Первые цивилизации

Культурная эволюция оседлоземледельческих общин, завершившаяся формированием протогородской цивилизации Алтын-депе, является примером сравнительно хорошо изученного процесса, документированного материалами археологии. Вместе с тем это был лишь частный случай более масштабных процессов, охвативших со второй половины III тыс. до н. э. не только юг Средней Азии, но и целый ряд соседних областей. Археологические комплексы Маргианы, Бактрии, Шахдада в Центральном Иране, Мергара на северо-западе Белуджистана характеризуют целый блок культур, который мы предлагаем именовать протобактрийским. Анализ художественных изделий, сочетающих глубинные, почти ранне-шумерские традиции и новые, специфические местные инновации, рисует культуры этого блока и Бактрию в первую очередь как выдающийся очаг искусства древневосточного мира (Amiet, 1986). Здесь ярко проступает соотношение различных типов культур (рис. 45). На эпохальном срезе это тип культуры, характерный для эпохи первых цивилизаций, хотя и в ее начальных, формативных проявлениях. На региональном уровне весь этот массив явно входит в культурную макросистему Древнего Востока, но имеет ряд специфических черт, позволяющих говорить об особом протобактрийском субрегионе. В наборах типов артефактов заметны существенные отличия от комплексов типа Шахри-Сохте и особенно Мергара IV—VII. В последнем сохраняет значение расписная посуда в керамическом комплексе, что указывает на близость к хараппскому пути культурогенеза. Однако вскоре подвижность границ культурных регионов приводит к определенной смене ситуации, и нерасписная посуда Мергара VIII и Сибри (Jarrige, 1985) явно принадлежит к тому же кругу явлений, что и керамические комплексы Маргианы и Бактрии. Специфическими чертами субрегиона являются изготовление каменных сосудов из мраморовидных пород и плоские, преимущественно металлические печати с ушком-петелькой на тыльной стороне. Ко II тыс. до н. э. усиливаются в субрегионе процессы культурной интеграции. Помимо керамики культурная общность проявляется в глиптике, торевтике, металлургии. Налицо ряд типов изделий, общих на субрегиональном уровне.

Рис. 44. Северный Афганистан. Фигура сидящей женщины. Камень.

Рис. 45. Типы культур бронзового века в Средней Азии и на Среднем Востоке.

Характерной чертой культурогенеза является культурный синтез, взаимодействие спонтанной и стимулированной трансформаций. Это присуще всему протобактрийскому региону в целом. Можно рассмотреть, как эта общая закономерность проявляется в глиптике Маргианы II тыс. до н. э. Здесь четко выступают три компонента, нашедшие отражение в распространении печатей трех типов. Первая такая группа — плоские перегородчатые печати с петлеобразной ручкой. По форме и по геометрическим и зооморфным (копытные, птицы) мотивам они прямо продолжают местную, алтыновскую традицию. Видимо, типологическим развитием этой группы являются крупные ажурные бронзовые печати, на которых сюжеты становятся более разнообразными. Новым является второй тип печатей — плоские каменные печати-амулеты. В их форме в виде многоступенчатого креста и частично в сюжетах могут быть прослежены местные традиции. Но в целом иконография и стиль заметно отличны. Частично налицо сюжеты, навеянные месопотамо-эламской и хараппской традициями. Однако это не прямые заимствования, а селективное использование. Наконец, третий тип — цилиндрические печати со сложными сюжетами и сценами. По форме этот тип печатей явно восходит к месопотамо-эламской традиции. Ранние находки цилиндрических печатей известны в Шахдаде и в нижних слоях Шахри-Сохте. Такой многокомпонентный состав глиптики характерен и для Бактрии, где налицо все три типа. В Гисаре III В и С имеются и плоские печати с петелькой, и цилиндрические печати. В Северном Белуджистане, как свидетельствует комплекс Сибри, также имеются печати обоих типов. При этом стиль и сюжеты глиптики Сибри весьма близки к Маргиане. Показательно, что целый ряд новых образов и сюжетов, так же как и их стилистические решения, не может быть сведен к прямым заимствованиям. Скорее всего, мы имеем дело с качественными сдвигами в соционормативной подсистеме, связанной с духовным производством. В результате для всего блока культур можно говорить, например, о наличии особой школы цилиндрических печатей, которые лишь используют исходную месопотамскую форму этого объекта, воплощая в ней местные идеологические и эстетические каноны (рис. 5). Механизм изменений, происходящих в протобактрийском регионе во II тыс. до н. э., в конкретно-историческом аспекте был достаточно сложен. Мы имеем здесь дело и с явлениями культурной интеграции ряда локальных цивилизаций, и селективное заимствование некоторых эталонов месопотамо-эламской среды, и, возможно, миграционные явления. К числу последних, вероятно, следует отнести и происходящее расселение племен, связанных, скорее всего, с индо-иранским этносом, и начинающиеся в этой связи сложные процессы культурной и этнической ассимиляции. Все это изменило характер конвергентного развития, и завершение процесса формирования цивилизации и классового общества с сильной царской властью, разветвленными органами государственного управления, устойчивой системой письменности оказалось растянутым на многие столетия.

Древние культуры Индостана

Индия рано получила признание в европейской науке как страна древних культурных традиций и высокоинтеллектуального потенциала, выраженного порой в формах, непривычных рационалистическому мышлению Запада. Между тем археология доказала, что Индостан является родиной одной из древнейших мировых цивилизаций, и имеющаяся информация позволяет проследить этапы формирования этого выдающегося феномена человеческой культуры на индостанском субконтиненте.

Разнообразие природных условий Индостана во многом способствовало сложению заметных культурных различий в среде обитавших здесь племен и народов и различным темпам их исторического развития. Тянущийся на севере пояс огромных горных систем Гималаев и Гиндукуша издревле служил барьером, затрудняющим перемещения. Однако примыкающие к нему менее значительные горные системы и плоскогорья были рано освоены человеком, особенно по речным долинам. К числу таких областей принадлежит Белуджистан. Географически он как бы является восточным окаймлением системы Иранского нагорья. Жаркий засушливый климат, преимущественно летнее выпадение осадков стимулировали использование водных ресурсов протекающих здесь временных и постоянных водотоков. Разнообразный животный и растительный мир, включавший основные виды домашних животных и культурных растений, образовывал значительный исходный потенциал для прогрессивного развития древних обществ. Для межрегиональных связей особое значение имели горные проходы и перевалы, в особенности Боланский и Хайберский на севере Белуджистана. Вторая крупная орографическая зона Индостана — Индо-Гангская низменность отличается плодородными аллювиальными почвами, особо благоприятными для развития сельского хозяйства. Однако проблема обеспечения влагой произрастающих растений здесь не менее остра, чем в Белуджистане. Ее источниками могут быть лишь крупные водные артерии с паводковым режимом. Инд служил и важной транспортной артерией, идущей в меридиональном направлении и связывающей области, расположенные на значительном удалении друг от друга.

Первые предметы, относящиеся к древнейшей цивилизации Индостана, были обнаружены и опубликованы еще в XIX в., но тогда они не нашли правильной атрибуции. Лишь в 1922 г. после начала раскопок на городище Мохенджо-даро стало ясно, что лопата археолога открыла новый, неведомый дотоле мир. Исследования были продолжены в широких масштабах под руководством Дж. Маршала (Marshall, 1931), а затем Э. Маккея (Mackay, 1938), и именно эти работы прочно ввели в историю древнего мира новый очаг цивилизации — древнеиндский. Одновременно были осуществлены раскопки на другом крупном центре — Хараппе (Vats, 1940), ставшем эпонимным для всей цивилизации, древнее самоназвание которой остается неизвестным. Разведки и разведочные раскопки показали, что помимо крупных центров в долине Инда располагались менее значительные хараппские поселения, а в Белуджистане были обнаружены предшествующие им поселки ранних земледельцев, изготовлявших нарядную расписную керамику. С образованием Индии и Пакистана как независимых государств проведение учета археологических памятников приобретает все более систематический характер, были открыты и исследованы новые важные центры хараппской цивилизации — Калибанган, Лотал, Суркотада, а общее число известных памятников этой культуры достигает нескольких сот (Joshi а. о., 1984). Целенаправленные раскопки позволили систематизировать материалы по раннеземледельческим культурам Белуджистана, а недавние открытия в Мергаре существенно удревнили возраст индостанского очага раннеземледельческих культур (Jarrige, 1984).

Количество специальных исследований и сводных работ, посвященных древним культурам индо-пакистанского региона, весьма велико. Яркая общая картина их развития была дана С. Пигготом, много сделавшим в области систематизации материалов раннеземледельческих памятников (Piggott, 1950). Ценную сводную работу выпустил и М. Уиллер, внесший значительный вклад в организацию археологической службы в Индии и Пакистане и в подготовку национальных кадров (Wheeler, 1959). Из других сводных трудов необходимо отметить обобщающие сводки американского археолога У. Фэрсервиса (Fairservis, 1971) и английского исследователя Р. Олчина (Allchin, 1982). Яркую монографию об особенностях исторического развития древней Индии в тесной связи с географической ситуацией опубликовал индийский исследователь Б. Субборао (Subbarao, 1958), дважды издавалась подробная сводка археологических материалов, составленная старейшим индийским археологом X. Д. Санкалиа (Sankalia, 1974). О качественно новом этапе изучения хараппской цивилизации и связанных с ней проблемах свидетельствуют изданные в 80-е гг. два тематических сборника «Пределы индийской цивилизации» (FIS) и «Хараппская цивилизация» (НС).

Для общей характеристики древних культур Индостана большое значение имело предисловие советского историка В. В. Струве к русскому изданию книги Э. Маккея (Маккей, 1951, с. 5—26). Позднее подробному анализу были подвергнуты раннеземледельческие культуры Индии (Массон, 1964б, с. 246—302) и обстоятельно освещались особенности хараппской цивилизации (Ильин, Бонгард-Левин, 1969). Все эти материалы и исследования позволяют дать общий обзор древних культур Индостана начиная с раннеземледельческой эпохи.

Долгое время оставались слабо освещенными истоки раннеземледельческих культур региона, о которых можно было судить лишь по нескольким кремневым и костяным изделиям из нижних слоев поселения Кили-Гхул-Мухаммед в Северном Белуджистане, раскопанных к тому же на ограниченной площади.

Последние открытия в Мергаре облекли эти предположительные характеристики в плоть и кровь полноценного археологического материала. Здесь по существу речь должна идти о выделении особой раннеземледельческой культуры, которую по эталонному памятнику можно именовать мергарской (рис. 46). Ее характерными чертами являются наличие строений из сырцового кирпича, развитая кремневая индустрия с геометрическими микролитами (сегментами и трапециями), каменные шлифованные тесла и топоры, бусы из кости, различные породы камня и раковин, образующие находимые в погребениях нарядные ожерелья. В основном эта культура относится к VI тыс. до н. э., хотя открывшие ее французские исследователи склонны несколько удревнять ее возраст.

Уже в этой первой раннеземледельческой культуре индостанского региона налицо четкие признаки нового образа жизни и соответствующего ему нового культурного комплекса. Поселение образуют постройки, возведенные из прямоугольного сырцового кирпича. Из того же материала строились и жилые помещения, и подсобные строения, и целые комплексы, как например зернохранилище, состоящее из небольших отсеков- закромов. Строения имели плоское перекрытие, в одном случае сохранились отпечатки составлявших его плах, рухнувших на пол. Между домами располагались могилы, в которых погребенные лежали в скорченной позе. Следы красной охры указывают, что ее использование было составной частью погребальных обрядов. В некоторых могилах обнаружены отпечатки плетеных корзин, о возросшем уровне благосостояния свидетельствуют личные украшения. В ожерельях, помещаемых с усопшими, замысловато комбинируются бусы из кости, раковин и различных пород камня, среди которых имеется бирюза.

Рис. 46. Неолитический комплекс Мергар.

Орудийный комплекс типичен для поры архаических земледельцев — микролитическая кремневая индустрия, рассчитанная на широкое применение вкладышевых орудий. Имеются скобели на пластинах и разнообразные сверла. Вкладыши серпов вставлялись в деревянную основу под углом, что позволяло создать эффективную зубчатую рабочую поверхность. Шлифованные каменные орудия представлены топорами, теслами, долотами. Одно из долот украшено несложным нарезным орнаментом, сохранившим следы окраски охрой. Имеются и каменные сосуды, что было весьма существенной составной частью всего комплекса, связанного с производством и потреблением пищи, поскольку глиняная посуда, как и в древнейшем Иерихоне, оставалась неизвестной. Видимо, ее заменяли каменные сосуды, плетеные изделия, а возможно, и не сохранившаяся деревянная утварь.

Четко вырисовывается земледельческая основа экономики мергарской культуры. Состав возделываемых злаков довольно разнообразен: два вида ячменя, три — пшеницы, в том числе эммер. Имеются также зерна дикорастущего ячменя. Засушливый климат района Мергара, где осадки ливневого характера выпадают лишь в августе — сентябре, позволяет предполагать использование для возделывания злаков влажных заболоченных почв (лиманное орошение) или вод речки Болан, на берегу которой располагался этот неолитический поселок. Интересно, что относительно развитое земледелие на первых порах сочеталось с большой ролью охоты — лишь незначительный процент мясной пищи доставляли овцы, небольшие размеры которых уже позволяют видеть в них доместицированных особей. Состав диких животных, шедших в пищу, достаточно разнообразен: здесь дикие овцы и козы, кабан и даже слон. В более поздних наслоениях мергарского комплекса процент костей домашних животных, к числу которых теперь относится и коза, достигает уже 40% (Медоу, 1982). Таким образом, хозяйственный комплекс раннего Мергара может быть охарактеризован как земледельческо-охотничий со скотоводческим укладом. Так постепенно шло формирование устойчивой хозяйственной системы, надежно обеспечивающей эффективное производство продуктов питания.