Первокурсник

— Давай! А как?

— Садись напротив меня и давай мне руки. Только варежки сними.

Серёжка моментально перепрыгнул на прежнее место рядом с сестрой, скинул на сиденье толстые, меховые рукавицы и протянул руки. Это были нормальные руки двенадцатилетнего пацана. Царапины, ссадины и цыпки.

Сашка продвинулся на край сиденья. То же самое проделал и Серёжка. Они взялись за руки, и Сашка сказал:

— Чтобы ты понял, что это не шутка, ответь мне на один вопрос.

— Какой?

— Ну, например, вспомни, как доказывается теорема Пифагора?

— Э-э-э…. — поднял глаза к потолку вагона Серёжка. — там, по-моему, нужно квадраты на каждой стороне треугольника нарисовать… — неуверенно начал он. Подумал ещё немного и закончил, — Зачем-то…

— Угу. Дальше?

— Дальше? — он попытался вспомнить, но быстро сдался. — Не, дальше не помню.

Сашка кивнул.

— Ладно, поехали! Смотри мне в глаза и думай о моих руках! Неважно что! Понял?

— Ага! Давай! Я готов!

Они сидели взявшись за руки минут десять. Девушки поглядывали на них, но молчали. Лида глядела с усмешкой, а Катя серьёзно. Она, казалось, догадывалась о том, что происходит.

Наконец, Сашка тряхнул руками, высвобождаясь. Он отсел на сиденье поглубже и выдохнул. Серёжка почесал лоб, поёрзал на сиденье, тоже устраиваясь поудобнее и как ни в чём не бывало спросил:

— Ну и что дальше?

— Ничего. Расскажи нам, как бы ты стал доказывать теорему Пифагора.

Серёжка автоматически поднял глаза к потолку, но тут же опустил их. Его губы растянулись в широкой улыбке.

— Ну ни хрена себе! Я вспомнил! Вот это да! Как ты это сделал?!

— А ты не понял?

Вместо ответа Серёжка помотал головой.

— Небольшое внушение. Я освежил твою память. Ты всё это и без того знал, но просто забыл. Задвинул эти знания на периферию сознания. Сейчас они снова пригодны для активного использования. Только учти — не будешь пользоваться ими, они опять соскользнут на периферию! Так что не ленись перечитывать старые учебники. Понял?

— Ага! — он никак не мог перестать улыбаться во весь рот.

— Только помалкивай об этом, — усмехнулся Сашка. — И не таскай ко мне своих друзей и подруг. Пошлю сразу! Далеко и в грубой форме! Понял?

— Понял! — он расхохотался. Рассмеялись и девушки.

* * *

Интересный разговор состоялся между ними, когда они оказались на горке. Добравшись до дачи, мальчишки первым делом натаскали дров и растопили печку. Большой деревянный дом изрядно выстыл и, прежде чем что-либо предпринимать, его нужно было согреть. Мальчишки ждать не стали. Саша бросил девушкам не очень понятную для Серёжи фразу, и они ушли на гору, кататься на лыжах. А сказал он следующее:

— Мы на час — полтора уйдём, а когда вернёмся, я посмотрю на вас. Может быть сразу после этого уйду. Не теряйте времени!

Они по два раза скатились с пологой и длинной горки, а потом остановились внизу, чтобы передохнуть. Серёжка высморкался на снег, утёр нос рукавицей и неожиданно спросил:

— На Лидку глаз положил?

— С чего ты взял? — Сашка сплюнул.

— А то я не понимаю! Она же Катю с собой взяла, чтобы мамка ничего не заподозрила.

Саша пожал плечами и ничего не ответил. Он смотрел вверх в гору, на других лыжников и лыжниц. Серёга продолжил:

— Да я не против. Только зачем она тебе? Она же старая! Тебе шестнадцать, а ей восемнадцать.

Сашка рассмеялся.

— Старая?

— Угу. Хочешь, я тебя со своей подругой познакомлю?

— Зачем? Надоела?

— Нет, ты что? Она классная девчонка! Просто могли бы втроём дружить.

— А сколько ей?

— Одиннадцать, в январе двенадцать будет, как и мне. А что?

— Маленькая она ещё. Скучно ей со мной будет. Или мне с нею. Ну что, ещё разок скатимся?

— Угу, давай!

* * *

Сашка затормозил примерно на середине спуска. Отъехал в сторону, чтобы не мешать другим, к самому краю расчищенного участка трассы, прислушался к чему-то. Даже снял с головы свою лыжную шапочку. Постоял так, оглянулся назад и решительно направил свои широкие лыжи в лес. Серёжа не смог сразу остановиться. Он видел, куда пошёл Сашка, но ничего не понял. Съехал до самого низу и принялся торопливо карабкаться наверх.

Когда он, наконец, добрался до того места, где Сашка остановился, тот уже показался среди дальних деревьев. Он возвращался, но шёл как-то неловко. Палками почему-то не пользовался. Он нёс их сложенными вместе в левой руке, правой прижимая к груди что-то.

— Что это у тебя там? — крикнул Серёжка.

— Рысёнок… Похоже, его мать бросила. Или убили её… — озабоченно ответил он, неловко балансируя рукой с зажатыми в ней палками на глубоком снегу. — Совсем голодный. Придётся с собой забирать…

Он остановился, оказавшись на твёрдом снегу. Серёжка отстегнул лыжи от ботинок, воткнул их задниками в сугроб и подскочил к нему. Точно рысёнок! На руках у Сашки сидел котёнок, размером с хорошую кошку. Чёрные кончики ушей с небольшими кисточками. И окраска пятнистая. Настоящий живой рысёнок! Он сильно дрожал.

— Возьмёшь мои палки? — спросил Сашка. — С ними неудобно.

— Возьму. Может, мне его дашь?

— Он к тебе не пойдёт. Пошли назад. Его нужно срочно покормить и отогреть. Он, похоже, умирает от голода.

— Угу, поехали!

— Постой!

— Что ещё?

— Я с ним быстро не смогу. Лети на дачу и скажи девушкам, чтобы измельчили грамм сто сырого мяса. У него силёнок не осталось, чтобы зубами от куска рвать. Совсем обессилел, малыш. Пусть совсем мелко режут! Прямо как фарш! Понял?

— Ага, понял! Так я поехал?

— Давай!

* * *

Его ждали. В печке постреливали дровишки, и в доме уже было довольно тепло. Сашка, не раздеваясь, плюхнулся на стул возле печки, уложил дрожащего рысёнка к себе на колени, расстегнул две верхние пуговицы своей толстой лыжной куртки, сунул руку за пазуху и вытащил оттуда… бутылочку с молоком! Даже соска на ней имелась!

— Откуда у тебя это? — удивилась Катя.

— По посёлку бежал, какая-то тётка навстречу попалась. Увидела его и тут же сообразила, что нужно делать. Метнулась домой и вынесла мне бутылку. Сейчас не мешайте. И, вообще, ведите себя потише…