Первый Орден. Книга 1

Пара секунд понадобилась магистру, чтобы принять решение о победителе, затем нас обоих перенесло на места для учаснтиков. С десяток человек смотрели в мою сторону с различными эмоциями. Некоторые заинтересованно, некоторые скептически. Похоже я привлек немного внимания. Но не будем сейчас об этом, нужно подготовится к следующему бою. Я сел на предоставленный стул и принялся за восстановление эйдоса.

Раненная рука во время боя получила несколько новых ударов, что не способствует выздоровлению. Впрочем, они были незначительными. Куда более важным было восстановить столько сил, сколько возможно. Сейчас не до просмотров боев потенциальных соперников. Кто бы не выпал мне жребием, каждый из братьев не будет слабым. Полностью отрешившись от внешнего мира, я принялся за медитацию.

И все таки я не успел. Полный объем эйдоса набрать не получилось. Спокойное положение тела с лежащим посохом на коленях не изменилось даже когда меня вновь призвали на арену для следующего раунда. Лишь ликующая толпа оповестила меня о том, что сейчас начнется драка.

Моим новым соперником был уверенный и даже с виду опытный боец. Лицо и грудь его пересекало немало шрамов, что говорит о большом боевом опыте. На плече мужчины красовался внушительный боевой молот. Мда, будет очень непросто. Соперник не стал относится ко мне пренебрежительно, кивнул, как бы признавая мои способности, я ответил ему тем же.

С криком магистра одновременно заорала неистовствующая толпа, обладатель крайне серйозного аргумента осторожно двинулся в мою сторону. Первый же удар молотом о землю спровоцировал маленькое землетрясение. Почва заходила ходуном от приданной ей инерции. От ног воина ко мне двинулась бодрая змейка трещины. Лишь чудом мне удалось успеть отскочить с пути удара, иначе нога рисковала провалиться в расселину. А это равносильно поражению – мастер во владении молотом просто измочалит недвижимого соперника. Здесь единственным верным выходом кажется только движение. Долго придется танцевать вокруг него, пока он устанет.

Так думал я и ошибался. Пробные выстрелы посоха, которые теперь совершенно не нагружали меня, оппонент отбил красивым пируэтом молота в руках. Даже не подозревал, что можно сотворить что то подобное молотом! На развороте с дистанции в десяток локтей, мужчина сотворил смертоносный стальной свет молота. Такой быстрой и убийственной атаки до сих пор мне видеть не удавалось. Лишь ценой огромной концентрации удалось выстрелить лучом большой плотности. Он, как нож в масле, прорезал себе путь на ту сторону, где раздался мелодичный гонг. Свет молота тем временем распался аккуратными половинками и ушел в стороны, вновь вызвав небольшое землетрясение.

Соперник красиво стоял на одной ноге, коленом второй он принял остатки моего луча, молот указывал прямо в лицо соперника. Такое чувство, что добрый пудовый инструмент в руках мужчины не весил ничего. Держать так кувадлу вытянутой рукой, сколько же сил нужно иметь? Тем временем наступил новый раунд. Собравшись с силами, могучий воин решил ударить настоящей техникой.

Не сговариваясь мы оба принялись за концентрацию эйдоса. Я чувствовал, что грядет какой то мощный удар. Судя по количеству витающей в воздухе силы, удар будет из очень непростых. Так не лучше ли помешать сопернику завершить движение. Я собирал все доступные силы, молотобоец занимался тем же. Спустя несколько секунд рядом с ним появилась призрачная, едва видимая наковальня. Все же, он успел первым.

Мужчина принялся с любовью и задором совершать удары молотом по призрачной наковальне. Каждый зритель арены из тех, кто следил за этим боев, сразу понял, что работа в кузнице – привычное дело для этого бойца. Удары получались не то чтобы с акцентом на силу, но точными, в чем то даже изысканными. Ощущение будто мастер кует оружие посетило зрителей. Я так же закончил концентрацию силы и отправил в атаку свое сильнейшее движение – тройной коготь.

Собранные вместе с единым острием, когти являли большую опасность. Подул слабый ветер, маленькие камешки стремились присоединится к пролетающей технике. Такой удар на скорости пожалуй мог бы увязнуть даже в крепостной стене Спарты, таких соперников как, памятный искаженный медведь, мой коготь пожалуй не убил бы, но покалечил гарантированно.

Могучий удар приближался к молотобойцу, а тот все бил в свою наковальню. Воин заметил угрозу, стремительно летящую в атаку, но не прекратил своего занятия, лишь только ускорился. И вот, в момент когда казалось бы атака увенчалась успехом, меня ждала неожиданность. Вокруг воина отчетливо проступил золотистый колокол в четыре человеческих роста. Этот колокол при попадании прогнулся, как воздушный шар и пошел волнами, но сдержал основной удар когтя. Камни выдали всю свою силу и осыпались. Тем временем колокол закончил дрожать, собрал все колебания в один единственный шар. Миг – и произошел звуковой удар такой мощи, что на мгновение даже искажающая техника магистра едва заметно, но все же всколыхнулась. На арене же происходила вакханалия.

Творца колокола отбросило как тряпичную куклу. Воин совершил больше пяти оборотов по земле, пока не смог сгруппироваться и погасить инерцию молотом о землю. Длинная борозда в десять локтей четко указала его путь. Воин тяжело отходил от последствий столкновения техник. Когда он поднялся, стало видно, что левая нога в ближайшее время ему не помощница – лишь богам известно, каким образом она не оторвалась, видимо в полете ее приложило собственным же молотом.

Я не мог увидеть всего этого, потому что основная сила звукового удара пришлась по мне. Всего несколько мгновений было для подготовки к удару, ни о каком отражении даже мысли не проскочило. Все, что я успел сделать – это с силой вонзить посох в землю, более чем на половину его длины, и со всем возможным усердием ухватится за него.

Такое импровизированное «заземление» спасло меня от повреждений, подобных сопернику, но он добился своего. Когда звуковая волна проходила сквозь меня, я орал, как резанная свинья. Я орал, как человек, которого жгут на костре. Как другой человек, с которого сдирают кожу. Глаза брызнули кровавыми волнами и хвала богам, что не выпали целиком из черепа. Барабанные перепонки лопнули, закрыв слух сплошным неимоверно громким шумом. Голова превратилась в один большой горящий сгусток боли.

С виду этого не скажешь, но ситуация была крайне плачевной. Хотя у противника была очень сильно поврежденная нога, я не мог ни видеть ни слышать, и страдал от контузии. Очень тяжело дался простой подъем на ноги. Если бы я не удержался за посох, вряд ли получилось бы даже это.

Что делать?? Как продолжать сражение?? Какое к черту сражение? Мне бы полежать часок, скрутившись калачиком! И уберите кто нибудь уже этот гул, мозг раскалывается!!!

Стоп!! На кону путешествие к Олимпу!! Я жив, руки-ноги целы и даже ничего не разрублено. Я….. я МОГУ сражаться!!

Собравшись с мыслями я устремил внутренний взор к воображаемому Олимпу, к его невообразимой высоте, к тайнам, которые он хранит. К тайнам, которые я обязательно должен исследовать. И вместе с этими мыслями громогласный гул в голове отдалился до уровня приемлемого шума. Я встал уже поудобнее и сделал то единственное, что еще позволяла ситуация – вонзил ступни в почву.

На сей раз было намного легче – я знал чего ожидать. Искажающая техника магистра ограничила круг восприятия лишь этой ареной. Никаких шевелений на дальних границах сознания, полная тишина. Лишь шаги противника отчетливо слышны. Молотобоец, выразительно подволакивая ногу, приближался для того, чтобы завершить сражение.

Спокойно, даже расслабленно стоящий маг, с уже выдернутым посохом истекал кровью из глаз и ушей. Большая часть головы и балахона была покрыта ею, он ничего не видел и не слышал. Зрители списали его со счетов. Хотя ученик кузнеца выглядел не наилучшим образом, кривясь от боли, он мог продолжать сражение. Но что мог противопоставить ему маг с кровоточащей головой?