Первый инженер императора – I

— Рано, — сказал он, дотронувшись до моего лба кончиком указательного пальца. Картинки пронеслись перед глазами, как стадо лошадей. Падение. Белое пространство. Поляна. Висящий в воздухе камень, испещренный древними письменами. — Пока не научитесь видеть, молодой барон, там вам делать нечего. Дикая Руна не просто так ею зовется. И не каждый способен с нею совладать. Научитесь зреть, юноша, а затем вернемся к этому разговору.

Только сейчас я заметил, что все это время Скворцов обращается ко мне на вы, хотя тогда на площади он абсолютно спокойно говорил мне «ты». Дань уважения титулам?

— Урок второй, — озвучил мэтр Скворцов, сделав пас рукой. — Руны.

Перед моими глазами в воздухе возникли светящиеся знаки, хаотично парящие над столом. Они крутились, словно трехмерные, вращались и медленно плыли в пространстве куда вздумалось.

— Магам нашей планеты было известно всего десять рун. С их помощью человек может общаться с магией. В противном случае она не отвечает на твои желания. Недостаточно хотеть, чтобы огненный шар двигался быстрее, барон. Нужно найти ключ, который заставит его это сделать. Понимаешь, о чем я?

Я вспомнил как тогда на стене заставил шарик попасть четко в мешок. События слегка перемешались, но чувство жжения в груди и настойчивое желание как-то исправить положение — помнились отчетливо до зубного скрежета.

— Да, — сказал я прямо.

— Недостаточно хотеть создать огненный шар, — сказал он, развернув кисть ладонью вверх и открыв ее. Пустая длань. Гладкая кожа. — Нужно знать ключ, чтобы заставить энергию двигаться так, как тебе надо.

Одна из рун, парившая в воздухе, сверкнула оранжевым цветом, после чего в руке Скворцова возник маленький огненный шарик. Он завораживающе крутился вокруг своей оси.

— Недостаточно желать, чтобы он двигался быстрее, — огонек плавно стал двигаться вокруг руки волшебника, словно змея. — Барон, я хочу, чтобы вы меня услышали. Магии. Нужно. Сказать.

Снова вспышка. Красный огонек стал крутиться вокруг ладони Скворцова с сумасшедшими оборотами. Он разогнал его до такой скорости, что огонек описывал беспрерывное кольцо.

Я наблюдал за мельтешащим огоньком, внимательно слушая мэтра. Шестеренки механизма в голове щелкали, сопоставляя факты.

— А чтобы сказать, я должен сначала увидеть, верно?

— В вашем случае, барон, все немного иначе, — сказал маг, резко захлопнув ладонь и замкнув в ней огненный шар. — Вы уже можете общаться с магией на ее языке, но, чтобы это было стабильно, и вы ненароком не устроили огненный ураган, вам надо…

— Узреть. Я понял, — сказал я, вздохнув.

— Именно. Смею предположить, — усмехнулся он, смягчившись взглядом, — что Хмарское пока не дало вам такой возможности.

Перед глазами пронеслись картины руин, которые монарх Алексей Петрович любезно мне даровал за заслуги перед государством. На тебе, боже, что мне негоже.

— Нет, — ответил я коротко. — Дел невпроворот.

— Что ж, — ответил Скворцов, медленно поднимаясь со стула, скрипя суставами. — Пойдемте.

— Куда? — удивился я.

— В Хмарское. Куда ж еще?

* * *

Улицы Великого Новгорода

Предводитель хламников северных земель по кличке Кречет двигался к выходу из города. В его желудке бултыхалось недавно выпитое пиво, вызывая острое желание справить нужду. Мужчина жалел, что не сделал этого в корчме, но и долго оставаться в компании молодого барина ему тоже не хотелось.

Слишком болезненные воспоминания вскрыл он, как гнойный нарыв, что никак не мог найти прорвать.

Слишком свежи были эмоции и чувства, которые он испытывал, когда его люди один за одним уходили вглубь города, не отзываясь на имя и агрессивно реагируя на попытку оттащить их прочь.

Но несмотря на это, Иван никак не мог выбросить из головы лишь одну фразу барона: «что, если они живы? Что если им можно помочь?».

Спустя несколько часов пешего хода, Кречет добрался до временного лагеря. Самые обычные палатки из шкур диких зверей, которые прекрасно справлялись с главной задачей — укрыть от дождя и ветра. Пустые повозки стояли на окраине стоянки ровным рядом.

В самом лагере горел костер и готовилась скромная пища.

Не сказав никому ни слова, Кречет прошел в свою палатку и лег на лежанку, прикрыв глаза руками. Мигрень одолела его невовремя.

Пускай веки и были закрыты, но предводитель хламников то и дело видел лица ушедших за Шепотом товарищей. Он помнил каждого из них по имени. Барон был прав. Иван их не просто помнил, а действительно носил высеченными на сердце, словно на камне.

В какой-то момент он провалился в вязкую и душную дрему, пока рывком не поднялся с лежанки, потому что в ушах звенел крик Алисы, что пыталась оттянуть своего супруга, уходящего по полуразрушенной улице.

Иван растер лицо руками, прогоняя тяжелую сонливость. Солнце почти село за горизонт, когда он вышел из палатки и осмотрелся.

Что, если они живы? Что, если им можно помочь?

С тех пор прошло несколько месяцев. Ни один человек не может протянуть так долго без еды и воды, но… что, если они действительно живы и им можно помочь?

Сунув ногу в стремя, Иван схватился руками за седло и вскочил на коня. Он точно знал, что Хмарское не так далеко от их стоянки. И еще точнее — как туда добраться.

Глава 15

15

Хмарское. Поместье барона Александра Кулибина. День.

— Н-да-а… — протянул маг, глядя на руины старого господского дома. — Все еще куда хуже, чем я помню.

— Стесняюсь спросить, — сказал я с хохотом, — а ваше «помню» — это сколько лет назад?

— Да лет пятьдесят! — весело ответил Скворцов, рассматривая с козлов остатки былого величия. — В последний раз я тут был, когда предыдущий владелец еще голову носил на плечах, а затем только проездом.

Михалыч потянул за узду, направляя лошадей прямо в ворота, чтобы въехать во двор, который, к слову, уже малость преобразился. Мои люди, которых я до сих пор не мог начать именовать просто крестьянами, начали наводить порядки.

Убрали старый мусор в виде опавшей листвы, комьев грязи и пожухлых сорняков, что пробились через брусчатку. Сгребли сухие ветки и аккуратно сложили под старый дровник, в котором по сей день лежали нарубленные дрова. Что-то подсказывало мне, что они давно превратились в труху и не были пригодны к использованию.