Первый маркграф

Карточка как карточка. Но почему меня не отпускает ощущение, что это какой-то скрытый крик о помощи?

Вот значит, что имел в виду железный маркграф, внимательно наблюдая за моей реакцией? Интересно, чего он ожидал? И зачем все это затеял? Ни секунды не сомневаюсь, что это его рук дело!

— Есть что-то интересное? — У почтенного Загима хватило такта не пытаться прочитать текст на карточке.

Неужели не знает? Или все думают, что я уже в курсе и просто искусно играю в неведение?

— Старые друзья пригласили меня на свою свадьбу, — ровно отозвался я, чувствуя, как сон и усталость уходят куда-то на второй план, а им на смену идет легкая обида и раздражение от внезапности и неправильности происходящего. — Будет невежливо отказать им в столь малой просьбе.

И ведь ни единого намека не было! Или я был так слеп, что ничего не замечал?

Хотел изменить будущее? Поздравляю, кое-что тебе удалось. Но с чего ты взял, что это обновленное будущее тебе сильно понравится?

Глава 15 Взрослые игры

Железный маркграф Александр Ранк не любил летать, впрочем, как и ездить на паровозе, да и в целом покидать небольшую, но такую хорошо защищенную Железную марку. Да и сложно любить поездки, если тебя во время этих самых поездок не раз и не два пытались убить. Два взрыва железных дорог в детстве, еще во времена отца. И не меньше трех попыток подорвать дирижабль уже в более зрелые годы, когда дирижабли распространились по империи. Это только самые громкие, почти удавшиеся покушения. Сколько покушений «черные» предотвратили на стадии подготовки либо скрутив исполнителей, прежде чем они попытаются привести планы в жизнь он уже и не помнил. Перестал в какой-то момент считать.

Сколько бы не был безжалостен к врагам его отец, да и он сам, всегда находятся готовые проверить род Ранк на прочность.

Правда в этот раз ситуация была другой… неоднозначной.

— Как наши дела? — поинтересовался Александр Ранк у Сумана Энно, когда дирижабль взмыл над столицей. — Груз прибыл?

— Обживает седьмую каюту, — подтвердил бывший журналист.

— Приведи его сюда, — распорядился маркграф. — У меня есть вопросы.

Отвесив короткий полупоклон, а скорее просто кивнув маркграфу, Энно вышел из каюты.

Подойдя к иллюминатору, Александр Ранк некоторое время всматривался в лежащий внизу город — прекрасный и такой опасный Эдан. Столицу второй железный маркграф не любил даже больше путешествий. Столица лишила его отца…

Стан Ранк — первый железный маркграф. Ничтожный сын Первого рыцаря империи, покорителя Спорных земель, говорили они. Изгнанный из столицы, деградирующий в вечном пьянстве и разврате в этом забытом, только что завоеванном и практически не населенном медвежьем уголке под названием Железная марка. Они считали, что вычеркнули его не только из жизни столицы, но и всей империи. И ошибались. Как ошибались!

Говорили, что в молодости у первого железного маркграфа было только две страсти — выпивка и женщины. В плане количества страстей утверждение верное, страсти действительно было две — магия и власть. Женщины? Женщины тоже были, но стояли на третьем, а то и на четвертом месте после главного…

От воспоминаний маркграфа отвлек тихий стук в дверь.

— Войдите, — громко приказал он, отступив от иллюминатора и устраиваясь в мягком кресле.

Фигура вошедшего была скрыта под безразмерным серым плащом, а лицо пряталось под надвинутым капюшоном.

— Ваше Сиятельство, — неизвестный сделал что-то среднее между реверансом и поклоном.

— Можете не прятать лицо, почтенный Шелерг. Экипаж этого воздушного корабля обладает феноменальной памятью — они помнят, что ненужно помнить моих гостей.

— Мне так привычнее, — отозвался соратник «мастеровых», но капюшон длинного плаща все же снял. — Вы хотели меня видеть?

— Не столько видеть, сколько спросить, — нахмурился Александр Ранк, потирая колено, внезапно стрельнувшее острой иглой боли. Еще одна память о более успешном, почти удавшемся покушении. — Почему взрыв произошел так рано? — он даже не пытался скрыть охватившее его раздражение, да и боль в старой ране настроение не улучшала.

Все должно было пройти не так. Давать «мастеровым» возможность взрывать фольхстаг, тем более, когда и сам в нем находился, он точно не собирался. Как и устраивать бои в городе. Заговорщиков планировалось схватить в самый ответственный момент, перед очередным заседанием.

— Комитет узнал, что на внеочередном заседании соберутся все сливки, включая… — несостоявшийся горный инженер выразительно ткнул пальцем в потолок. — И распорядился ускорить акцию.

— Ты обязан был об этом сообщить!

— Как?! Я не мог и на секунду отлучиться! — вскинулся отвечавший за подкоп «мастеровой». — Да что там отлучиться! Мы спали по два часа, чтобы успеть закончить эту проклятую минную галерею. Повезло еще, что мои соратники были так заняты, что не проверили герметичность бочек с порохом, а в канализации было довольно сыро. Так что под фольхстагом рвануло чуть больше половины заряда. Это слишком мало, чтобы полностью разрушить здание. Я все рассчитал!

— Наглец! — с нотками восхищения и осуждения выдохнул маркграф. История выглядела такой складной, что было сложно к чему-то придраться. — С огнем играешь!

— И уже давно, — согласился бывший студент, отчисленный с последнего курса за неблагонадежность. Подумаешь, поймали с парочкой запрещенных прокламаций! — С тех пор как повелся на щедрые посулы ваших людей. Надеюсь, вы честно выполняете свою часть сделки? — резко посерьезнел фальшивый «мастеровой».

— Род Ранк всегда платит свои долги. Твой младший брат и сестры устроены в лучшую гимназию Железной марки. Полное содержание, а на совершеннолетие каждого из них ждет крупная сумма. Хватит, чтобы оплатить учебу или открыть собственное дело. Вернее, и на то, и на другое хватит — все, как мы и договорились, — подтвердил маркграф.

Шелерг перевел дух и заметно расслабился. Конечно, слова — это просто слова. Но Александр Ранк ни разу не был уличен в обмане. По крайней мере, в таком мелочном.

Идеалы борьбы за справедливость и лучший мир как-то резко отходят на второй план, когда ты оказываешься без поддержки трагически погибших родителей с тремя малыми на руках. Да еще в твоем личном деле особая отметка, не позволяющая получить приличную, а значит и щедро оплачиваемую работу.

Небольшие накопления, оставшиеся от родителей быстро закончились, и когда перед вчерашним студентом появились «люди в черном» и предложили вернуться к борьбе, но так сказать, с другой стороны, он долго не размышлял.