Первородство

Там каждый был отчасти сам.

279

— Я? Только то, что говорю:

Я лабиринт воздвиг на Крите

Неблагодарному царю.

Но чтоб меня не заманили

В тот лабиринт, что строил сам,

Себе и сыну сделав крылья,

Я устремился к небесам!

Я говорю: нас было двое,

И вдруг остался я один:

На крыльях мальчика от зноя

Растаял воск. Упал мой сын.

Куда упал? Да вниз, конечно,

Где люди по своим делам,

Стремясь упорно и поспешно,

Шагали по чужим телам!

И ринулся я вслед за сыном.

Взывал к земле, взывал к воде,

Взывал к горам, взывал к долинам.

«Икар! — кричал я. — Где ты, где?»

И червь шипел в могильной яме,

И птицы пели мне с ветвей:

«Не шутит небо с сыновьями,

Оберегайте сыновей!»

И даже через хлопья пены

Неутихающих морей

О том же пели мне сирены:

«Оберегайте дочерей!»

282

И этот голос в вопль разросся,

И темный собеседник мой

Рванулся в небо и унесся

Куда-то прямо по прямой.

Ведь между двух соседних точек

Прямая — самый краткий путь,

Иначе слишком много кочек

Необходимо обогнуть.

И как ни ярок был прожектор,

Его я больше не видал:

Исчез крылатый архитектор —

Воздухоплаватель Дедал.

283

XXI ВЕК

Мы

С ним

Толкуем

Как с учеником.

Стремясь внушить одно, другое, третье,

Вооружая русским языком.

Пригодным для грядущего столетья,

Чтоб речь его пускай не целиком.

Но все-таки как наша зазвучала.

Когда войдет еще не стариком

В грядущий век, верней — в его начало.

И ты ему все ясно расскажи,

Чтоб всякие пустые междометья

Он не тащил с собой за рубежи,

В пределы

Двадцать первого столетья.

РАЙ

Пруд

Как изумруд,

Только берег крут.

Грот,

Но в этот грот

Замурован вход.

Так

У каждых врат

Множество преград

Но

Давным-давно

Все обойдено.

И толпа

Ребят

Проникает в сад.

Скачут

И орут,

Бухаются в пруд...

И напрасный труд

Ограждать стеной

Этот рай земной!

ИВА

Как сильно

Изменилась ива

За эти семь весенних дней!

Так все меняется, что живо.

Я знаю, что случилось с ней.

Так изменилась вся дубрава

За эти семь весенних дней:

Все стало ново, величаво —

От веточек и до корней.

Так все меняется, что живо:

Ручьи сливаются в поток.

Из пашни возникает нива.

И хлопок, в сущности цветок,

Приобретает силу взрыва.

И вот какою стала ива

За эти семь весенних дней,

За дни весеннего разлива,

Неощутимого для пней!

286

ДУБ

Когда с полей, пустых и голых,

Уйдут последние машины,

Последний колос подобрав,

Ты птиц озябших, но веселых,

Сгоняешь со своей вершины,

О дуб, великий князь дубрав.

Бушуешь ты, огромный, темный,

Под стынущими небесами,

И, как в ответ, несется крик,

Многоголосый, неуемный:

— Зима близка — мы знаем сами,

Нам не указывай, старик!

Но ты шумишь. В такую ярость

При виде юношеских, дерзких,

Восторгом искаженных лиц

Сановная приходит старость

В своих регальях камергерских —

В такую ярость без границ!

Поглотит птиц туман осенний,

Войдут крылатые их клинья

В диагональ сплошных дождей,

Но разве меньше потрясений

287

Тебе, о дуб, готовят свиньи,

Искательницы желудей?

Не чувствуешь, что подкопаться

И под тебя, царя лесного,

Идут их мирные стада.

То чувство может просыпаться.

Но если рано — дремлет снова,

А если поздно — что тогда?

288

ВЕСНА

Весна

Стояла затяжная:

По снежной глади неподвижной

Все тот же след тянулся лыжный.

Когда исчезнет, сам не зная.

Казалось,

Не дождешься зноя:

Все было холодно и голо,

И по затонам пароходы.

Не ожидая ледохода,

Уже просили ледокола

Помочь им, носом в льдинах роясь.

Весна

Ждала,

В туманах кроясь.

Она была в лесах по пояс,

Как недостроенное зданье...

Но,

Нагоняя опозданье,

Вдруг понеслась, как скорый поезд.

Листва

Деревья покрывала

Мартынов 289

Поспешно, со всего размаха,

Чтоб вещая кукушка-птаха

На голый лес не куковала.

Апрель и май

В одно сплетались

На циклопической арене,

И яблони, как кони в пене,

Встав на дыбы, так и остались.

Но тоже на одно мгновенье.

Мгновенье полного расцвета.

И сразу

Наступило

Лето!

290

О вы, которые уснули

Меж двадцатью и сорока

От яда, от петли, от пули,

Елея или коньяка,

Вы, Лермонтов, Есенин, Шелли

И Сирано де Бержерак,

Я спрашиваю:

Неужели

Я старше вас?

Да, это так!

И каждый, кто своей рукою

Коснулся острого пера,

Чтоб больше не иметь покою,

Тот должен знать — она стара,

Та истина, что в самом деле,

Будь моложав ты или сед,

Ты старше Байрона и Шелли,

Вергилия и Руставели,

Ты старше, если ты — поэт!

19

291

вьюги

Бывают такие весенние вьюги,

Когда леденеют трамвайные дуги

И глухо волнуется все меховое.