не всем присутствующим понятны! Либо говорите обо всём в деталях, или же меняйте тему!
****
Психотерапия
Она пришла к нему в спальню прямо из душа. Шла по коридору, увидела, что дверь приоткрыта и горит свет, заглянула в широкую щель и увидела его. Лежит на кровати на животе и читает какой-то толстый учебник. Его кровать стоит у самого входа, справа. У изголовья по-прежнему стоит тот стул, на котором днём мама сидела.
Застыла, не зная, что ей делать, а тут он голову от книжки поднимает и говорит негромко:
— Заходи, Машка! Не стой под дверью…
Вошла, постояла возле стула, присела на него, подыскивая слова, а он и говорит:
— Забирайся под одеяло и укладывайся ко мне на спину…
— Зачем? — спросила, а сама уже вскочила со стула и даже опёрлась коленкой о кровать. Саша откинул одеяло, которым был укрыт по пояс. На нём одни маленькие трусики или плавочки чёрного цвета. И так ей захотелось сделать то, о чём он просил, что аж слюна во рту собралась. Прямо как от лимона. Сглотнула, начала устраиваться над ним на четвереньках, а Саша отвечает на вопрос «Зачем?».
— Хочу твоим теплом набраться. Люблю я такое тепло. Тебе тоже полезно будет моё тепло. Ложись, ложись…
Легла, прижалась к нему, а потом ещё и руками грудь его обняла. Устроилась щекой у него на шее и замерла. И так ей хорошо и спокойно стало, что словами описать невозможно. Не заметила даже, как задремала…
* * *
— Заходите, Валентина Захаровна… — негромко ответил Саша на её осторожный стук в дверь. Не дождалась она Машеньку из душа, пошла искать её по дому и нашла в спальне у Саши. Саша читает, лёжа на животе и опираясь на локти, а она у него на спине пристроилась. Голова отвёрнута к стене и непонятно, почему не реагирует на её стук в дверь и на Сашин голос.
Вошла в спальню, вопросительно посмотрела на него. Тому пришлось выворачивать шею, чтобы увидеть её. Села на стул в изголовье кровати. Спросила тихонько:
— Опять уснула?
— Нет, Валентина Захаровна, не спит она. — говорит негромко, но не шепчется. — Она в трансе. Энергией от меня заряжается. Изрядно подсели её батарейки. Если не побоитесь её со мной на ночь оставить, завтра утром найдёте её такой, какой всегда знали. И ночные кошмары уйдут, и все иголочки из сердечка выскочат…
— А что с ней, по-твоему? — решила не обращать пока внимания на его просьбу.
— Обычная история, Валентина Захаровна… — вздохнул Саша. — Сорвал я её с устойчивой орбиты. Своим появлением в больнице в позапрошлом году сорвал. До того момента вся её жизнь крутилась вокруг вас и вашей семьи. Всё было спокойно и стабильно. Несладко, конечно. Она ведь каждый день готовилась к скорой смерти. На это у неё много сил уходило. А когда я появился, то невольно вовлёк её в свою орбиту. Не специально вовлёк, поверьте. Почти все, с кем я рядом оказываюсь, и кому помогаю, не могут после этого жить так, как до встречи со мной жили. Для меня это всегда проблема! Вмешиваться, зная что моё вмешательство скорее всего приведёт к большим изменениям в жизни этого человека, или не вмешиваться? Поэтому я и вмешиваюсь в чужие дела очень редко. Только в самых безнадёжных случаях. Например, как у Маши. Ей ведь по моим расчётам очень недолго жить оставалось. Совсем недолго…