Первый контакт. Назад в СССР

— Вот это, товарищи, — начал Игорь, постукивая пальцем по листку с «Аресом», — то, что действительно нужно нашей стране. Оружие будущего!

— А как же мирное использование технологий? — возразила Нинель, нахмурившись.

Игорь усмехнулся: — Лучший мир — это мир, где мы самые сильные. А «Гефест» позволит нам создавать неуязвимую военную технику.

Я заметил, как Наталья едва заметно поморщилась при этих словах. Интересно, что она думает обо всем этом?

Нинель подошла к доске последней. Её рука немного дрожала, когда она вывешивала свои листки:

1. «Гея» — технологии для восстановления экологии и очистки окружающей среды

2. «Асклепий» — передовые медицинские разработки для лечения всех известных болезней

3. «Афина» — система глобального образования и обмена знаниями

— Вот это, — сказала она, указывая на «Гею», — может спасти нашу планету. Не зря пришельца заселяют новую планету, значит Земля в опасности… А «Асклепий» спасет миллионы жизней. Разве это не важнее оружия?

— А «Афина»? — спросил я с интересом.

Нинель улыбнулась: — Представьте мир, где каждый человек имеет доступ ко всем знаниям человечества. Где образование доступно всем, независимо от места рождения или социального статуса.

— Звучит утопично, — фыркнул Игорь. — Так по-женски…

— А, по-моему, прекрасно, — тихо произнесла Наталья, впервые за всё время подав голос. Все удивленно посмотрели на неё.

— Что ж, — сказал я, оглядывая доску, теперь увешанную разноцветными листками. — У нас есть над чем подумать. Каждый проект имеет свои преимущества и риски.

— И как ты предлагаешь выбирать? — спросил Игорь, скептически приподняв бровь.

Я на секунду задумался, осознавая всю серьезность ситуации. Мой взгляд скользнул по стенам лаборатории, увешанным схемами и графиками. Старая лампа под потолком мигнула, словно подчеркивая важность момента.

— Товарищи, — начал я, обводя всех серьезным взглядом, — нам нужно отнестись к этому со всей ответственностью. Речь идет о будущем не только нашей страны, но и всего мира.

Нинель нервно теребила край своего белого халата, ее глаза блестели от волнения. Игорь хмурился, постукивая пальцами по столу. Тишину нарушало лишь тихое гудение ЭВМ в углу комнаты и тиканье часов.

Внезапно меня осенило. Я повернулся к Наталье, которая все это время молча наблюдала за нами, делая какие-то пометки в своем блокноте. Ее строгий костюм и идеальная прическа резко контрастировали с нашим лабораторным беспорядком.

— Товарищ Романова, у нас есть возможность узнать, что выбрали наши… конкуренты?

Наталья вздрогнула, явно не ожидая, что к ней обратятся напрямую. Честно говоря, она совсем не походила на типичного агента КГБ из фильмов — никакой холодности во взгляде, никакой стальной решимости в голосе.

— Я… я смогу узнать завтра, — неуверенно начала она, теребя уголок блокнота. Ее голос звучал мягче, чем можно было ожидать. — Или, когда со мной свяжутся. Ну, или мне нужно наведаться в штаб…

— Отлично, — кивнул я, чувствуя, как в голове начинает формироваться план. — Пока утвердим эти проекты, остальные точно отбросим. Я думаю, что руководству не понравится, если наш проект будет похож на то, что выбрали конкуренты. Узнав, что выбрали они, мы уберем еще пару вариантов точно.

Игорь хмыкнул, его массивные плечи слегка расслабились:

— Наконец-то дельная мысль, товарищ Новиков. Но и если мы затянем хоть еще немного с выбором нас по головке не погладят!

Нинель согласно кивнула, ее каштановые локоны качнулись:

— Да, нам нужно быть уникальными. А на счет времени… я думаю другие страны тоже в смятении.

Я посмотрел на часы — старые, советские, с громким тиканьем, висевшие на стене. Стрелки неумолимо приближались к пяти вечера.

— Ладно, товарищ Романова, — обратился я к Наталье, снимая халат. — давайте с вами посетим вашу работу, раз вам нельзя меня покидать.

Наталья кивнула, ее светлые волосы мягко качнулись. Мы направились к выходу, шаги гулко отдавались в пустеющем коридоре института. Проходя мимо стенда с ярким лозунгом «Наша цель — коммунизм!», я невольно усмехнулся.

Мы вышли на улицу, где нас встретил прохладный вечерний воздух Москвы.

— У вас есть машина, товарищ Романова? — спросил я, оглядываясь по сторонам в поисках служебного транспорта.

Наталья кивнула и указала на припаркованную неподалеку бежевую «Волгу».

— Служебная, — пояснила она, доставая ключи. — Прошу вас.

Мы сели в машину. Салон пах кожей и едва уловимым ароматом духов Натальи. Двигатель мягко заурчал, и мы влились в вечерний поток машин.

— Товарищ Новиков, — начала Наталья, ловко маневрируя в потоке, — а сколько вам лет, если не секрет?

Я на секунду задумался. В этом теле мне было столько же, сколько обычному студенту на четвертом курсе университета в советское время.

— Двадцать один, — ответил я. — А вам?

— Двадцать четыре, — улыбнулась она.

Я не удержался от шутки:

— Надо же, как мне везет. Ни одной девушки моего возраста — все старше и даже не смотрят в мою сторону.

Я сделал опечаленный вид, и Наталья рассмеялась. Ее смех был легким и мелодичным, совсем не похожим на то, что можно было ожидать от агента КГБ.

— Не переживайте, товарищ Новиков, — сказала она, все еще улыбаясь. — Уверена, ваш гениальный ум компенсирует недостаток лет.

Мы продолжили путь, обмениваясь легкими шутками и комментариями о городе.

Наконец, мы подъехали к внушительному зданию на Лубянке. Сердце забилось чаще — я знал, что это место было средоточием власти и тайн советской разведки.

— Приехали, — сказала Наталья, паркуя машину на приличном расстоянии от входа в здание. — Готовы, товарищ Новиков?

Я кивнул, но что-то внутри меня заставило помедлить.

— Знаете, товарищ Романова, я, пожалуй, подожду вас здесь. — сказал я, стараясь звучать как можно более убедительно. — Скажу прямо, в последнее время спецслужб слишком много в моей жизни.

Наталья бросила на меня внимательный взгляд, но спорить не стала.

— Хорошо, я скоро вернусь, — ответила она и вышла из машины.