Первопричина 3: СССР, любовь и магия

— И я очень хотела бы, — демонстрируя своё удостоверение подходит Морозова.

Скосив глаза, Маша читает, икнув извиняется за неподобающее поведение, но видя что всё в порядке начинает рассказ.

Со слов Маши, становится понятно что здесь происходит. Она, решив проверить свою теорию ругается с врачами и стаскивает Скворцовых в одно место. Где не происходит ничего. До тех пор, пока у Лены не случается истерика. Дабы успокоить подругу, Маша вырубает её прикосновением. Лена падает, но тут же встаёт и сопя уходит ближе к Игорю. Койки приходят в движение, выстраиваются в схему. Кошке убежать не получается, Маша догоняет её и вырубает. И вот когда Кошка занимает своё место… Энергия начинает зашкаливать, у всех запускается процесс регенерации тканей. Тела отторгают лишнее, например осколки стекла и приплавившуюся к коже ткань. Через час все абсолютно целы и здоровы. Так же, со слов Маши, она фиксирует исходящий из головы Скворцова луч. Фиксирует его, замеряет и с целью проверить ставит на табуретку горшок с подоконника. Листья с герани отрывает, стебли ломает, но растение почти мгновенно восстанавливается. Теперь вот восстановилась и Морозова. Но это всё не просто так. Нужно чтобы все они находились без сознания. Иначе, как предполагает Маша, разум и стереотипы, пока не позволят повторить такое.

— Мы только на пороге открытия, — морщась от боли кивает Маша. — Товарищ полковник, я должна продолжить исследования. Я должна…

— Вы и продолжите, — улыбается Морозова. — Маша, что с вами? У вас…

— Нет, всё хорошо. Перенервничала немного. Сейчас… Сейчас мне нужна ваша помощь. Всё здесь происходящее фиксируется камерами, но я бы хотела знать что вы об этом думаете. Десять минут меня не будет. Смотрите.

Маша двумя пальцами касается виска, падает на пол, но тут же встаёт и идёт к койкам. Громова и Иванова встают и… Образовав треугольник, девушки очень медленно движутся по часовой стрелке.

— А говорят в нашем мире чудес больше не бывает, — усмехается Морозова.

— Ну да… Так что…

— А что? Вы по-прежнему куратор, это ваше дело и в него я не лезу. Решайте, наблюдайте, изучайте. Моя цель разобраться с аварией, найти и покарать уродов кто посмел поднять руку на наших детей. И поверьте мне, Денис Матвеич, я их найду. Но, дабы ускорить процесс, я предлагаю объединиться и ловить мерзость на живца.

— Скворцов…

— Ему ничего угрожать не будет, — улыбается Екатерина. — Я лично и два отряда спецназа КГБ об этом позаботимся.

— Хорошо. Предлагаете устроить шумиху?

— Денис Матвеич, — качает головой Екатерина. — Шумиха и так поднимется. Причём шумиха грандиозная, всесоюзного масштаба. Я же предлагаю устроить небольшой слив информации. Сейчас, после провала, братство рассвирепеет и, скорее всего, попытается уничтожить Скворцова. Но, узнав о этих его способностях, фанатики из ботинок выпрыгнут пытаясь заполучить Скворцова себе. И вот тогда, мы прихлопнем всю шайку. Наша цель лидеры и они нужны мне живыми.

— Безопасность?

— Безопасность нашего сокровища и его семьи, как я уже говорила обеспечат два отряда спецназа КГБ. Рыси и Ликвидаторы, они лучшие. Товарищ полковник, нам необходимо начать действовать. И действовать нам надо сообща.

— Хорошо…

Морозова улыбаясь кивает, разворачивается и взмахом руки укладывает девушек на кровати. Проходит дальше, прислушивается. Хмыкнув идёт к койке, садится и прижимает ладонь к голове Скворцова, закрывает глаза и улыбается.

— Какой смелый мальчик, — хихикает она. — Давненько я таких не встречала. И ты… Ты меня притягиваешь. Ты для меня как маяк. М-м-м… Всё будет хорошо, Игорь. Главное — слушай своё сердце. Хотя… Какой бардак у тебя в голове. Куча стереотипов, убеждений, моральных блоков. Надо тебе помочь, пока сам себя до дурдома не довёл. Так, это лишнее. Это нам не надо. Это усилить, это убавить. Болевые ощущения мы удаляем. Воспоминания о прошлом приглушаем, у тебя здесь новая жизнь и прекрасная семья. Не надо так цепляться за то что было. Хм… Вроде всё.

Скворцов морщится, как вдруг начинает улыбаться. Екатерина наклоняется к нему, касается лбом его головы и хихикая отходит.

— Так, Денис Матвеич, нам пора работать. И успокойте Грибочкину, пока она их не замучила. Жду вас в вертолёте.

— Ну вот, теперь ещё Грибочкину успокаивать, — присаживаясь на корточки рядом с Машей ворчит Горчаков. — Мария! Подъём!

— А!

— Значит так, на сегодня эксперименты прекратить. Всех в палату перевести. Из комы, если это возможно, вывести. Родственников успокойте. Выполнять.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

Утро следующего дня. Военный госпиталь. Игорь.

Сознание возвращается рывками. Вот только что созерцаю образ парящей над сугробами женщины в белых вуалях и тут же понимаю что лежу на койке. Мгновение темноты, снова образ женщины и снова пробуждение.

Пробуждение безболезненное, что настораживает. Не открывая глаз ощупываю себя…

Так, где я? Сколько времени прошло? Если судить по тому что кость из плеча не торчит и даже шрама нет, то отдыхаю я довольно долго. А… А почему кость торчала? Что случилось? Почему я уверен что мне должно быть больно? А мне не больно, вообще. Даже голова не болит. Мысли ровные, ясные, какая-то лёгкость. Так, без паники.

Открываю глаз, осматриваюсь. Я в палате… А в палате я потому что… Что? И я тут не один. У противоположной стены отдыхает живая и здоровая Женя. Прямо за ней Иванова. За моей койкой Громова. В центре палаты, за столом спят: Лена, Таня и Грибочкина.

Значит, не так уж и много прошло. Или… Или? Боли нет. Они все здесь, а мне не больно. Или таблетки Тихонова помогли, или… А ну-ка проверим. Я возьму их всех в жёны. Мы будем жить вместе. Все будем мыться в душе. Я женюсь! На всех сразу!

И что? Почему не противно? Почему не выворачивает? Почему мысли кажутся правильными? Почему…

Может быть… Мне что-то снилось. Что-то страшное. Снилось? Тогда с какого мы в больнице? Значит что-то случилось. Серьёзное такое. Хотя…

— Лен, — пытаюсь сказать но вместо этого шепчу. — Лен. Лена. Леночка.

Лена резко поднимает голову, толкнув Таню бежит ко мне и подбежав не придумывает ничего умнее как упасть на меня и до хруста рёбер стиснуть.

— Прости, за всё, — прижав ладони к моим щекам и осыпая лицо поцелуями плачет она. — За всё что было… Я просто дура! Игорь…

— Лен, ты чего? Что я опять сделал?

— Ты не помнишь? — удивляется Таня.

— Мне снилось какая-то гадость. У меня из плеча торчала кость. Я шарился в дыму. Резнова зачем-то бил. Женьку искал. А ещё у меня горели ноги. Мне вообще дурацкие сны снятся.

— Игорь, — осторожно подходя к нам вздыхает Грибочкина. — Это не сон. Вы попали в аварию.

— Ах ты… — осознавая весь ужас происходящего выдыхаю. — Все в порядке? Мы всех вытащили? Я видел плохо.